Юрий Карлаш - Мир, который рядом

- Ну я не знаю, Соломин, тут думать надо, ты ведь еще отрядом занимаешься.

- Так ведь отрядную должность легче найти, чем колоническую, а? - разводил я мусора.

- В этом ты прав, конечно. Видишь ли, Соломин, парень то ты с дисциплиной и дикция у тебя хорошая, и в отряд я могу человечка вместо тебя поставить, но вот твое мировоззрение….Да еще связь с Лимоновым. А это политика. И как, по-твоему, я могу допустить тебя к эфиру? Вдруг ты бунт какой задумаешь? Или про Лимонова своего читать начнешь?

- Да не буду я ничего мутить! И читать ни про кого не буду, зачем мне это? Все нормально будет.

- Точно?

- Точнее не бывает.

- Ну хорошо, давай попробуем. Только смотри мне, Соломин, если хоть одно словечко нехорошее в новостях проскочит – из изолятора не выползешь до конца срока. Иди к Фофанову, пусть тебя учит.

- Ага, спасибо.

Вся работа заключалась в подготовке материала для выпуска новостей.

- Вот смотри, - учил меня Толян, - берешь газету и смотришь новости по трем категориям: в мире, в России, в губернии. Газеты будешь забирать каждый вечер в штабе. В основном это «ТРУД» и «Саратовские Вести». Берешь колонку с новостями и выбираешь те, в которых нет терроризма, криминала, стихийных бедствий и т.д.

- А что тогда читать-то? – удивился я.

- А ерунду всякую читай, про Папу Римского, например, про достижения в области науки, космоса и прочую пургу.

- Так ведь зекам это не интересно.

- А тебе не похуй? Главное, чтобы мусора не докапывались. Поэтому читай что-нибудь нейтральное, то что «ни о чем». В России, например, про всякие там визиты Путина, про школу. В губернии про посевы зерновых и урожаи. Про церковь побольше читай, тут это любят.

- Кто любит то? Я что-то не понимаю.

- Да никто не любит! Но церковь считается гуманной, а значит зекам надо читать, чтобы Богом интересовались, грехи свои замаливали, исправлялись. Сечешь?

- Короче, понятно. Ничего путевого здесь не прочтешь, а я-то думал, буду пацанам всякие штуки прикольные зачитывать.

- Э нет, брат, зона-то красная, а значит, не до приколов. Установа мусорская такова, так что читай то, что разрешают. Единственное, что радует зеков, так это результаты футбольных матчей, но пока ты дождешься газету с таблицей, все уже будут знать о результатах из новостей по телеку. Поэтому, если хочешь нести хоть какую-то пользу, то каждое утро заходи к Снегирю, знаешь этого нарядчика?

- Конечно, это земляк мой.

- Ну тем более. Он болен футболом и узнает все результаты по радио ночью. Заходи к нему с утра, переписывай и сразу читай. Вот это зекам нравится.

- Понятно. Толь, а где ты берешь гороскоп на каждый день? Из газет? А то ведь многие слушают, некоторые даже ждут специально.

- Ха-ха, - засмеялся Фофанов, - из газет! Да, из газет, только старых всяких. Я тебе дам. У меня много вырезок с гороскопами из разных там газет, их я и читаю, постоянно перемешивая.

- Так это, - возмутился я, - зеки-то ждут, надеются, у кого-то и совпадает даже.

- Ну и хорошо, что совпадает. Ты сам-то гороскопам веришь?

- Да нет, вообще-то.

- Ну вот и я тоже. Все это шняга бредовая, а раз зеки ждут, то читай. Какая разница свежий или старый, результат один и тот же.

- Ну дядя Толя, ну жук, - засмеялся я, - ну и продуман же ты!

- А без этого в нашем деле никак, Юрок.

- Дядь Толь, ты ведь и про колонию там что-то читаешь?

