Эргали Гер - Сказки по телефону, или Дар слова

Анжелка кивнула.

– И вообще, если я правильно поняла Борю – я должна с ним перетрахаться, чтобы он восстановил телефон.

– С Борей?! – Даже Ксюшу скривило. – И ты на это пойдешь?

Анжелка усмехнулась.

– Вряд ли.

Дождик нервным ознобом пробежался по крыше, по лобовому стеклу. Анжелка включила дворники, потом выключила.

– С каким удовольствием я бы их всех поставила раком, – с горчинкой призналась Ксюша. – Поставила бы раком…

– И что?

– И скалкой по жопам! Чтоб знали, как измываться над нами…

– А то они не знают, – Анжелка хмыкнула. – Очень даже прекрасно знают.

В куртке запищал телефон, она послушала и сказала:

– Все правильно. За бульваром первый переулок направо, вторая подворотня налево. Все. Жду.

– Это чего? – удивилась Ксюша.

– Мобильник, – Анжелка повертела в руках телефон, повертела и упрятала во внутренний карман куртки.

– Ничего себе… А звонил кто?

– Скорая помощь.

– Дружки? Бандиты, что ли?

– А то кто ж? – вскинулась Анжелка. – Натуральные долгопрудненские мордовороты, самые авторитетные художники-постановщики раком. А что делать, Ксюня? Ты же сама сказала – рабство, крепостное право…

– Сказала, сказала – мало ли что можно сказать? Сказать одно, а морды бить – это совсем другой профиль… Ой, ну все, я побежала, – Ксюша спохватилась, задергала все ручки подряд, но Анжелка, опередив, включила блокиратор дверей и с неожиданной силой сказала:

– Все, теперь сиди и не рыпайся. Они уже здесь. Выпущу, когда все кончится.

– Выпусти меня, Анжелка! – взмолилась Ксюша. – На меня же потом все шишки повалятся!

– Не повалятся, – успела пообещать Анжелка, и тут во двор друг за другом вкатили два огромных, два сверкающих лаком, хромом, тонированными стеклами и прочими прибамбасами джипа – «ого…», пробормотала Ксюша – и посыпались из джипов молодцы поперек себя шире, все в одинаковых мешковатых костюмах, похожие то ли на интернатских, то ли на инкубаторских: одним миром мазаны, одной рукой стрижены, одеты, прикоцаны – числом не более дюжины, однако ж заполонили весь двор.

– Ого… – выдохнула обалдевшая Ксюша.

– Так что – ставить Бореньку раком? – спросила напоследок Анжелка, чувствуя в себе дуболомную материнскую силу.

– Нет-нет!.. – прошептала Ксюша, зачарованная обилием мужской плоти; Анжелка усмехнулась и вышла из машины навстречу разминающим телеса бройлерам.

– Старшего сюда, – произнесла она негромко, внятно и как-то очень бесстрастно.

– Ого, – в третий раз вырвалось у Ксюши – почти беззвучно.

Пока подымались по лестнице, Анжелка успела проинструктировать старшего: рук не распускать, мамочек-телефонисток не трогать, вести себя предельно вежливо, но внушительно. Старший, похоже, разобрал только последнее, хотя, наверное, Анжелка и сама лопухнулась с предельной вежливостью – какой там у дуболомов диапазон вежливости, от бейсбольной биты до оплеухи, что ли? – в общем, понеслось. Охранника Севу, открывшего дверь, швырнули лицом к стене, распластали цыпленком-табака и гаркнули на ухо: «Ты чей, мудило?!» – дуболомы рассыпались по конторе, опрокидывая столы, обрывая провода-проводочки, заглушая визг мамочек истошными командами типа «сидеть! лежать! стоять! никому не двигаться!» – все это, разумеется, хором, матом, наперебой, в десять безразмерных глоток одновременно. Мамочек в результате загнали в угол, профессионально перекрыв подходы к окнам, несчастного Борю выволокли из кабинетика в коридор, затем в бухгалтерию, где уже трепетали, вжатые в угол, бухгалтерша, секретарша, Татьяна и ее сменщица Вика. Анжелка, опешив от молниеносности погрома, плелась в хвосте событий и вошла в бухгалтерию как раз в момент, когда один из бройлеров собирался смахнуть со стола компьютер – она чудом успела остановить, велела старшему прекратить погром, а сама, проходя мимо Татьяны и растрепанного Бореньки, на ходу бросила:

– Договорились?

Вырвав из принтера последнюю распечатку, Анжелка попыталась найти телефон Сережки. От цифр зарябило в глазах. Она взглянула на Татьяну:

– Сережкин телефон… Живо!

Татьяна, серея лицом, подошла, стала искать, нашла.

– Вот, – она указала пальцем. – И вот.

Анжелка аккуратно переписала номера на листок.

– Борис Викторович, – сказала она, дописывая, – потрудитесь восстановить мой телефон. Пяти минут хватит?

– Метнулся! – взревел старший, да так, что женщины в углу содрогнулись; Боря упал на телефон, забил-забарабанил по рычажкам и в ужасе взглянул на Анжелку:

– Не работает…

– В кабинет, – указала Анжелка. – Татьяну тоже. Остальным вольно, можно оправиться и закурить.

Татьяну с Борей поволокли в кабинет; Анжелка по дороге успела заглянуть к мамочкам, скулившим в углу под свирепыми, бесчувственными взглядами дуболомов.

– Девчонки, все нормально, не переживайте. Я просто зашла за телефоном своего хахаля.

– А мы и не переживаем, – откликнулся кто-то, у кого сдали нервы.

– И правильно. Дайте девочкам сесть, – распорядилась она. – Принесите им распечатки, вон те рулоны – пусть посмотрят, пока начальство работает.

Прихватив последнюю распечатку – ту самую, вырванную из принтера – она пошла в кабинет.

– Да-да, немедленно! – кричал Боря в трубку. – Прямо сейчас! Жду!

– Скажи, падло, что головой отвечает, – подсказывал старший. – Скажи, что душу вытрясешь, если что… Давай, фуфел, корячься – время идет, цигель-цигель!..

Боря умоляюще и обреченно взглянул на Анжелку.

– А потом перепихнемся, – пообещала она. – Потерпи, милый.

– Анжела Викторовна!.. – умоляюще пролепетал он и вдруг с надеждой закричал в трубку: – Да! Слушаю тебя, восьмерочка! Понял! Спасибо!.. Уже подключили, – просияв, отрапортовал он; старший вырвал трубку, послушал и в некотором сомнении опустил.

– Смотри у меня, олень, – предупредил он.

– Я гарантирую, – от полноты сердца заверил Боренька, и было видно – не врет, не может врать человек в минуту такой распахнутости.

– Очень хорошо, – сказала Анжелка. – А теперь, Борис Викторович, личная просьба, – она еще не закончила, а Боря уже кивал, – постарайтесь забыть навсегда и меня, и Сережку. Сможете?

Боря кивал.

– Мой номер телефона?

– Забыл.

– Сережкин?

– Понятия не имею, Анжела Викторовна-а-а!..

– Ай! – только и успела воскликнуть Анжелка: дуболом у двери ловко подхватил летящего на него Бореньку и тычком отправил обратно старшему. – Да вы просто энциклопедист, Борис Викторович!

– Я все забыл, – прохрипел ошеломленный Боренька. – У меня прогрессирующий склероз…

– Вот и договорились, – подытожила Анжелка, оборачиваясь к изжелта-серой, остолбеневшей от страха Татьяне: старшая по смене таращилась на нее огромными выпученными глазами, в уголках их поблескивали слезинки.