Уильям Хоффер - Только с дочерью

– Теперь, когда вас хватились, аэропорт исключается, – объяснил он. – Уедете из Тегерана на машине. Путь до турецкой границы хоть и долгий, но все же кратчайший.

Он пытался договориться с человеком, который бы довез нас до Тебриза – город в северо-западной части Ирана, – а оттуда на запад, где нас переправят через границу в карете «Скорой помощи» Красного Креста.

– Они запросили тридцать тысяч американских долларов, – сказал Амаль. – Слишком дорого. Я пытался сбить цену. Мы сговорились на пятнадцати, но и эта сумма чересчур велика.

– Соглашайтесь.

Я не знала, сколько денег осталось на наших банковских счетах, но это не имело значения. Где-нибудь, как-нибудь я сумею достать деньги.

Амаль помотал головой.

– Слишком дорого, – повторил он.

Только сейчас до меня дошло, что речь идет о деньгах Амаля, а не о моих. Он должен был выплатить их вперед, без каких-либо гарантий, что я доберусь до Америки и верну долг.

– Я попробую поторговаться, – сказал он. – Сегодня у меня много дел. Если что-нибудь понадобится, звоните на работу.

Этот тяжелый день мы с Махтаб провели, сидя рядом, за разговорами и молитвами. Время от времени она бралась за раскраски, но не могла сосредоточиться. Я ходила взад-вперед по вытертым персидским коврам – адреналин не давал мне присесть, меня наполняли одновременно радостное возбуждение и мучительные страхи. Не эгоистично ли я поступаю? Не рискую ли жизнью своей дочери? Пусть здесь плохо, но все же не лучше ли ей расти в этой стране – со мной или без меня, – чем не вырасти вообще?

Амаль вернулся около полудня и сообщил, что ему удалось сбить цену до двенадцати тысяч долларов.

– Хорошо, – сказала я. – Для меня это не имеет значения.

– Думаю, на меньшее они не согласятся.

– Хорошо.

Он попытался меня приободрить:

– Эти ребята вас не обидят. Обещаю. Они славные люди. Я навел о них справки, и знаете, если бы я допускал мысль, что из-за них вы можете пострадать, я бы никогда вас с ними не отправил. Вариант не из лучших, но мы должны действовать по возможности быстро. Они о вас как следует позаботятся.

Ночь с четверга на пятницу была еще одной бессонной вечностью. Диван оказался настолько неудобным, что мы решили расположиться на полу, на тонких одеялах. Махтаб спала безмятежным детским сном, мне же не было покоя – он мог наступить только тогда, когда я доставлю свою дочь в Америку или погибну в пути.

В пятницу рано утром Амаль снова принес еду – какое-то блюдо из курицы, завернутое в газету, и редкое угощение для Махтаб: кукурузные хлопья, – а также новые книжки-раскраски, одеяло, пальто для Махтаб, черную чадру для меня и маленький тюбик жвачки немецкого производства. Пока Махтаб рассматривала этот потрясающий подарок, мы с Амалем обсуждали положение дел.

– Я работаю круглые сутки, – сказал он. – Ситуация затрудняется еще и тем, что у большинства людей нет телефонов.

– Когда мы выезжаем? – нетерпеливо спросила я.

– Пока не знаю. Я бы хотел, чтобы сегодня днем вы еще раз позвонили мужу, но не отсюда. Я побуду с Махтаб, а вы отправитесь звонить на улицу из телефона-автомата. Мы запишем все, что вы должны будете ему сказать.

– Хорошо, – ответила я.

Мы с Махтаб безоговорочно доверяли Амалю. Ни с кем другим она бы не согласилась остаться без меня. Но малышка понимала, что вся интрига плетется вокруг нее.

Она кивнула в знак одобрения и улыбнулась, глядя, как мы жуем ее жвачку.

Днем я покинула относительно безопасное убежище, предоставленное Амалем, и вышла на холодные и зловещие улицы Тегерана. Впервые за полтора года я была рада тому, что можно спрятать лицо под чадрой. Ледяной ветер сбивал меня с ног, когда я шла к телефону-автомату на углу, в безопасном отдалении. Онемевшими пальцами я сняла трубку и набрала номер. Затем вынула из сумочки записи-подсказки.

К телефону подошел Маджид.

– Где ты? – спросил он. – Где ты?

Оставив его вопрос без внимания, я задала свой:

– Где Махмуди? Я хочу с ним поговорить.

– Махмуди нет дома. Он уехал в аэропорт.

– Когда он вернется?

– Часа через три…

– Мне надо обсудить с ним нашу проблему.

– Он тоже хотел бы с тобой увидеться. Пожалуйста, приходи.

– Хорошо, завтра я приведу Махтаб и своего адвоката, и мы побеседуем, но чтобы в доме никого больше не было. Передай ему, что я могу прийти либо между одиннадцатью и двенадцатью, либо между шестью и восьмью. Мой адвокат свободен только в эти часы, – солгала я.

– Приходи между одиннадцатью и двенадцатью. Он отменил завтрашний прием. Но только без адвоката.

– Нет. Без адвоката я не переступлю порог дома.

– Приходите вдвоем с Махтаб, – настаивал Маджид. – Мы обо всем договоримся. Я буду здесь.

– Я боюсь. Прежде, когда Махмуди избил меня и запер в квартире, ни ты, ни твоя семья ничего не сделали, чтобы мне помочь.

– Не беспокойся. Я буду здесь, – повторил Маджид. Я была рада возможности презрительно рассмеяться.

– В твоем присутствии не будет нужды. Я уже через это проходила. От тебя требуется лишь передать ему мои слова.

Повесив трубку, я содрогнулась от страха. Я знала, зачем Махмуди поехал в аэропорт. Забрать мой иранский паспорт у стойки «Свиссэйр». Он не хотел рисковать – вдруг я его опережу. Не заедет ли он оттуда в полицию?

На обратном пути мне казалось, что я голая даже под чадрой. Всюду сновали полицейские с ружьями наготове. Я не сомневалась – все они разыскивают меня.

Теперь я знала твердо: мы должны решиться на побег, невзирая на риск. Какой бы ужас ни вселяли в меня контрабандисты иранского северо-запада, они были куда менее опасны, чем мой муж. Меня уже ограбили, похитили и изнасиловали. Кроме того, Махмуди, несомненно, был способен на убийство.

Когда я вошла в квартиру, Амаль сказал:

– Вы выезжаете сегодня вечером.

Он разложил передо мной карту и показал наш маршрут, это был долгий и трудный путь: от Тегерана до Тебриза, а затем дальше – в горы, контролируемые как курдскими повстанцами, так и пасдаром. В свое время курды выступали против правительства шаха, теперь были врагами правительства аятоллы.

– Кто бы с вами ни заговорил, ничего не рассказывайте, – предупредил Амаль. – Ни слова обо мне. Ни слова о том, что вы американка. Ни слова о том, что происходит.

Группа контрабандистов должна была доставить нас из Тегерана к границе, затем переправить в Турцию на карете «Скорой помощи» Красного Креста и наконец привезти в город Ван, расположенный в горах восточной Турции. Дальше нам предстояло передвигаться самостоятельно. Но даже тогда надо будет соблюдать меры предосторожности, предупредил Амаль. Поскольку мы пересечем границу нелегально, то в наших американских паспортах будет отсутствовать отметка о въезде. Турецкие власти могут заинтересоваться нашими документами. Если мы попадемся, то в Иран нас не отправят, но, безусловно, задержат, а возможно, и разъединят.