Айла Дьюар - Непричесанные разговоры

Не так давно Дэниэл начал играть по-новому. В былые времена он искал закономерности. Относился к скачкам серьезно, как когда-то к своей ученой карьере. А теперь стал полагаться на удачу. Но и к удаче подходил тщательно, скрупулезно высчитывая. Даже вел «дневник счастья». В нем записывал все события дня, счастливые и несчастливые, и по ним пытался вычислить закономерности.

Сегодня Дэниэл записал: «7.45 – встал. Кофе для Эллен. Белый свитер, красные трусы, спортивные туфли. Без носков. Завтрак: кофе (черный), 2 сигареты. Не брился. Слушал старину Спрингстина. По телику одно дерьмо».

Он записывал каждую мелочь до той минуты, как поставил на Чудо-Малышку. В конце недели он изучит записи и попытается найти связь. А вдруг в шкафу у него лежит счастливая рубашка или невезучие трусы? Каким должен быть завтрак везунчика? Если отыскать причину неудач, можно искоренить их и придумать счастливый распорядок дня.

Мэри проснулась, перевернулась на другой бок.

– Как насчет чайку, милый? – простонала она.

Просыпалась Мэри с трудом. Если Дэниэл когда-нибудь вернется к науке, он напишет книгу или хотя бы статью о том, как женщины разной комплекции и социального статуса ведут себя после секса. По этой части он знаток. Одни женщины впадают в тоску, другие хохочут, кто-то любит пошалить, а кто-то – пошептаться, как бы в продолжение любовной игры.

Эллен – большая любительница потрепаться в постели. Главным образом о сексе: каковы в постели кинозвезды, как они стонут, когда кончают? Еще она обожает поныть: а почему мы с тобой ни разу не занимались любовью в машине?! Не гнушается и натуральным допросом: а ты когда-нибудь занимался этим в машине? С кем? Тебе с ней больше нравилось, чем со мной? Или вдруг заведет возвышенные речи: правда ведь, секс – умное занятие? Будь я Богом, в жизни не додумалась бы до секса. У меня люди оплодотворяли бы друг друга через рот, и вышло бы что-нибудь вроде той пошлятины, в которую играют на вечеринках.

Эллен по натуре замкнута, но если уж открывает душу, то нараспашку. Дэниэл улыбнулся, вспомнив о ней.

Накануне вечером, когда он пришел домой, Эллен сидела на диване, дергала себя за волосы и рыдала.

– Посмотри, какой кошмар! – причитала она. – Это называется стрижка?! Я похожа на Марту Клебб из фильма о Джеймсе Бонде.

– Ничего подобного.

– Похожа, похожа! Просто копия! На улицу ни за что не выйду! Меня засмеют!

– Что ж ты ему разрешила себя так обкорнать? Почему не сказала, чего ты хочешь?

– Я не умею разговаривать с парикмахерами, – всхлипнула Эллен.

Дэниэл пришел в ярость. Как смеет какой-то болван-парикмахер так обращаться с его женой? Он рвался защитить ее. На минуту вообразил себя итальянцем в Нью-Йорке, Робертом Де Ниро в шикарном костюме. Он ухватит парикмахера за ворот, притянет к себе и ледяным, безукоризненно учтивым тоном произнесет: «Если леди хочет постричься, делай, как тебя просят! Понял?»

– Принеси же наконец чаю! – Мэри с досады шлепнула Дэниэла по бедру.

– Прости, задумался.

– Много будешь думать – ладони шерстью обрастут!

Дэниэл голышом проскользнул на кухню, в отличие от спальни желтую от пола до потолка. Пока грелся чайник, обшарил все шкафчики в поисках съестного. Нужно принести Эллен что-нибудь к ужину, а он просадил все деньги на Чудо-Малышку. Может, все-таки красные трусы виноваты?

Куртку Дэниэл всегда вешал за дверью, чтобы, пока готовит чай, набить карманы всякой снедью. Два пакетика супа во внутренний, горсть шоколадного печенья и банку сардин – в правый, кусок сыра – в левый. Карманы не должны оттопыриваться. Все, хватит. По пакетику чая в две кружки с сексуально-шоколадными мотивами – и еще есть время почитать в газете гороскоп. «Овен. Трудности, которые преследовали вас, скоро разрешатся. Нежданная удача поможет вам в отношениях с близким человеком». С легким сердцем Дэниэл отнес чай в спальню.

– Тебя только за смертью посылать. Что ты там делал?

– Читал гороскоп.

– И что же там для Рыб? – оживилась Мэри.

– Рыб предупреждают, – с серьезным видом сообщил Дэниэл, – «присмотритесь к друзьям. Кто-то из них, похоже, пользуется вами».

В первую же субботу после знакомства Эмили Бойл позвала Эллен с собой по магазинам:

– Отправляемся на грибную охоту в итальянский гастроном! Первый урок: как быть плохой девочкой. – И взяла Эллен под руку.

Эллен хотела повторить, что вовсе не хочет становиться плохой девочкой, но не знала, как бы это сделать повежливей.

– Зачем это вам? – спросила она для начала.

– Затем, что я на эти дела мастер. Всю жизнь выходила сухой из воды. А теперь и подавно. У кого хватит духу вышвырнуть маленькую старушку? Обожаю хулиганить! Это мое хобби.

У Эллен хобби не было, и она даже не очень понимала, зачем оно нужно. Когда она устраивалась на работу в отдел канцтоваров, ее попросили заполнить анкету: фамилия, имя, адрес, возраст, хобби. С первыми четырьмя все было ясно. А хобби? «Теннис», – написала Эллен (вранье). «Сквош» (тоже вранье). «Иностранные языки» (полная чушь). «Люблю читать, писать и ругаться с мамой» (чистая правда). Дописав до конца, Эллен тут же пожалела, но поздно, уже не сотрешь. Как ни странно, на работу ее взяли. То ли начальство решило, что это подходящее хобби для продавщицы, то ли анкету никто не потрудился прочитать. Тем не менее это все-таки документ, и он хранится где-то для потомства и значится в картотеке. Ее зовут Эллен, и она обожает ругаться с мамой. Может быть, хулиганить – чуть более взрослое хобби?

Сначала Эллен и миссис Бойл зашли в рыбный отдел. Эмили взяла с витрины форель с мутными глазами.

– Не трогайте, пожалуйста, рыбу! – крикнул продавец.

– А вот и буду трогать! Я собираюсь ее купить. Имею право потискать.

– Нет, не имеете. Оставьте рыбу в покое.

– Не оставлю. Я намерена вступить с этой рыбой в самые интимные отношения.

На чудачку стали оглядываться покупатели: господи помилуй, что она собирается делать с рыбой?

– Я намерена ее съесть. Интимнее некуда. В моем-то возрасте. А потому я хочу рассмотреть ее как следует. Сияют ли у нее глазки, блестит ли чешуя? Была ли эта рыбка счастлива, пока не встретилась мне на пути?

Продавец и Эмили сверлили друг друга взглядами. Наконец продавец набрал побольше воздуха и выпалил:

– А вдруг она кому-то еще понравится? Кто станет покупать рыбу, которую хватали руками?

Эмили фыркнула, швырнула форель обратно на поднос и набросилась на продавца:

– Да знаете ли вы, с кем разговариваете? Знаете ли, кто перед вами и на что способны эти руки? Ваша рыба их не стоит! Не стоит!

Эмили всплеснула руками. Тонкие пальцы взметнулись перед невеждой, который не мог отличить хорошее от плохого.