Ирина Маленко - Совьетика

– А тот киргиз был сыном Чингиза Айтматова! – продолжал товарищ Орландо.

– Правда? Это не тем, которыи потом стал в независимой Киргизии министром иностранных дел?

– Не знаю, мы потеряли с ним контакт уже давно… А один раз мы плыли на теплоходе по Днепру – красотища кругом неописуемая! Один старый рабочий начал говорить с моими друзьями по-немецки. Он выучил немецкий язык во время войны. Помню, спрашивает моего друга, откуда он. Тот говорит: «Чикаго». «А, Теодор Драйзер и его трилогия о Чикаго! Как же, как же!»- говорит старый советский рабочий-металлург, который и в институте-то не учился. Клянусь, что в то время в Чикаго почти никто – а теперь-то уж точно никто!- не знал столько о Драйзере и о его этих книгах! …

Он продолжал свои воспоминания, а я слушала его и все отчетливее понимала, что передо мной – тот редкий тип бизнесмена, что подобен Фридриху Энгельсу: бизнесом он занимается не ради обогащения, а исключительно для пользы революционного дела. Очень быстро моя напряженность исчезла сама собой. Это был совсем не того сорта человек, что Хильда. Совершенно из другого теста.

– С тех пор прошло много лет, – сказал товарищ Орландо. – Я не буду сейчас пересказывать тебе всю свою биографию, не стану рассказывать, как я оказался в рядах колумбийских партизан (расскажу как-нибудь, когда у нас будет время, если тебе это интересно). Скажу только, что последние 15 лет я живу на разных Антильских островах. Некоторое время жил на Доминике – там тогда был очень левый премьер, Рози Дуглас, кстати, большой друг ваших ирландских товарищей. Но он пробыл премьером только 8 месяцев, а потом совершенно неожиданно умер….Так неожиданно и так подозрительно, что его родные даже требовали, чтобы вскрытие его тела производили кубинские врачи… Это был такой жизнерадостный человек – и смелый до отчаянности !

– Помню его, – сказала я, – Видела на сьезде Шинн Фейн. Он им еще говорил – если что будет нужно, обращайтесь к Назарбаеву. Только осторожно – он за достаточную сумму маму родную продаст…

– …Теперь ближе к делу.. Итак, Кюрасао. Американские базы на Нидерландских Антилах, как ты понимаешь, являются наиболее близкими к территории Северной Колумбии. После смерти нашего команданте, Мануэля Маруланды Велеса, после убийства Рауля Рейеса и других известных тебе, я думаю, недавних событий, а также широкомасштабных наступательных действий правительственных войск- фактически под американским командованием – на юге нашей страны наше командование приняло решение о постепенном перемещении основных подразделений в центральные и северные районы страны, для перегруппировки сил и их пополнения. Важно выиграть время в нынешних условиях. И вот тут-то роль американских баз на Антилах резко возрастает, поскольку теперь они будут одними из главных источников развединформации для Урибе и для янки. Нам необходимо знать, что здесь происходит и готовится. Однако принципиальной позицией наших вооруженных сил, помимо всего прочего, является то, что мы не ведём никаких боевых действий за пределами своей страны. И вот в этой ситуации действовать мне здесь достаточно сложно. Если янки хотя бы даже заподозрят, кто я… Начнется такое, что шумиха вокруг трех ирландцев, побывавших в наших джунглях, покажется тебе просто детским мултфильмом. Короче говоря, по-настоящему я не имею права не то что приказывать – даже просить местных товарищей о помощи. Нам повезло, что антильские товарищи оказались такими отзывчивыми и поняли нашу ситуацию. Так что я ни в коем случае не могу ни с какой стороны засвечиваться в этой акции. Именно поэтому я бываю на Кюрасао только время от времени. Но зато мое положение позволяет мне часто бывать на других островах и выходить там на нужные контакты, передавать информацию. Так что есть в нем и своя положительная сторона. К слову, антильские товарищи очень удивились, когда узнали, кто я на самом деле. Они считали меня таким высокомерным снобом…. – и товарищ Орландо заразительно захохотал.

– Но поскольку остров, они и есть остров, и все местные на виду, то нам и потребовались такие люди, как вы. Вот теперь ты имеешь более или менее полную картину происходящего здесь. По сути, мы – это коммунистический мини-интернационал в действии. А как же иначе? От общего врага и защититься можно только вместе.

– Горби с Ельциным развязали веник – а нам предстоит его собирать по веточке и снова связывать воедино. В России сейчас тоже многое изменилось, – сказала я, – Сильно растут антиамериканские настроения. Про наши связи с Венесуэлой Вы наверняка лучше меня в курсе. Странно, что антильские газеты так мало писали о наших совместных с ней военно-морских учениях. Я ожидала от них истеричного визга, особенно от голландскоязычных. А вы сами не пробовали в свете последних событий установить более близкие связи с Москвой?

– Эх, Совьетика, – вздохнул товарищ Орландо, положив руку мне на плечо, – Должен тебя разочаровать… У современной России «нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы», как говаривал в свое время колонизатор Черчилль. И эти постоянные интересы, увы, находятся там, где размещаются банки, в которых они хранят свои деньги. Чавес – это другое дело для них, он президент, у него есть нефть… С нами они тоже будут дружить – когда мы придем к власти. А пока… пока – «борьба с терроризмом – дело общее», как они говорят. И дружить с Урибе и с Бушем или Обамой им выгоднее.

– М-да… – только и сказала я, вспомнив закрытие базы в Лурдесе – о котором было объявлено как раз когда Лиза лечилась в Гаване – и другие подобные проявления «постоянных интересов». К этому и добавлять было нечего.

Послышался какой-то шум, и хотя я не видела на «Консуэло» никого, кроме товарища Орландо, было ясно, что в лодке находился и кто-то еще – и этот, а точнее, эти «кто-то еще» сейчас отчаянно пытались остановить на палубе кого-то, кто рвался к нам в трюм. Товарищ Орландо вскочил с места и что-то проговорил по-испански в мини-передатчик. И тут же облегченно рассмеялся.

– Совьетика, это же твой Ирландес. Пришел тебя от нас спасать! Заговорились мы тут с тобой, а ведь действительно уже поздно… В общем, будем считать, что познакомились. В следующий раз будет твоя очередь рассказывать мне о себе, ладно? А сейчас тебе пора, а то он еще ненароком взорвет нашу бедную старую «Консуэло»… А она нам еще пригодится, – и он крепко пожал мне руку, – Венсеремос!

–

… Не помню, как в тот вечер мы добрались до дома: так мы хохотали всю дорогу, вспоминая отчаянную попытку Ойшина «освободить» меня из рук «коварных латиноамериканцев»: меня не было так долго, что он всерьез решил будто колумбийские партизаны что-то не так поняли и похитили меня с целью выкупа. Тогда как раз во всех газетах трубили про бедненькую Ингрид Бетанкур (которая на поверку оказалась даже вовсе ничем не больной).