Айла Дьюар - Непричесанные разговоры

– Стэнли… – начала Кора.

– Господи, только не это! Опять ты за свое. Храпи на здоровье, пукай и смотри сны, я ухожу. Я стану «и Стэнли», а джаз буду слушать в наушниках. Чего тебе еще не хватает?

– Стэнли, я должна тебе кое-что сказать. Я сделала в жизни много плохого, – призналась Кора. – Ты принес мне чай. Я просто обязана тебе рассказать…

Стэнли давным-давно было пора на работу, но сейчас не время смотреть на часы.

– У меня дети от разных отцов, – призналась Кора.

– Господи, это и слепой понял бы.

– Но это еще не все. – Кора, не глядя на Стэнли, водила пальцем по чашке. – Я творила всякие ужасы, ужасы.

– Вот ужас-то! – воскликнул Стэнли.

– Я воровала в магазинах. Мне нравилось. Столько удовольствия, ты не поверишь! Не ради наживы, а ради баловства. Бывало, мы стояли у магазина и просили друг друга принести с четвертого этажа что-нибудь зеленое. Или с третьего что-нибудь розовое. Неважно что. Такие уж мы были придурки.

– Ах, вот что, – отозвался Стэнли. – С тем французом? Да уж, придурки, нечего сказать.

– Ты что, знал?

– Да.

– Откуда?

– Дэниэл Куинн рассказал. Он тебя видел.

У Коры глаза на лоб полезли:

– Он? Меня?

– Ты же знаешь его. Наверняка он промышлял тем же самым. Пустяки. Дети воруют сплошь и рядом. Боже мой, Кора, только не говори, что тебе до сих пор стыдно. И что тебя все эти годы мучила совесть. Сколько… девятнадцать лет?

Так оно и было на самом деле. Кора рыдала.

– Не все время, конечно. Но порой на меня находит, и я готова сквозь землю провалиться. А еще мои ребята… они заслуживали лучшего.

– То есть как?

– Больше, чем я могла им дать. Вспомни, что у нас за квартира. И денег у меня никогда не было.

– Кора, ты держалась молодцом.

– Ты знал. Знал. Только не говори мне, что все знают. – Кора закрыла лицо руками. – Все знают, так ведь?

Стэнли со вздохом убрал с кровати поднос, сел рядом с Корой, обнял ее своей медвежьей лапищей.

– Кора, ты несешься по жизни с криками и бранью. «Не таскайтесь! Ведите себя прилично! Сколько будет пятью три? Зашей джинсы, Стэнли! Не выходи из дома непричесанной, Эллен! Сэм и Кол, не объедайтесь печеньем! Есть еще порох в пороховницах, Джордж!» Если бы не твое бурное прошлое и душевные раны, стали бы мы тебя терпеть?

– О господи, Стэнли, – рыдала Кора. – Я так устала. Так устала. Скорей бы уснуть. Больше всего на свете люблю спать.

И, поглаживая Корино плечо, целуя ее в макушку, глядя, как колышутся занавески, и слегка волнуясь, что опаздывает на работу, Стэнли сказал:

– Знаешь, Кора, а я больше всего на свете люблю, когда ты спишь.

На работу Стэнли опоздал.

– Не знаю, Билли, – вздохнул он, – зачем связываться с женщинами, если можно снять толстую шлюху в нейлоновых чулках, а ужин купить на вынос? Билли помотал головой:

– А черт его знает.

– Кстати, – Стэнли с тревогой указал на пустой стол напротив, – где Эллен? Она не звонила?

– Не-а.

– Чертова вечеринка, чертово пойло, чертовы люди! Если б не они, я был бы счастлив! – проворчал Стэнли. Но тут же подошел к телефону и набрал свой номер – узнать, как поживает Кора.

