Ирина Маленко - Совьетика

– Zo.. en nu kijk eens, Saskia, wat ik jou te bieden heb…

– Zo… en nu kijk jij eens, Gerrit, wat voor verrasing ik voor jou in petto heb!

Из-за моей спины вышли двое в балаклавах и захлопнули за собой дверь. Третий уже стоял за спиной у полковника и снимал происходящее на видеокамеру.

– Asjemenou…- только и сказал полковник Ветерхолт. Это даже не переведешь толком. Это было выражение крайнего удивления.

– Vuile vispeuk !- вырвалось у меня. Вы не замечали? Почему-то ругаться на любом чужом языке все-таки эмоционально намного легче, чем на своем собственном, будто не чувствуешь «веса» слов…

– А теперь оставь его нам, Саския. Уходи как можно скорее, – сказал один из людей в балаклавах, связывая полковника. – Жди нас где условились. Ты свое дело сделала, большое спасибо. Дальше мы сами разберемся. То,что будет дальше – дело неженское.

Другой человек в балаклаве вывел меня за дверь и повел за собой – во тьму, на звук плеска волн.

– Женя… – сказал он и запнулся. Это был Ойшин. – Жди меня до 3 часов ночи. Если меня не будет, пусть сержант сам отвезет тебя на Бонайре. На случай, если больше не увидимся… Если я когда-то обидел тебя, прости. У меня были на то причины, c тобой не связанные…

– Не надо об этом, Ойшин. Пожалуйста….

– Женя, я…

– Только ты обязательно выберись отсюда, Ойшин! .. Я не хочу спасаться одной, без тебя… – я не договорила и подняла руки: мне вдруг захотелось положить их ему на плечи, но я не смела. Слишком хорошо помнила его реакцию в прошлый раз и боялась, что он на этот раз не так меня поймет. Ойшин вдруг сам рывком обнял меня – и так же быстро отпустил, словно обжегся.

– Правда?

– Ну конечно, правда!

– Я так надеюсь, что ты не шутишь, Женя!

О чем это он?

– Конечно, шучу!- разозлилась я. – Я только и делаю, что шучу. Женя ведь у вас давно уже вместо бродячего цирка! Лидер тебе может подтвердить.

Ойшин хотел сказать еще что-то, но тут из темноты появился сержант Марчена.

– Ребята, время!

– Не забудь обыскать полковника и взять у него из кармана записную книжку!- успела сказать я.

Я прыгнула в его моторку и еще раз взглянула на Ойшина. Но он уже исчез в ангаре.

… Только когда мы с сержантом Марченой уже вышли в открытое море – официально он патрулировал берег в ту ночь,- меня начала пробирать дрожь. Сейчас меня не волновало, доберемся ли мы с ним до Малого Кюрасао и уж тем более, что будет потом. Все, чего я желала сейчас всем сердцем – это успеха Ойшину и Рафаэлито, от которых зависели жизни стольких людей. И чтобы оба они остались после этого не только целыми и невредимыми, но и свободными.

До Малого Кюрасао было часа два в дороге. Когда прошло уже больше часа, небо вдали осветилось вдруг яркой вспышкой.

– Мансе !- воскликнула я, услышав далекий раскат грома.

«Близок взрыв кратера революции.Таков неумолимый закон истории».

Мы – засадный полк XXI века!

… Я сидела на пустынном пляже малого Кюрасао, обхватив руками колени, и молча смотрела на то, как мелкие волны ласково лижут песок возле моих ног. Было совершенно темно: на малом Кюрасао, конечно же, нет никакого освещения. Только звезды – мириады звезд бесконечного Млечного пути – скрашивали эту теплую карибскую темноту.

Малый Кюрасао – это небольшой необитаемый остров к юго-востоку от Кюрасао большого. На нем нет ничего, кроме старого маяка и нескольких хижин, в которых иногда останавливаются местные рыбаки, если их застала ночь в пути. Да еще навеса от солнца для туристов, которые приезжают сюда днем – на несколько часов или на весь день, чтобы понырять и позагорать или полежать в тенечке под пальмами. Кроме нескольких пальм, здесь больше ничего не растет, а весь остров виден как на ладони, и его можно обойти минут за 15-20. Наветренная сторона малого Кюрасао – настоящее кладбище кораблей, включая даже один небольшой танкер, «Мария Бьянка», который медленно ржавеет там, лежа одним боком в море. Неподалеку от берега лежат и ржавеют на мелководье еще 4 или 5 кораблей- поменьше. А на другом конце островка валяются тонны принесенного сюда морем дерева, сотни пляжных тапочек-вьетнамок и тысячи пластиковых бутылок. Одним словом, обстановка весьма романтичная…

Отсюда, с Малого Кюрасао, зарева в небе уже не было видно, но я намеренно ушла на берег и устроилась на пляже подальше от моторки сержанта Марчены, чтобы не слышать по его рации, какая на Кюрасао поднялась паника. Мне и так было нелегко в тот момент совладать со своими нервами. То, что я чувствовала, напоминало послеродовые схватки – только не физически, а в эмоциональном плане. А я еще со времени своей жизни в ольстерской Мракобесии научилась беречь свою нервную систему. Ведь иначе там просто не выживешь…

Мы с сержантом Марченой ждали Ойшина. Рафаэлито с самого начала сказал, что он никуда с Кюрасао не поедет – как ни уговаривали его некоторые из наших товарищей хотя бы подумать об этом, подчеркивая, что ему грозит, если вычислят, что это он принимал участие в нашей операции «Брион».

– Никуда я не поеду, – сказал он, – и баста. И не волнуйтесь: что бы ни случилось, я никого не подведу.

Какой сильный человек! Какие замечательные у меня товарищи!

Как я хотела всю жизнь быть частью настоящего, крепкого, сплоченного коллектива – и вот наконец-то моя мечта сбылась!… И я вовсе не чувствую себя каким-нибудь «безродным космополитом» или «международным бомжом» – наоборот, я наконец-то ощущаю, что настоящие люди помогают друг другу в борьбе за правое дело вне зависимости от гражданства и того, какой язык является их родным. И что мы в этом мире тоже не одиноки… Наступит и наш час

Слезы подступали у меня к горлу при мысли о том, что я, возможно, никогда больше не увижу их, тех, с кем я так сроднилась за это время. И я уговаривала себя не думать об этом – верить в то, что все кончится благополучно, и что мы обязательно еще встретимся.

Но для того, чтобы верить в то, что все кончится благополучно, было, конечно же, совершенно необходимо, чтобы вернулся Ойшин…

А Ойшина все не было и не было. И помимо моей воли мне вспоминалось, как познакомились мы с ним целую вечность назад в холодном мартовском Леттеркенни, как неожиданно забилось у меня тогда сердце при виде его, что мы пережили вместе потом, за те почти два года, что мы выполняли вместе задание в Ирландии, и как глупо призналась я ему тогда в своих чувствах, которые, как оказалось, его только лишь напугали…Миллион мыслей проносился через мою голову за секунды. И я уже мысленно представляла себе Ойшина в оранжевом комбинезоне где-нибудь на базе в Гуантанамо….. Господи, да как же мне жить-то на свете, если его не станет?…