Леонид Головня - Вкус «лимона»

Вечером он вернулся домой, заказал на утро кар-сервис.

Ночью Коля долго ворочался на кровати – не давали заснуть сладкие мечты о будущем.

Клара не мечтала, она действовала. Превратиться в страдающую любовницу – было не в ее натуре. «Сначала все о нем узнать, чтобы не получилось, как в Майами!» – тут она вняла совету Дездемоны. Приобрела для маскировки необходимые, по ее понятиям, причиндалы – шляпку, букет искусственных цветов с листьями, который можно укрепить на эту шляпку, если придется следить из кустов, маски.

Затаившись в первый день у «Центра», она ждала любимого у входа. Он вышел с двумя рыжеголовыми мужчинами, с которыми долго прощался. Когда Коля погрузился в автомобиль, она сопроводила его до дома. Прокатившись на второй день к билетной кассе, Клара встревожилась: «Он собрался куда-то уехать!» Проводив любующегося собой в витрине Колю взглядом, она сняла маску и вошла в павильон касс. Через полчаса она знала, что он приобрел билеты на самолет в Мексику и на автобусный круиз. Автобусный круиз отправлялся раньше.

Ранним утром следующего дня она припарковалась у дома в тени деревьев, ждала. Как только подъехал автомобиль кар-сервиса, Клара вышла и продефилировала мимо, соображая, как использовать ситуацию. Мужичок за рулем с сальными глазками и мясистым носом показался «из русских».

Оценив шофера по внешности, она рискнула:

– Привет, Изя!

Водитель, увидев стройную бабу в кокетливой шляпке, ответил игриво:

– Я – не Изя, но тоже ничего парень!

– Ой, простите! За нами всегда Изя приезжал, – изобрела Клара подход. – Тебя куда заказали ехать?

– На автобусный вокзал, мэм, – простодушно ответил водитель.

– Все верно. Как тебя зовут?

– Марик.

– Послушай, Марик, я хочу разыграть мужа. Он думает, что я еще в дороге. Я сяду в машину и подожду. Он меня сразу не узнает, я шляпкой прикроюсь. Скажешь, что женщина просила подбросить ее по пути. – Клара протянула водителю сто долларов. – Я его потом в свою машину заберу. Ты будешь свободен.

– Сделаем, мадам!

– Набросай рядом на сиденье папки и рацию. Пусть он ко мне подсядет.

– Сделаем, мадам!

Водитель нагрузил на переднее сиденье дорожное барахло. Клара расположилась сзади, склонилась под шляпкой, читала книгу.

Ждали недолго. Марику не пришлось ничего говорить. Коля открыл заднюю дверцу и тут же бухнулся на сиденье с возгласом:

– О! Тут у нас дама!

В бедро ему уперся ствол Клариного револьвера.

– Коля! – радостно обнимая его свободной рукой, воскликнула Клара. – Я тут! Мы поедем на нашей машинке. Ты рад?

На Колином лице последовательно образовался целый ряд эмоций. Они в конечном счете перешли в глупую «радостную» улыбку. «Муж» подчинился Клариной воле. Под руку, как любящие супруги, они пошли по улице в сторону «Понтиака».

Усадив Колю на сиденье, Клара захлопнула за ним дверцу, заперла, пискнув брелком, взобралась в салон и сорвала «понтиак» с места. Выскочив на магистраль, она посмотрела на Колю.

– Что ты приуныл, мой милый! Женщина тебя любит и похищает. Гордись!

– Куда мы едем, любовь моя?

– В райское местечко, где мы будем принадлежать друг другу.

Коля действительно приуныл. Ковбоем он был лишь в воображении «Персика». Бороться с вооруженной Кларой и влететь вместе с ней в столб – такая перспектива его решительно не устраивала. Он временно смирился с ситуацией и отбросил пока все мысли о побеге.

Клара между тем нервничала, рулила одной рукой (второй она держала оружие) и гнала с безумными глазами, как с цепи сорвалась. Именно сейчас, на головокружительных виражах, сопровождаемых визгом тормозов, Коле стало по-настоящему страшно.

– Зачем ты так гонишь?! – взмолился он. – И убери от меня револьвер – куда я денусь?!

– Ты находишь, куда деваться! – закричала она и вдруг разрыдалась. – Меня еле отходили на пляже! Думала, что тебя акула сожрала… Полиция с ног сбилась… Водолазы весь океан прочесали… В госпитале потом с кровотечением чуть не померла…

Машина виляла, прыгала и неслась «без руля и ветрил».

– Да не убегу я! – заорал перепуганный насмерть Коля. – Видишь, еду с тобой! Не убегу!

В этот момент Колин глаз отметил пятящийся из выезда автофургон. Клара вывернулась. Встречная машина шарахнулась. Коля схватился за руль и потянул обратно, вправо. Скользнув на масляном пятне на дороге, авто понеслось под визг «насмерть» прижатых Кларой тормозов на ящики с бутылями воды у ларька.

Бутыли – последнее, что Коля видел. Он зажмурил глаза. Вокруг громыхало, стучало и скрежетало. С оружейным хлопком из панели выскочили и раздулись подушки безопасности, смяли лицо, прижали к сиденью. Удар железа в полной темноте и тишина.

Светало медленно. Сначала – розовый туман. Коля поднял веки. Из трюмо отражался сильный луч солнца и слепил глаза. Он лежал на кровати. Коля огляделся и увидел Клару. Вполне живая, хотя и залепленная кусками пластыря, она сидела на стуле и смотрела на него.

– С добрым утром! – сказала приветливо.

– Много народу погубили? – первое, что спросил Коля.

– Никого, к счастью. Я тебе уже говорила.

– Когда говорила?

– В больнице. Ты в больнице пришел в себя и искал сумку. Я тебе показала. Она тут. Как прилетели, опять спрашивал.

– Чудеса какие-то. Ничего не помню. Что я еще говорил?

Глаза Клары загорелись интимным блеском.

– За меня волновался, требовал отвезти в палату, показать. Я сама пришла. У меня только порезы, – говорила она возбуждаясь. – Да и у тебя – не смертельно. Перелом правой ноги, на левой – ушиб. Доктор сказал, до свадьбы заживет.

Коля пошевелился, острая боль отозвалась в ногах. Одна – забинтованная гипсовая кукла, покоилась на подушке. Вторая, под одеялом, – при шевелении ныла.

– Я тебя люблю! – объявила Клара. – Жить без тебя не хочу. Ты сбежал в Россию, поменял паспорт и вернулся. Если ты опять убежишь, я найду тебя всюду. Ничего не могу с собой сделать. На любую подлость пойду. Открою твою тайну, тебя найдет Интерпол. Буду носить тебе передачи в тюрьму, дорогой.

Никак не вмещало Колино сердце столько Клариной любви. Во всем теле чувствовалась слабость, и жутко болела поясница, как будто прихлопнула огромная мышеловка.

Но Клара ничего этого не желала замечать:

– Я хочу, чтобы у нас был ребенок, милый. – Она нагнулась его поцеловать.

Наступило теплое вашингтонское лето. В небе со свистом носились стрижи, и газоны пылали красными каннами. Коля плыл в кресле на колесиках по прогулочной крыше (нога еще была в гипсе). Клара установила его у перил рядом с креслом мужа Дездемоны. Мистер Клиффорд ожил за последние годы и вполне оправдывал предположения супруги о своем долгожительстве.