- Да. Эту информацию берешь в клубе. Тебе всегда будут нужны результаты колонических соревнований. Подойдешь к Данкину, он тебе покажет, что где выписать. Бывает, что он сам тебе дает какое-нибудь объявление. Или мусора попросят что-то прочесть, разберешься.

Читать выпуск надо было за пультом ОД [27] ОД – оперативный дежурный (мусор ответственный за порядок в зоне) . Это был центр связи колонии. За пультом сидел ОД и зек-пультовик. Все телефоны в зоне были внутренние и соединялись между собой как раз здесь. Отсюда же зачитывались все объявления и команды на построение на завтрак, работу, обед, в клуб, на ужин, на проверку и т.д. Моей задачей было взять микрофон на пульте, в то время, когда в зоне шла проверка, включить его и читать весь подготовленный материал. По-началу было сложно, во-первых, было непривычно слушать свой голос, эхом прокатывающийся по колонии, во-вторых, у меня почему-то начинался мандраж и я начинал заикаться и сбиваться с текста, а в-третьих, мусора, которые находились в этом помещении, постоянно пиздели между собой на повышенных тонах или сразу начинали обсуждать прочитанное мной. А это мешало сосредоточиться.

Первые свои выпуски я готовил, зарывшись в газетах, и постоянно психовал из-за того что кто-нибудь из зеков заглядывал в газету через плечо. Потом стало полегче, я приспособился более-менее быстро находить в газетах то, что не вызовет отрицательную реакцию у ментов.

Обещание Неведова снять меня с отрядной работы сбылось через пару месяцев. Поэтому все это время я был заморочен по полной программе: колледж, клуб, отряд, газета. Я постоянно психовал, срывал свой нервяк на Мишане и каждый день был на волоске от поездки в изолятор.

Этим мучениям пришел конец с переводом в барак нового председателя коллектива отряда, Лехи Горелкина. Леху я знал по работе в восьмом бараке. Он, как и я, занимался делами барака, и постоянно составлял мне конкуренцию в зарабатывании баллов для отряда. Перевод его к нам облегчил и мое дальнейшее житие и сулил неплохое положение барака на уровне колонии.

Передав ему все отрядные дела, журналы и прочие хреновины я окончательно перебрался в клуб. Должность редактора была полностью независимой от зеков и частично от мусоров. Мне дали пропуск беспрепятственного передвижения по лагерю, допуск в библиотеку (в любое время), просмотр телевизора в неограниченном количестве. Это были льготы с большой буквы.

Проведя эти годы в лагере, я все-таки кое-чего добился. А именно, я добился независимости, да и обязанностей у меня поубавилось. Хотя ответственность возросла.

Перебравшись в клуб основательно, я понял, что независимостью тут и не пахнет. Конечно, это было лучше, чем раньше, но все же. Теперь помимо подготовки выпусков новостей мне надо было прописывать ритмовые партии в синтезатор. Сначала мне это очень даже нравилось, но потом, когда стали напрягать и требовать чуть ли не каждый день новые фонограммы, голова пошла кругом.

Коллектив художественной самодеятельности колонии был создан здесь для показухи, как, в принципе, и все остальное. Этот коллектив был нужен зоне для участия в смотрах-конкурсах между лагерями и для приезжающих в колонию комиссий. Вообще, если отталкиваться от «Положения о художественной самодеятельности в исправительных учреждениях», то конкурсы эти должны были проходить несколько отборочных этапов (внутреотрядных, внутреколлонических и управленческих), но в нашей зоне руководство пошло другим путем. Вместо того, чтобы устраивать смотрины бездарных зеков, да еще и отбирать среди них лучших, они создали коллектив художественной самодеятельности учреждения. Начиная с карантина, талантливых зеков забирали в клуб и делали из них артистов. Этих ребят освобождали от всех видов работ и дрочили репетициями, в то время, как в других зонах, самодеятельностью занимались после работы, в свое личное время. В нашем клубе было четыре коллектива: