Лилия Курпатова-Ким - Библия-Миллениум. Книга 1

Вопль Далилы потряс здание больницы до основания. Когда же она отказалась забирать тело мужа для похорон, сотрудники больницы просто привезли его к подъезду квартиры и там оставили.

Далиле все же пришлось похоронить своего мужа по первому разряду, с помпой и цветами. На похороны собиралась приехать ее мать. А она требовала «соблюсти приличия».

Блестяще отрепетированная церемония, однако ж, с треском провалилась. В самый торжественный и печальный по сценарию момент у могилы появилась толпа чудных друзей мужа нетрадиционной ориентации, и все открылось.

— Господи! За что?! — послала Далила упрек небесам, которые в ту же секунду ощерились тучами и разразились грозой. Молния попала в машину Далилы, разнеся шикарный автомобиль вдребезги. Взрывной волной труп Самсона подбросило вверх, когда он упал обратно в гроб, то челюсти раскрылись так, что казалось, будто покойник умер со смеху. И не было совершенно никакой возможности их закрыть. Так его и похоронили — смеющимся.

— Какое ты имеешь право вмешиваться в мои отношения с мужем?! Кем ты себя возомнила? Героиней-освободительницей? Дебора! Я предупреждаю, если ты сейчас же не позвонишь ему, не извинишься и не возьмешь свои слова обратно, то…

— То что? — Дебора смотрела на Иаиль твердым, холодным взглядом.

Ее совершенно не волновали истерические выкрики и угрозы. В конце концов, одно тухлое яйцо может испортить весь омлет. Если придется пожертвовать самой близкой подругой ради успеха общего дела — то ничего не поделаешь. Пусть Иаиль остается со своим мужем, пусть своими неприятностями доказывает правоту их движения, пусть будет назидательным примером тем, кто колеблется, сомневается или не принимает их точку зрения.

— Я никогда, никогда больше не переступлю этот порог, я расскажу всем правду!

— Какую правду, Иаиль? — Дебора приподнимает одну бровь и усмехается.

На ее сером облегающем костюме солнце играет, словно на латах. Ее лицо светло и спокойно. Иаиль же не может удержать слез, сбегающих по щекам черными ручейками. Размазанная помада, размотавшийся шейный платок — она само отчаянье, словно просит прощения, стоя на коленях у сверкающей, сияющей королевы Деборы. Боже, как ей стыдно за то, что она любит своего мужа! За то, что ей приходится униженно просить Дебору дать ей хотя бы один шанс быть с ним.

— Правду о том, что вы всего лишь жалкое сборище неудовлетворенных, стервозных, скандальных баб, у которых не сложилась личная жизнь, и они ни разу в жизни не испытывали оргазма ввиду собственной фригидности или склонности к лесбиянству!

Иаиль получила пощечину.

— Это ты устраиваешь здесь истерику и скандал! Это у тебя не сложилась личная жизнь! Это ты боишься, что тебя некому будет трахать! Это ты, Иаиль, неудовлетворенная, скандальная дура! Иди и покажи это всем, если хочешь!

Иаиль тяжело опустилась в кресло, уткнувшись лицом в колени, и разрыдалась еще больше.

Дебора некоторое время стояла прямо, тяжело дыша и сверкая глазами. Через несколько минут ей уже нужно было бежать на студию, где записывают серию передач с ней. Иаиль пришла не вовремя и некстати, впрочем, как и всегда. Вместо того чтобы еще раз продумать свои ответы журналистке, Деборе пришлось подавлять бунт.

Несколько лет назад идея привлечь Иаиль, известную актрису, в их движение казалась отличной. Молодая талантливая девушка, вышедшая замуж за режиссера — история банальна, но отражает все основные пороки общества: женщина, даже если она красива, молода и талантлива, не имеет шанса добиться успеха иначе, чем через постель. Она помогла этой дуре осознать свою ценность, почувствовать независимость от мужа! И что? Как только Сисар пригрозил Иаиль разводом, та сразу впала в истерику, стала публично заявлять, что она не имеет отношения к движению!

Нужно было что-то решать! В конце концов, если выражаться в устоявшихся терминах, Дебора сейчас единственный «настоящий мужчина»! Она приняла волевое решение. Позвонила мужу Иаиль и сказала, что они состоят в любовной связи уже несколько лет. Сказала, что Иаиль лесбиянка, но из благодарности к Сисару за то, что он для нее сделал, сохраняет их брак, не решаясь уйти к Деборе, которую любит и пылает к ней страстью. Потому Сисар, как порядочный человек искусства, должен понять их высокие чувства и освободить жену от моральных обязательств перед ним.

По мнению Деборы, Сисар, как представитель мужского пола, при встрече с женой должен был наговорить той кучу гадостей от имени своего оскорбленного мужского достоинства и выставить Иаиль за дверь со страшным скандалом. И тогда Дебора приняла бы ее в свои объятия, превратив в фанатичную неофитку движения. Однако все вышло не так. Сисар оказался мягкотелым болваном, у которого вместо припадка маскулинной ярости случился сердечный приступ.

И вот Иаиль, не понимая собственного счастья, рыдает у нее в кабинете, угрожая разоблачением.

Дебора была женщиной патологически трезвомыслящей. Налив Иаиль стакан воды, принялась утешать ее, сжимая в своих крепких женских объятиях, говоря на ухо ласковые слова о том, какая Иаиль «красавица», «умница», «талантливая девушка», «все может», «я тебя защищу» и т. д. В конце концов та прекратила плакать и прижалась к Деборе. Ну что ж, не мытьем, так катаньем…

Дебора ехала в машине, размышляя о женской генетической глупости. Большая часть ее энергии уходила на ломку устоявшихся представлений женщин об их месте в мире. Может быть, когда-то схема выживания «дом—охота» и была функциональна, но прошли миллионы лет! Зачем теперь эти свадьбы, эти сидения с детьми, эта кухня, эти куклы!

Куклы! Дебора проезжала мимо магазина игрушек. Лицо ее исказилось от ненависти. Куклы! Эти маленькие убийцы. Они убивают в маленькой женщине личность. Девочке суют кусок штампованной пластмассы, внушая, что она должна его нянчить. «Ах, какая красивая у тебя кукла!» Кукла красивая! Это же эстетический идиотизм! Глупое фарфоровое лицо, неестественно яркие длинные кудрявые локоны, длинные ноги, большой бюст! И вот уже взрослая женщина впадает в истерику оттого, что не похожа на куклу! «Ах, какая я некрасивая!» Дебора глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться. У нее сегодня дел до поздней ночи — телестудия, обед с журналисткой, дела на фирме, ужин с председателем партийной фракции, тренажерный зал. Но она не чувствует усталости. Так, наверное, должны были ощущать себя штурмовавшие Бастилию.

— Никто, кроме тебя, не сделает этого, — сказала она своему отражению в зеркале. — Ты должна все изменить, ты женский мессия, Дебора, понимаешь?

Особое внимание движение уделяло судам, в которых рассматривались дела об изнасилованиях. Движение добивалось ужесточения наказания по этой статье. Половая свобода женщины неприкосновенна. Она не должна нарушаться.