Леонид Головня - Вкус «лимона»

Она ушла в ванную, включила воду. Коля, не раздумывая, пошлепал за ней. Толкнул незапертую дверь, в рубашке и плавках шагнул под душ.

Ранним утром гостья поднялась первой, оделась. Подошла к телефону, взяла трубку, обернулся на спящего Колю, поразмыслила, опустила трубку на рычаг. Наклонившись над зеркалом, прошлась помадой по губам, критически осмотрела себя, накинула дубленку, взяла сумку и вышла из дома. Смахнув корочки льда со скамейки, Мыльникова уселась во дворе и набрала номер на мобильнике.

– Гюля, доброе утро! Лина звонит. С Назымом можно поговорить?

– Минутку.

– Слушаю тебя! – сказал бас с восточным акцентом.

– Назым, я нашла кандидатуру. Ждет статуса, про его счет в банке ничего сказать не могу.

– Смышленый?

– Вполне. Владеет английским. У меня есть время приглядеться к нему. Когда подъехать?

– Приезжай сейчас.

– Я на машине. Имею в виду, чтоб не парковаться.

– Возьмешь шестьдесят седьмой блок, он свободен.

«Тойота» проскочила по Тридцать второй улице зимнего Манхэттена и выехала к Гудзону. Через два квартала на юг она ушла в подземный гараж высотного здания.

Мыльникова прошла в лифт и нажала кнопку двадцать восьмого этажа. На этаже было две двери красного дерева. Мыльникова прошла по ковру к одной из них и позвонила. Открыла худенькая черноволосая девушка с раскосыми глазами. Сзади выглядывали две, помоложе, тоже восточного типа.

– Гюлечка, девочки, это вам. Прямо из резервации индейцев украшения. – Мыльникова раздала пакетики.

– Спасибо, – по очереди благодарили девочки.

– Что предпочитаете, кофе, чай? – спросила старшая.

– Чай! Зеленый! Давно не пила настоящий. Отец свободен? Можно к нему?

– Папа в гостиной.

Просторная гостиная, уложенная коврами, выходила окнами на панораму Нью-Йорка. На низком столике был раскрыт лэптоп последней модели. Хозяин, смуглый восточный мужчина, сидел в углу на длинном диване и возбужденно кого-то отчитывал на родном языке по телефону. Он приветствовал вошедшую кивком и продолжал ругаться.

Мыльникова остановилась у окна, ждала, рассматривая пейзаж.

Старшая дочь принесла поднос с круглым чайником, пиалами, блюдом со смесью орешков, кураги и изюма.

– Угощайтесь, – сказала она, наполняя пиалу. – Попозже устроим ланч.

Гостья присела на кожаный пуфик, подвинула к себе пиалу с чаем, отпила глоток и потянулась к сладостям.

Хозяин поставил наконец точку в разговоре и тут же, без предисловия, спросил:

– Смышленый, говоришь. Сколько лет?

– Точно не скажу, Назым. – Мыльникова задумалась, потом встрепенулась: – Могу фото показать. Компьютер разверните на минутку.

Она достала из сумки фотокамеру и проводок вставила в лэптоп. Отыскала нужный файл. На экране появился Коля, недовольно смотрящий на сваленную продукцию мишек.

– Что за игрушки в таком количестве?

– Накололся на пирамиде. Я объяснила кое-что.

– Сохрани мне фото! Счет его в банке не нужен. Персональный – подозрителен. Открой ему от «Ньюз»… Вернее, так – пошли бумаги на закрытие «Ньюз». Наши имена пусть уйдут в прошлое. Пока они ходят, открой ему в «Бэнк оф Нью-Йорк», именно в «оф Нью-Йорк», – подчеркнул Назым. – Надо, чтобы он активировал счет как можно быстрее.

– От рекламодателей чеки будут, через «Бэнк оф Нью-Йорк» и пройдут.

– «Аэрофлот» отказывается от выпуска.

– Моя проблема, Назым. Соберем деньги, не откажется.

– Любопытный деятель из Перми появился, кинотеатр перестраивает. Разузнай про него все, что можно.

– Папа, – показалась в дверях одна из дочерей. – Время ланча!

– Мы идем, радость моя.

Прошла неделя. Наступил канун Рождества – всенародного для Америки праздника. Дома обтянули гирлянды лампочек. Под сверкающими кустами расселись мадонны с младенцами, цари, ангелы, верблюды, олени, лебеди. Трудовое население разгибало спины, предвкушая беззаботный праздник с подарками. В торговых салонах играла музыка.

Но Колю не радовало ничего. Праздничная суета только усиливала его переживания. Он купил на почте мани-ордер (за квартиру не принимали наличными), заполнил квитанцию на оплату, заклеил бумажки в конверт и бросил в ящик.

Пришел домой расстроенным. Пересчитал остаток денег, совсем поник.

– Женитьбу я, видимо, поспешил предложить. – Он тосковал о неожиданно образовавшейся «родной» душе и мучительно перебирал в голове невеселые мысли.

Тут-то она и позвонила:

– Как дела?

– Куда ты пропала?! – заорал Коля. – Скооперировались, называется. Я тут сохну с тоски и без работы.

– Все готово. Надо встретиться.

– Приедешь сегодня?

– Нет. Завтра прямо в «Бэнк оф Нью-Йорк» встретимся, в Манхэттене. Откроем счет и дела обговорим.

– Может, сегодня куда-нибудь сходим?

– Не могу я. Знакомая семья вернулась. У меня тут вещи. Не падай духом! Праздник – завтра. Я тебя представлю кое-кому. Связи нарабатывать начнешь. Оденься, как на прием. Завтра гуляем.

В назначенный час на углу банка, при галстуке и в длиннополом кожаном пальто, Коля крутил головой, провожая глазами все проходившие мимо юбки. По Манхэттену шли женщины крутого покроя, ухоженные и «выразительные».

Коля зацепил взглядом блондинку, плывущую на каблуках, как кинозвезда на подиуме. Под меховой накидкой шелестела клинообразными складками неописуемого дизайна юбка. Зеленые глаза под опахалами ресниц среди копны соломенных волос остановились на Коле. Тот заулыбался, «завилял хвостом», суетливо открывая дверь банка:

– Привет, босс!

– Привет! – сказала она небрежно и двинулась внутрь.

– Мы не в настроении? По вас скучали! – заигрывал Коля.

Она недовольно скосила глазом, от слов воздержалась.

В банке они открыли счет. Коля поставил подпись на бланках, ощутив волнение от причастности к законному бизнесу.

– На неделе пришлют карточку и чеки, – сказала Мыльникова. – Начнешь работать. При обналичивании снимай копии, в дальнейшем могут пригодиться.

– Слушаюсь, босс! – тихо рявкнул Коля и вытянулся: все надеялся на взаимопонимание.

Ее взгляд саркастически осудил Колин порыв. Настроение у избранницы было неконтактное.

– Сейчас смотри и слушай внимательно, – сказала она серьезно. Они присели за столик для посетителей, Лина раскрыла толстую папку. – Вот макет бортового журнала для «Аэрофлота». Расчет на то, что в рейсах пассажиров занять нечем. Врачей здесь миллион. Народ жирный. Цена рекламы на каждую страницу – тысяча долларов. Полстраницы – соответственно. Во много раз получается дешевле, чем в газете.

– Как работаем?

– Пополам с того, что соберешь. Учти, с наличными люди трудно расстаются. Будешь брать чеки и обналичивать. Возьми, – она протянул листки. – Бумага тебе от фирмы, как компаньону, и форма расписки, которую оставляешь при получении чека.