Айрис Мердок - Бегство от волшебника

Но этой неприятности суждено было померкнуть перед лицом следующей, не замедлившей явиться. Второй день после обнаружения предательства мисс Кейсмент был днем накануне приема у Миши Фокса. Рейнбери получил приглашение в конце предьщущей недели, чему был очень рад. Раз приглашение пришло, значит, их странная последняя встреча Мишу нисколько не обидела. Рейнбери, когда начинал размышлять на эту тему, вынужден был признать, что у него в душе осталось очень мало подлинной любви к Мише, в противоположность огромному беспокойству о том, что Миша о нем думает, и столь же огромному желанию сохранять неизменными их отношения. Иметь право и впредь именовать себя другом Миши Фокса — вот что для него было важно; но ни забота о Мише, ни даже само желание видеться с ним чаще, чем необходимо для поддержания, главным образом в собственных глазах, видимости дружбы, не входили в число составляющих этой странной дружбы. Предстоящий прием радовал его и одновременно вселял тревогу. Он очень хотел быть приглашенным; часы, проводимые на таких приемах, считал своего рода очищением, необходимым ему перед достижением тех или иных целей. Рейнбери на собственном опыте убедился, что устраиваемые Мишей приемы очень часто оказывались тщательно продуманными спектаклями, в ходе которых стремительно продвигались к развязке различные интриги и драмы; и предчувствие предстоящего заставляло его волноваться, хотя… зачем волноваться? Ведь тяжесть главной роли на этот раз уж точно нести не ему.

Рабочий день начался чрезвычайно мирно: мисс Кейсмент всеми силами старалась загладить свою вину, свидетельство чему — букет цветов на столе у Рейнбери, ее подобострастные улыбки и постоянные попытки завязать разговор. Рейнбери, которого начала тяготить, в силу природной мягкости характера, необходимость постоянно подавать признаки разгневанности, уступил, наконец, этому напору доброжелательства и вернулся в обращении с мисс Кейсмент к своей обычной вежливой манере. Тут-то и обнаружился ее второй сюрприз.

Он сидел, вытянув ноги, рассеянно просматривая бумаги, и тут вошла мисс Кейсмент и, наклонившись к нему, произнесла:

— Джон, могу ли я попросить вас об одной услуге? Рейнбери вопросительно посмотрел на нее.

— Не согласитесь ли вы взять меня с собой завтра на прием к Мише Фоксу?

Рейнбери вздрогнул.

— Не могу, — ответил он. — Это неофициальный прием. Но как вы о нем узнали? Я не могу привести того, кто не приглашен.

— Но я приглашена! — воскликнула мисс Кейсмент. После чего извлекла из кармана какую-то открытку и помахала ею у Рейнбери перед носом.

Джон прямо-таки подскочил на своем стуле. Лицо мисс Кейсмент напряглось; очевидно, она из последних сил скрывала рвущийся наружу восторг.

— Но вы же не знаете Мишу Фокса! — выкрикнул Рейнбери.

— Я с ним никогда не встречалась, — не стала запираться мисс Кейсмент, — но он, должно быть, знает обо мне. Как бы там ни было, а приглашение он мне прислал.

Рейнбери стало не по себе от мысли о том, какого рода «знания» о мисс Кейсмент могли дойти до Миши. Он бросил на нее испепеляющий взгляд и только после этого смог придать своему лицу более благопристойное выражение.

— Я никогда еще не была у Миши Фокса в доме, — сказала мисс Кейсмент. — Вы не против заехать за мной на такси, а потом мы бы отправились вместе? А то я как-то робею являться одна.

Рейнбери нервно вздрогнул, когда услышал из уст мисс Кейсмент фамильярное «Миша», и ехидно скривил губы при словах «я робею»; но благовидного предлога для отказа придумать не смог. Мисс Кейсмент загнала его в угол.

На следующий день, уже в полдень, она «счезла из офиса, наверное для того, чтобы пораньше начать готовиться к вечеру. Очевидно, очень волновалась. Рейнбери было над чем поразмыслить. Может быть, в числе гостей будет и Роза? И Миша не хочет, чтобы кто-нибудь соперничал с ним за ее внимание? Следовательно, приглашаем Рейнбери, но… вместе с мисс Кейсмент! И тогда уже ему будет не до Розы. Таков мог быть ход Миши Фокса. Еще вариант: все продумано Кальвином Бликом, но тогда это чистой воды интрига и возможность таковой лучше отвергнуть сразу. И без того все довольно мрачно. Рейнбери испугало не то, что Миша знает о существовании мисс Кейсмент, за долгие годы он привык, что Миша знает все. И вряд ли мисс Кейсмент могла подумать, что это сам Рейнбери выхлопотал для нее приглашение. Придется провести несколько часов с этой страстной молодой женщиной в атмосфере, напоминающей «Тысячу и одну ночь», — вот от чего Рейнбери и в самом деле охватывала дрожь. Одному Богу известно, что может случиться.

Рабочий день двигался к своему завершению, разгадывание загадки с приглашениями осталось позади, и тут Рейнбери начал лихорадочно соображать, как бы сделать, чтобы вообще не пойти на прием. Притвориться, что заболел? Объявить, что его неожиданно вызывают по делам службы в Девоншир? Или просто взять и покинуть страну? Но, придумывая эти планы, он одновременно ощущал их тщетность. Ему с ужасающей силой хотелось знать, что произойдет. И еще ему хотелось отомстить мисс Кейсмент, и эта жажда мщения, питаясь, как река, из многих источников, стала теперь яростной и разрушительной.

Спустя какое-то время Рейнбери осенила одна мысль, впрочем, довольно простенькая. Прием должен был начаться в восемь. Между Рейнбери и мисс Кейсмент было договорено, что он заедет за ней на такси примерно в начале девятого. Правда, Рейнбери предложил приехать в половине десятого (таким образом он надеялся сократить свои мучения), но мисс Кейсмент об этом и слышать не хотела: она боялась пропустить даже миг церемонии. И вот тогда-то Рейнбери и придумал приехать к ней гораздо раньше. Ему очень хотелось посмотреть на ее лицо без макияжа. К тому же она может оказаться не совсем одетой. Но не прелести мисс Кейсмент стремился увидеть Рейнбери, нет, целью его было — расстроить ее и тем самым лишить привычного самообладания. А это сыграет свою роль и в дальнейшем. Воображение его не дремало, и он не исключал, что уже в такси мисс Кейсмент начнет как-то проявлять свои чувства. Он содрогнулся при мысли, что она может взять его за руку. А обратный путь… Если они и назад поедут вдвоем, то мисс Кейсмент, понимая, что случая оказаться с ним наедине больше не представится, возможно, пойдет в открытую атаку? И вот, если удастся расстроить ее на этом раннем этапе, то затем, в такси, ей будет уже не до любви.

Таким образом, в семь пятнадцать Рейнбери с макиавеллевской улыбкой подъехал к дому на Хеммесмит. Именно этот адрес мисс Кейсмент дала ему. Попросив шофера вернуться примерно через час, он поднялся по лестнице на второй этаж. Как ему и говорила мисс Кейсмент, это был обширный дом викторианской постройки, разделенный на небольшие квартирки, в которых проживали служащие барышни. Прочтя на одной из дверей табличку с фамилией мисс Кейсмент, Рейнбери постучал. За дверью что-то зашуршало, забегало. Потом кто-то в халате, усыпанном пудрой, с головой, которую Рейнбери едва узнал, отворил дверь. Мисс Кейсмент недоуменно смотрела на него. И тут же он понял, что поставленная цель будет достигнута.