Питер Робинсон - С ПОЛЯРОИДОМ В АДУ: Как получают МБА

Сегодня на финансах я с удивлением отметил, что Филипп появился не в своем обычном свитере и плисовых брюках, а в превосходно пошитом, серовато-сизом костюме и при бордовом галстуке от «Гермеса». Сезон интервью начался.

Пожалуй, мне стоит заявить — если угодно, официально, — что зачетная сессия в зимнем семестре оказалась таким же мрачным делом, что и в осенний семестр. На анализе данных, финансах, операциях и учете издержек (по экономике госсектора зачетов не проводилось) я опять, в который уже раз, зубрил до поздней ночи. Затем, уже на самих экзаменах, я ворошил свои записи, щелкал калькулятором, царапал на бумаге ответы, стирал, царапал новые, а потом стирал и их. Но истина заключалась в том, что зачеты в зимний семестр значили уже не столь много. Что было важно — так это получить работу на летнюю практику.

Несколько слов предыстории.

Драма поиска работы началась еще в осенний семестр, когда стали устраивать «бибиэлы». ("Бибиэл" — сокращение от "brown bag lunch", "коричневый пакет с обедом"). Это не что иное, как полуденные презентации в больших аудиториях совсем рядом с внутренним двориком, которые организовывали крупные фирмы, намеревавшиеся затем устроить собеседования стенфордским студентам. К середине зимнего семестра я побывал на полудюжине таких «бибиэлов». Все они до удивления походили друг на друга.

— Спасибо, что заглянули к нам, — с этого обычно начинали симпатичные, дорого одетые молодые мужчины или женщины. — Меня зовут Джон {или Джоан} Смит, стенфордская бизнес-аспирантура, выпуск {вставить любой год из последних пяти}.

Затем выступающий раздавал брошюры про свою компанию. Напечатанные на плотной, глянцевой бумаге, эти буклеты были заполнены фотографиями молодых служащих, мужчин и женщин, выглядевших близнецами самого представителя, и которые, судя по снимкам, занимались оживленными обсуждениями за дискуссионными столами, выкрикивали в телефоны ордера на покупку или продажу посреди операционных биржевых залов, или же энергично шагали по аэропортам, устремляясь в ту или иную столицу мира. Каждое фото сопровождалось подписью типа:

Джейн Джонс, выпускница Вартона. "Я считаю, что работа здесь, в {вставить название компании}, бесконечно стимулирующая. Она дает выход моему желанию действовать на самых высоких уровнях, быть по-настоящему нужной, иметь дело с талантливыми, целеустремленными людьми. И, кстати говоря, это еще и очень увлекательно".

Затем представитель выступал с тщательно отрепетированной презентацией, сопровождаемой слайдами или плакатами. Он описывал историю компании, указывал на то, каким привилегированным он себя чувствует, работая в ней, и заявлял, что и для членов нашего класса она тоже будет замечательным местом работы. При этом, однако, он строго добавлял, что никому не следует благодушно рассчитывать на свои шансы. В конце концов, его компания будет нанимать только немногих избранных.

Никто из нас не обращал особого внимания на последнее замечание. Как становилось ясно из этих «бибиэлов», уж кому-кому не надо благодушничать, так это самим компаниям. Именно они настолько хотели нанять эмбиэшников, что подвергали своих представителей унижению, вынуждая по ходу своих выступлений слушать, как хрустят картофельные чипсы и хлопают открываемые банки с газировкой. Ради нас на эти «бибиэлы» пошли одни из самых важных компаний мира. «Ай-Би-Эм» и «Эппл». «Бейн», «МакКинзи» и группа "Бостон Консалтинг". "Дженерал Фудс" и "Проктор энд Гэмбл". Они нас хотели. Они в нас нуждались. По крайней мере, такое возникало впечатление.

Вторым актом драмы трудоустройства стала эпопея написания автобиографий. К концу третьей недели зимнего семестра каждый из нас должен был предоставить свои анкетные данные в Центр карьерного менеджмента бизнес-школы.

За десять дней до срока сдачи этот Центр начал в обеденные перерывы проводить семинары на тему "Как писать автобиографию". Я лично отказался на них ходить, высмеивая саму эту идею. "Да насколько вообще может быть сложным написание собственной биографии? — думал я. — Перечисли все те заведения, где ты работал, где учился. Если внизу листа останется место, напиши про свой любимый вид спорта…" Я проволынил все это дело, пока до срока сдачи не осталось четыре дня.

Когда я наконец спустился в компьютерный класс, то нашел его переполненным. Атмосфера царила донельзя взвинченная. Одни студенты работали за терминалами, в то время как другие, сбившись в тесные группы, поджидали своей очереди к лазерным принтерам, или ходили вдоль и поперек, обмениваясь черновиками своих анкет, чтобы отыскать в них ошибки и заполучить комментарии. Обстановка смахивала на нью-йоркскую биржу.

— На твоем месте я бы имя печатал жирным шрифтом, размером в четырнадцать пунктов, а не курсивом в двенадцать. Лучше, когда имя выглядит крупно и уверенно, а у тебя здесь какая-то мелочь вертлявая.

— Это самое… мне как, лучше телефон и адрес поставить по центру, сразу под именем? Или адрес выровнять по левому краю, а телефон — по правому? Эй, ну серьезное же дело!

— Не пиши, что просто "вел сделки по рефинансированию", когда работал в Голдмане. Напиши что-нибудь поэнергичнее. Что-то типа "участвовал в ряде крупномасштабных финансовых реструктуризаций".

— Слушай, ты опять занял принтер? Ну сколько ж можно? Нас тут триста тридцать три человека и у всех срок поджимает.

В итоге все последние четыре дня я по три часа проводил в компьютерном классе: прихорашивал каждый пункт, распечатывал заново, раздавал текст всем подряд на просмотр и замечания, затем вновь и вновь возвращался к компьютеру, чтобы внести то или другое малюсенькое изменение.

— Как можно учиться в таких условиях? — пожаловался я Сэму Барретту.

Сэм, не отрываясь, печатал за своим терминалом. "А ты что думал? Что сюда учиться пришел? Ну-ну. Ты здесь потому, что работу ищешь".

Центр карьерного менеджмента переплел наши автобиографии в небольшие книжки, после чего роздал их ряду компаний. Непосредственно перед началом зачетной сессии эти компании начали нас заманивать. Я получил письма от всех консалтинговых фирм. Из "Дженерал Фудс" пришла коробка с образцами их новинки, жевательных конфет в форме динозавриков, а «Клорокс» подарил мне флакон с моющим средством.

И наконец, сразу после зачетов, студенты начали появляться на занятиях не в джинсах и свитерах, а в костюмах с галстуками (женщины надевали что-то очень напоминающее мужские костюмы, с шарфиками, которые, судя по всему, должны были сойти за мужские же галстуки). Наступило время для третьего, и последнего, акта драмы: собственно интервью.