Айрис Мердок - Колокол

Они свернули влево, на дорожку, которая вилась меж стеной и озером. Дора увидела длинное кирпичное строение с плоской крышей, уродливым наростом выпиравшее с наружной стороны стены.

— Не шедевр, конечно, но это строилось не для красоты, — сказала миссис Марк. — Здесь приемные, куда приглашают монахинь для бесед с мирскими людьми. А в конце есть часовня для приходящих, где и мы можем принимать участие в монастырской службе. Монастырский храм — это огромное здание, оно стоит прямо по другую сторону стены. Отсюда виден лишь краешек его черепичной крыши — вон там, за деревьями.

Через зеленую дверь с края здания они прошли внутрь. Перед ними открылся коридор со множеством дверей.

— Я вас проведу в одну из приемных, — сказала миссис Марк, переходя почти на шепот. — Не будем пока отвлекать вашего мужа. Он работает там, в самом конце.

Они отворили первую же дверь. Дора очутилась в маленькой квадратной комнатке, совершенно пустой — только два стула да блестящий линолеум на полу. Стулья были повернуты к противоположной от двери стене, вся ее верхняя часть была затянута большим марлевым экраном. Миссис Марк подалась вперед.

— Другая половина комнаты, — сказала она, — уже по ту сторону, в обители.

Она потянула марлевый экран за деревянную рамку, и тот отворился, словно дверца, оставляя за собой окошко, забранное металлическими прутьями с зазором дюймов в девять. С внутренней стороны к решетке вплотную прилегал второй марлевый экран, скрывавший другую половину комнаты.

— Вот видите, — сказала миссис Марк, — монахиня с той стороны отворяет экран, и можно через решетку разговаривать с ней.

Она вновь закрыла экран. Доре все это показалось невообразимо жутким.

— А вам не хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из монахинь? — спросила миссис Марк. — Только настоятельница наверняка очень занята. Джеймс с Майклом и то видят ее лишь от случая к случаю. Но матушка Клер, уверена, будет рада повидать вас и поговорить.

От тревоги и негодования у Доры теснило грудь.

— Не думаю, что мне есть о чем говорить с монахинями, — сказала она, стараясь, чтобы в голосе не проскользнули агрессивные нотки.

— Ну, как знаете, — сказала миссис Марк. — Думаю, вам было бы полезно переговорить с ними. Монахини — народ мудрый, вы были бы поражены, как хорошо осведомлены они о мирских делах. Их не удивишь. Люди частенько приходят сюда — излить душу, избавиться от скверны.

— У меня нет проблем, которые мне хотелось бы обсуждать, — отрезала Дора.

Разговор на эту тему настроил ее враждебно: да уж лучше муки ада, чем дозволить монашке копаться в твоей душе. Они вышли в коридор.

— И все-таки подумайте, — сказала миссис Марк. — Может, с этой мыслью просто надо свыкнуться. А теперь зайдем к Полу. Он работает в последней приемной.

Миссис Марк постучалась и отворила дверь в комнату, похожую на первую, только в ней стоял еще большой стол, за которым работал Пол. Марлевый экран был закрыт.

Пол с Дорой обрадовались встрече. Пол так и сиял, глядя на жену из-за стола. Когда она заставала его за работой, он просто не помнил себя от радости, и Дору эта ребячливость умиляла. Ей приятно было видеть его погруженным в работу, она вмиг ощутила прилив гордости за него, вновь подпадая под очарование этого блистательного человека, столь превосходящего во всем и Марка Стрэффорда, и всех прочих здешних мрачных личностей. Дорина способность забывать и жить сегодняшним днем, которая чаще всего приводила к печальным последствиям, делала ее склонной к безотчетным порывам душевной щедрости. Она была начисто лишена памяти и оттого великодушна. И уж тем более она не была ни злопамятной, ни мстительной. Как только она вошла в комнату, она начисто забыла обо всех прошлых ссорах.

— Вот над этими рукописями я и работаю. — Пол говорил очень тихо. — Они очень ценные, и мне не разрешают выносить их отсюда. — Он перегнулся через стол и раскрыл несколько больших фолиантов в кожаных переплетах — так, чтобы Дора могла видеть густо и ярко изукрашенные страницы. — Это ранние хроники обители. Уникальные в своем роде. Вот так называемый картулярий — свод уставных правил и разного рода официальных документов. А вот знаменитая «Имберская псалтырь». Ты только глянь на эти замысловатые буквицы и бегущих по полям страниц животных! А так выглядел монастырь в 1400 году…

Дора увидела комплекс замковых зданий на фоне буйно зеленеющих деревьев и синего неба.

— Как-то не верится, что он был таким белоснежным. Это больше походит на Италию. Неужто все эти золотые штуки сохранились? Ой, а вот и старая башня.

— Шш! — зашептал Пол. — Да, это та самая башня. Изображение, конечно, весьма условное. Вот епископ, который основал обитель, он держит в руках макет монастыря. Отсюда можно почерпнуть более точные сведения о его устройстве. Современный монастырь соответствует расположению старого, хотя, конечно, в точности воспроизводить средневековые постройки здесь не пытались. Эта часть, как и башня, уцелела. Вот в этой старой «Книге свидетельств» можно посмотреть…

— Мы не должны отвлекать вас, — вступила в разговор миссис Марк. — Я еще хочу показать Доре храм, огород и заняться потом своими делами.

Пол огорчился.

— Завтра я тебе еще кое-что покажу, — сказал он и стиснул на прощание Доре руку.

Дора предпочла бы остаться, она скорчила Полу унылую гримасу за спиной удаляющейся миссис Марк. Она уже примерялась, как будет передразнивать эту даму, оставшись с Полом наедине. Вообще-то передразнивать Дора не умела, так что надо было заранее это репетировать. Остроты на чужой счет всегда были у нее вымученными. Плетясь за миссис Марк, она улыбалась про себя, ободренная тем, что отношения с Полом идут на лад.

Миссис Марк дошла до конца коридора и вошла в маленький вестибюль с двумя дверями, одна вела в сад, другая — в часовню. Миссис Марк отворила дверь в храм, пропустила Дору вперед, в кромешную тьму. Пока Дора силилась что-то увидеть, миссис Марк решительно плюхнулась рядом на колени. Постепенно Дора пригляделась и поняла, что находится в маленькой, словно коробочка, комнатке. Паркет тщательно натерт, на стенах какие-то литографии на религиозные сюжеты, скамейки, подушечки на полу. Удушливо пахло ладаном. В глубине комнаты виднелась решетка, прямо от пола и до потолка. В решетке была выпилена дверца, сейчас запертая. От решетки на несколько футов в глубь комнаты выдавалась низкая оградка; за прутьями на возвышении смутно угадывалась боковая сторона алтаря. С медной перекладины до полу свисали отдернутые в край белые занавеси. У алтаря теплился красный огонек. Могильной тишиной веяло из-за решетки.

— Это часовня для посетителей, — зашептала миссис Марк так тихо, что Дора еле слышала, что она говорит. — За решеткой центральный алтарь монастырского храма. Центрального нефа отсюда не видно. Потому мы и можем принимать участие в службах, что не видим монахинь, это ведь запрещено. Каждое утро, в семь, тут служат мессу, к которой допускаются и приходящие. Через дверцу сюда выходит священник причастить пришедшего. А когда причащаются монахини, занавеси задергивают изнутри и отделяют часовню от монастырского храма. Именно тут непосвященные, вроде нас, могут соприкоснуться с духовной жизнью монастыря.