Юрий Холин - Песочная свирель. Избранные произведения мастеров Дзэн

Погружаюсь в сон, как в вечность,
осторожно, не спеша.
Этой жизни быстротечность
мне не стоит ни гроша.

Этой жизни величавость
в легкой поступи копыт.
Я неспешно отучаюсь
от всего, в чем смысл сокрыт.

Пока теряет светоч
огонь свой по пути —
я собираю ветошь,
любимая, прости.

Кликуши и химеры
нам вовсе не вредны.
Порой теплей от веры
коль щели не видны.

По скользкому льду междометий
уходишь, обиду храня,
но странные прихоти эти
уже не пугают меня.

Не в том нахожу я отраду,
что мчусь за иллюзией вдаль.
А в том, что так мало мне надо
и больше потерь мне не жаль.

Маршрут намечаешь загодя
по скрытым истокам чувств,
строишь китайские пагоды
с помощью тайных искусств.

Мечту, недоступную ереси,
прячешь на паперти слов,
за ложь выдавая намеренно
сюжеты пророческих снов.

Ранняя весна
позднего тепла.
Как мила она,
как она светла.

Поздняя любовь
ранит наугад.
Ранняя морковь
укрепляет взгляд.

Не спросят меня откуда,
а спросят меня зачем
явленье такого чуда
досталось даром совсем.
Явленье меня, а впрочем,
Явленье любого из нас
приход тишины отсрочит
на вечность, на год, на час.

С действительностью иллюзорной
меня связует тлен и прах.
Текучесть повести нагорной
осела каплями в стихах.

Меня не интригует диспут,
я счастье нахожу в ином.
Я жду, что фразы мои скиснут,
вливаясь в чей-то рот вином.

День начнется с обмана,
оборвется враньем.
Я с рассветом не встану,
не осилю подъем.

Нечем больше кичиться,
жизнь прошла как могла.
Пусть встречаются лица,
но на всех удила.

В прекрасной этой сказке
нас ждет не Happy End,
по чьей-то злой указке
мы отдаем взамен

пророку лишь невинность,
достатку нашу грусть.
Жизнь ложит плюс на минус,
Пусть ложит, право, пусть!

Среди ответов, значащих так много,
среди вопросов, коих больше нет,
осталась лишь бескрайняя дорога,
и на дороге мокрый талый след.

Я так хочу увидеть в этой луже
грядущий миг, предсказанный давно.
Как нить судьбы становится все уже,
как замирает вдруг веретено.

Как обрывается событий этих пряжа,
как наступает то, чего не ждешь,
последняя доступная пропажа,
и жертвенная, праведная ложь.

Так чувство безымянного единства
сродни и трепетному таинству разлук,
и ласк его хмельное самочинство
все замыкает первозданный круг.

В обнаглевшем обмане порчи,
в недосказанной притче света
я теряю безмолвие ночи —
легкий почерк ее ответа.

В богомольной окраске снасти,
что теряется в дымке далей,
горький привкус ее напасти
и моей безысходной печали.

Новая пассия. Стройных ног
столь характерный изгиб.
Старый бродяга – если б я мог
сдерживать сердца крик.

Вышел бы просто как кот погулять,
линялую шерсть обновить.
Я еще жив, ё… твою мать,
что ж меня в этом винить.

Обжигала вибрации слова,
выбирала у прошлого тайну,
словно было достаточно снова
повстречаться как будто случайно.

Ненароком коснуться обмана
пресных дней незатейливой пряжи,
и в безропотной дымке тумана
отыскать отголосок пропажи.

полюбил я сомненья всмятку,
потакая избыткам гордыни.
Проглотил я соблазнов облатку
с вязкой горечью посредине.

Проглотил. Как назло – подавился,
стало больно мне, невыносимо.
Мне так кажется, что я влюбился…
Вот узнать бы: болезнь излечима?

как я хотел бы пить соблазн
из губ твоих, дышащих негой,
чтобы сосуда краткий спазм
закрыл глаза бескрайним снегом.

Как я хотел бы умереть,
во рту последний слог лелея,
когда тугая страсти плеть
удавкой оплела бы шею.

воплоти меня в странных забавах своих.
Дай мне имя еще не звучавшее ныне.
Мне так хочется, чтобы я снова приник
к роднику твоих губ как к сакральной святыне.

Так безропотна даль, что чарует меня
неприметными красками истинной власти.
Я люблю, как в глазах твоих искры огня
рассыпаются пламенем искренней страсти.

Цветы срывать: кощунство или дикость?
Кто дал нам право объяснять все это?
Соединять природы многоликость
в холодном выдохе обмякшего букета.

Делить тепло и красоту мгновенья
на липкое прикосновенье взгляда.
Чтобы с любимой быть в уединенье
цветы пытать и линчевать не надо.

И дьявола, и бога
вмещает круговерть.
Безумная дорога
Финал известен – смерть.

Хождение по мукам,
которым нет конца.
Как встреча Аза с Букой
на плоскости лица.

Ощущал себя в мире затворником,
мантры пел, как стихи свои Эминем,
и мгновения слизывал дворником
на стекле, забрызганном временем.

Книгу жизни листал, перечитывал,
всех кумиров в сознанье развенчивал.
В горьком привкусе чая испитого
находил теплоту только женщины.

Знаю, сегодня едва ли вы
заметили что-то странное.
Везде зеркала поставили,
они отражают рванное

сознание ваше, горести,
а может даже стремления.
Все буднично, словно горсть тоски,
но это лишь отражения.

Не вытирай эту пыль!
Это пыль, которая зацепилась
За зеркало моего сознания.
Она священна тем, что
Лишь она правильно
Отражается в нем.

Скрывая чистоту зеркала,
Лишь она пользуется им сполна,
Не давая иллюзии мира
Отразиться, как ей бы хотелось.