Лишь спустя неделю Кора поправилась настолько, чтобы уйти от Стэнли. Она могла бы, конечно, вернуться домой, но разрешила Стэнли за собой поухаживать, позволила себе эту роскошь. К заботе быстро привыкаешь. Только через неделю Кора добралась до Эллен. Громко постучала в дверь. Тишина. Не без труда опустилась на колени и крикнула в щель для писем:

– Эллен, Эллен! Я знаю, что ты дома! Хватит придуриваться, открывай!

Звякнула цепочка, глухо стукнул засов, тяжело повернулся в замке ключ, скрипнула ручка, и появилась Эллен. Когда Кора была маленькая, двери открывались по-другому. В ее родном поселке они просто-напросто никогда не запирались на замки. Не от кого и нечего было прятать, наивно полагала Кора.

Эллен была в мешковатой футболке, вытертой шерстяной кофте с полными карманами бумажных платков, в черных трусиках и спущенных серых носках. Лицо пепельносерое. Щурясь от дневного света, она сморкалась в обрывок салфетки.

– Боже, что с тобой?

– Сама не краше, – парировала Эллен. – Кто тебя так?

– Машина. Разбилась в лепешку. И я, как назло, оказалась внутри.

Кора прошла следом за Эллен в прихожую, оттуда – в спальню. Эллен забилась под одеяло.

– Ну и соблазнительный у тебя наряд – сразу видно, спишь одна, – отметила Кора.

– Как и ты, – буркнула Эллен.

«Я-то теперь одна не сплю», – пронеслось в голове у Коры. Но у нее хватило ума промолчать. Кора осторожно присела на кровать рядом с Эллен и спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – ответила Эллен. – Ничего особенного.

– По тебе не скажешь. С тобой все в порядке?

– Да.

Кора испытующе глянула на подругу.

– Вижу, что нет.

– Говорю же, все хорошо. Не веришь?

– Язык твой говорит одно, а на уме у тебя другое.

– Если ты читаешь по моему лицу, я заставлю врать и его.

Кора посмотрела вокруг. Картины Дэниэла, все его женщины – Мана Рэя, Джорджа Гросса, Матисса, – давние свидетельницы постельной жизни Эллен, перекочевали на пол, стояли лицом к стене.

– Слишком много всего они видели, – пояснила Эллен. – Не могу смириться с тем, что они столько про меня знают.

Кора не ответила. Они сидели рядышком на постели и молчали, как умеют молчать только старые подруги. Наконец Кора взяла Эллен за руку:

– Что стряслось?

– Он пришел после вечеринки. Открыл дверь своим ключом. Был очень зол на меня.

– За что?

– Созвала гостей, а его не пригласила.

– Вот еще! Как он пронюхал, что у тебя вечеринка? Если это можно назвать вечеринкой.

– Он за мной следит. Стоит под окнами. А когда меня нет дома, приходит и шарит по моей квартире.

Кора прижала руку к груди, ее затошнило.

– Вот черт!

– Он взял меня силой, – продолжала Эллен. – Или мне показалось. Не знаю.

– Он тебя изнасиловал?

– Нет, не совсем. Он набросился на меня. А потом… я ему уступила. Я ему никогда не отказываю. Это тоже изнасилование?

– Да! – решительно сказала Кора. – Ты и сама знаешь.

– Знаю, изнасилование. В первый раз он меня изнасиловал. А потом мы занялись любовью.

Кора пришла в отчаяние.

– Ну ты и дура.

– Никто и не спорит. Но он лежал такой несчастный, сломленный. Я не могла этого вынести. На него больно было смотреть.

Кора всплеснула руками:

– Завязывай с этим, Эллен! Гони его в шею! – И, вспомнив о подробностях ее нескладной жизни, добавила: – Дома у тебя, как всегда, ни крошки?

– Кажется, в кармане куртки завалялась шоколадка.

– Я не стану есть то, что неделями валялось у тебя в кармане.

– Как хочешь. А я съем.

У Эллен была привычка вечерами стоять у окна и жевать кукурузные хлопья прямо из пакета. Одежда ее – джинсы, колготки, трусики, футболка, свитер – валялась в беспорядке там, где она ее сбросила.