Шмуэль-Йосеф Агнон - Рассказы

Сказали ему: ну а при чем здесь р. Израиль?

Сказал им: раз шли р. Израиль с товарищем по пустыне, и была у р. Израиля фляга воды в руке, в обрез, на одного, и не стал р. Израиль пить воды, а отдал флягу товарищу, а этим нарушил завет р. Акивы и согрешил.

Сказали праведники: ну может ли такое быть, чтобы умер друг наш р. Израиль и в рай не попал, рай не в рай без этого праведника. Но чтоб Небеса в лицеприятии не упрекнули, пусть чуток повременит, а потом уже и входит.

Так повременили немного с душой учителя нашего мудреца р. Израиля Иссерляйна пред райскими вратами. Тем временем вышли все праведники, что раньше не успели выйти ему навстречу, и с ликованием ввели душу мудреца в рай, и усадили на почетное место, и возвели на амвон, и сели слушать его проповедь. И о чем речь вел — о словах р. Акивы [20]«Блажен ты, [21]Израиль, очищает тебя Господь от всех грехов» — даже от греха нарушения заветов рабби Акивы. А этого ангела, одни говорят, затоптали в сутолоке праведники, а другие говорят, что попросил за него учитель и возвели его в ранг ангела-заступника.

Вот оно — заключительное остроумие рассказа: р. Израиль напоминает, ссылаясь на слова р. Акивы, что Господь очищает Израиль от грехов, в частности и от греха несоблюдения слов р. Акивы. Как же Господь очищает Израиль? От ритуальной нечистоты можно омыться, погрузившись в живую воду реку, источник с дождевой или проточной водой. Но вода — лишь мифологическая форма духа; подлинно очищающая сила — Господь, поэтому и сказал Иеремия: «Господь — очищающий источник Израиля».

В глуши земель польских стоит городок, а на краю городка — собор [23]Бога Израиля. У собора малый холм четыре пяди поперек, и красные как кровь кусты блестят с него. Не сыграют тут свадеб. Клики женихов у налоя не прозвучат тут. И семя Аарона — храмовые священники [24]— не ступят на холм этот и по сей день. Почему не ступят жрецы на холм и почему не поставят венчального шатра? [25]Сейчас расскажу вам.

В былые времена жил в городе славный купец, богач и боголюб. И у купца единственная дочь, хрупка и нежна, как солнце красна, как месяц ясна. Пришло ей время любить, и выбрал ей любезный купец мужа по сердцу своему, славного молодца, что Бога боится и Тору чтит. И поставил венчальный шатер перед большим собором, и устроил ей венчание по закону Моисея, по обычаю Израиля, в роскоши и величии, как дала ему по щедрости рука Господня. И знатную трапезу учинил богач для бедняков города, и кликнул скрипачей повеселить жениха с невестою. А для зеницы ока, для дочки единственной, бил он челом владыке державному, чтоб дозволил ей пойти под венец в шелках, а шелка святому обществу Израиля не дозволялись, ибо с них разор и развал и деньгам перевод. Дослал купец с челобитной кесарю — кесарево, а государыне забавку. Поздравил его владыка и счастья дочери пожелал, но шелков не разрешил, чтоб другим повадно не было. И люди купца понурили головы, а все родственницы и свойственницы невесты кричали: позор, что не дал ей владыка идти в шелковых нарядах и уборах к венцу. Купец не роптал на волю властей, но по взмаху руки ясно, что не по вкусу ему державный указ. И сказал: хороша моя дочь и любезна и в затрапезе. Из-за уборов не откладывают свадьбу, а что превзошли меня — так Господу превосходство. И в ночь полной луны устроил он свадьбу с веселием и с песнями, и с дудками, и с барабанами. А дорогие шелковые наряды поменял на деньги, и деньги дал на приданое сиротам. И устроили свадьбу в роскоши и величии, с веселием, с песнями, с дудками и с барабанами, как дала купцу по щедрости рука Господа. Короче, повели жениха с невестой к венцу. Вельможные гости накинули фату на голову невесте, а поезжане обрядили жениха в белое и на голову положили земли вместо молитвенного обруча филактериев. [26]

Глаз покажет слезы о сожженном пламенем Иерусалиме, а сердце пробудит к ответу напоминание о дне смерти. Короче, стоит жених под сенью венчального шатра, а подружки ведут невесту под руки. Поезжане идут ей во сретенье, близятся к ней, возвращаются вспять, и подружки трижды обводят невесту вкруг жениха. Певчий руку к уху поднес, большой палец к горлу приставил и поет, и выходит женихом из-под венца, и весь люд подхватывает хвалу. Стар и млад текут со всех улиц и закоулков посмотреть на веселье жениха и невесты. Они уже под венцом, и тут малая тучка встает на окраине города. И возвели очи и увидели коня и всадника. И сказал дружка свату — купцу: вот послал владыка нарочного разрешить шелковые наряды. Сказал сват дружке: не может этого быть, прямо написал мне, «другим чтоб не было повадно» и «запрет остается в силе». Так что если пригонит гонец, то несет он грамоту раввина нашему жениху в час его радости. И умолк. И увидел дочь свою нежную и прелесть лика ее и сказал в сердце своем: хороша моя дочь под венцом и в затрапезе. Но по взмаху руки ясно, что не по вкусу ему державный указ. И жених взял обручальное кольцо, и надел жених кольцо на палец невесте и сказал: «Сим ты посвящена мне по Закону Моисея, по обычаю Израиля», и все честные гости воскликнули: «В добрый час!» И жених разбил хрустальный кубок в память разрушения Храма, и прочли рядную, и жены скрестили ноги в плясках. Взяли они два плетеных каравая и захлопали ими пред собой. И одна распевает: «Царю подобен суженый мой», а другая распевает: «Чиста и честна невеста красна», и все подхватывают: «В добрый час!» И невеста опустила два чистых ока в землю. Кто это скачет на коне? Как тяжелая тень скалы падает его тень меж нею и женихом. И всадник доскакал до венчального шатра, и увидели, что это наместник. И кинулись старцы города к нему и воскликнули: добро пожаловать, ибо в добрый час пожаловали, и земно поклонились ему, и вынесли медовых хлебов и вина и обратились к нему: яви нам сияние лика своего, пане, прими наше благословение. И мясо и рыба у нас на пиру, затем что свадьба у нас сегодня. Твой холоп выдает единственную дочь за доброго молодца, вот и он стоит перед ликом твоим, в сиянии лика твоего, пане. И узрел наместник невесту рядом с хрупким отроком и чуть не упал с коня. Ударила ее краса по сердцу, и смешались жилы его кровей. Двигом двинулась сабля, как пьяная закачалась на боку, застучала по стальным шпорам, шпорам на сапогах. И встрепенулся наместник, как муж от сикеры. И взмахнул наместник саблей и поразил жениха и умертвил его, а невесту схватил и увез в свой дворец.

Жених упал оземь, а грустный смех порхает на его губах. Беззвучно протянет руки увлечь невесту в пляс. Жирная и сладкая мокрота в горле. Скорчилась кожа на шее, и из шеи бежит его жизнь. Смех исчез с губ, и язык высунулся изо рта. Беззвучно устремит очи на лик невесты и невесты не увидит. Кровь стынет в глазах, и кровью он залит. Жених умер. Против большого собора лежит он мертвый. Из шеи брызжет кровь на белизну одежд, на венчальный наряд. Невесты нет — умчал ее наместник. Кричала девица, и нет ей спасителя.