Ксения Букша - Мы живем неправильно

Он был совершенно прав; но в чем именно заключался этот случай и почему он так подействовал на нашего начальника?

Впоследствии я много раз пытался это понять. Со временем, вспоминая, что именно начальник сказал мне по телефону, я стал кое-что соображать. Видимо, дело было в том, что произошло в те семь-восемь минут. Ни начальник, ни Анна Сергеевна, когда поправилась и снова стала появляться у нас, никогда об этом не рассказывали. Вероятно, мы с врачом чего-то не знали. Чего-то существенного. Может быть, наш начальник не только спас Анну Сергеевну, но и в какой-то мере стал виновником произошедшего?

Впрочем, это все догадки. Несомненно одно: играть он перестал. За те полгода, что он оставался нашим начальником, он не сорвался ни разу.

Он не начал играть и потом, когда оставил руководство фирмой и поступил на другую работу. Поверить в это трудно, но наш начальник в свои тридцать восемь окончил курсы и стал санитаром на скорой помощи.

Наша фирма вскоре исчезла – ее купил западный холдинг и уволил большую часть работников, оставив лишь производственное подразделение, во главе которого до сих пор стою я.

Может, стоило оставить все так, как оно шло? Хотя нет, конечно, нет.

И еще кое-что.

Однажды, месяца через два после того события, поздно возвращаясь домой по Обводному, я вдруг решил зайти в новый развлекательный центр, который построили на месте бывшего Варшавского вокзала. Прямо у входа стоял целый ряд игровых автоматов. Я подошел. Правила были совсем простые. Нужно было дернуть за рычаг, когда на экране выпадал определенный набор картинок.

Я сунул в автомат два рубля и не глядя почти сразу дернул.

Монеты сыпались так долго, что я успел вообразить себя миллионером. Конечно, там все была сплошная мелочь, и на самом деле я выиграл всего лишь чуть более двухсот рублей. Больше я там не бывал.

Синий вечер. Дворик на окраине маленького городка. У подъезда пятиэтажки топчется на снегу молодой парень в дутой куртке и узких джинсах. Другие члены съемочной бригады отсиживаются в машине.

Наконец из подъезда выходит человек в военной куртке.

Парень бросается к нему.

– Здравствуйте, – говорит он шепотом. – Мы снимаем сюжет о выборах мэра N-ска. Хотите поучаствовать?

Человек смотрит на него. Седая щетина, колючие глаза.

– Сколько?

– Сто рублей, – говорит парень.

– Это несерьезно, – говорит человек, протискиваясь мимо парня по узкой тропке, протоптанной между сугробами. Ноги у него вдруг разъезжаются, и, чтоб не упасть, человек хватается за парня. – Ладно, давай, только быстро.

Парень радостно машет рукой оператору. Тот вываливается из машины с термосом и камерой. Ставит термос в снег. Настраивает камеру.

– Гхм! – говорит парень. – Поехали. – И другим голосом: – До выборов мэра города N-ска остались считаные недели. Борьба между ставленником Москвы Николаем Сухаревым и действующим мэром Евгением Чумасовым обещает быть напряженной. Мы решили узнать у жителей города, что они думают по поводу выборов мэра, чего ждут от руководства, чем они довольны и чем недовольны.

Парень делает знак. Седой человек в военной куртке откашливается и неожиданно бодрым жестом выбрасывает руку вперед.

– Голосуйте за Сухарева!

Пауза.

– Ну и все, – добавляет человек.

Парень мотает головой.

– Ну что вы делаете. Какой Сухарев? Мы за Чумасова агитируем.

На губах седого появляется что-то вроде улыбки.

– Пардон, – говорит он. – Не признал. Оператор заводит камеру.

– Голосуйте за Чумасова! – говорит человек в военной куртке, откашливается, и, поспешно схватив сторублевку, удаляется по тропинке.

Оператор машет рукой. Парень несколько падает духом, но тут события начинают развиваться гораздо интереснее: из подъезда выпархивает неземное создание, юная девушка с годовалым бутузом на руках. Девушка ставит бутуза в снег, и тот начинает ковырять его ярко-желтой лопаткой.

Парень подходит к ней.

– Девушка, мы тут снимаем про выборы мэра N-ска. Не хотите сказать несколько слов?

– Ой, я в выборах не участвую, – улыбается девушка. – Мне еще не исполнилось восемнадцати. И я вообще не разбираюсь в политике. Вам надо знаете кого? Позовите Валентину Михайловну с третьего этажа, она, наверное, сможет что-то сказать.

– А она сейчас дома?

– Дома, дома, – девушка достает из кармана мобильник, стягивает перчатку и, дыша на руки, набирает номер. – Валентина Михайловна, вы не собираетесь на улицу? Тут съемочная группа, они снимают про выборы, хотят узнать ваше мнение. – Девушка закрывает мобильник. – Подождите несколько минут, она сейчас выйдет.

Парень поджимает пальцы ног. Оператор протягивает ему термос.

– Холодно, – говорит парень.

– Даже не столько холодно, сколько сырость и ветер.

Погода – дело безнадежное, кого бы ни выбрали. Всегда одни и те же вариации. Это как семейная жизнь. Изменить можно только климат. И то – испортить, а не улучшить.

Из подъезда выходит тепло одетая женщина с ярко накрашенными губами. Под мышкой она держит щенка левретки.

– Бимчик, Бимчик, – женщина крутит головой. – Вы, что ли, снимаете?

– Я, – говорит парень. – Валентина Михайловна?

– Таджики, – говорит Валентина Михайловна, указывая вверх, на дом, – селятся безо всякого разрешения. Их там человек пятнадцать, все в одной комнате. Постоянно заливают жильцов снизу. Без прописки, без ничего. В Москву ездят на заработки. Тут недавно в соседнем дворе девочку изнасиловали – я уверена, что это кто-нибудь из них… Ведь какие истории происходят, вы слышали? В Москве одиннадцатилетняя девочка забеременела от таджика…

– Про выборы мэра можете что-нибудь сказать?

Валентина Михайловна машет рукой.

– Это что тут за столпотворение? – слышится грозный голос учителя по русскому и литературе районной школы.

Анна Аркадьевна с двумя сумками подходит к подъезду со стороны улицы. Она возмущена.

– Был снежок беленький, чистенький! – кричит она. – Сколько раз было сказано: сюда не заезжать! Уже и железяку вбили, а они ее вытащили из асфальта. Поразительное бескультурье! Здесь дети играют! – завуч показывает рукой на девушку с ребенком, которая успела отдрейфовать куда-то вглубь двора. – Даже мы, жильцы, здесь машины не ставим!

– Нюра, это про выборы мэра, – говорит Валентина Михайловна.

– А-а, про мэра! – быстро ориентируется завуч. – Вот он – ваш мэр, – женщина тоже показывает куда-то вверх, на дом. – Видите? – она подходит к парню и приобнимает его за плечи.

– Что именно?

– Сосульки! – объявляет Анна Аркадьевна драматическим тоном. – Вы видите, какие там наросли сосульки?! Хоть бы раз кто-нибудь пришел, сбросил снег с крыши! Я каждый раз хожу и Богу молюсь, чтобы…