Олег Рой - Дом без выхода

– Я рада за вас, Тина, – заверила Виолетта. Больше всего на свете ей сейчас хотелось взять одну из своих тяжеленных хрустальных пепельниц и как следует жахнуть ею хозяйку по голове.

– А еще мы решили поехать в отпуск! – щебетала ничего не подозревающая Тина. – А то лето проходит, вон уже август на дворе, а мы так и не отдохнули. Выбрали Канары, там всегда ровный климат.

Виолетта кивнула. Сейчас ей, конечно, было совсем не до путешествий, но, в конце концов, не всегда же она будет в таком состоянии. А Канары – это совсем неплохо, она, конечно, никогда там не была, да и не мечтала ни о чем подобном. Что ни говори, а служба в богатой семье все-таки имеет и свои положительные стороны.

– Стас, конечно, хочет ехать всей семьей, – продолжала Тина. – Но я его отговорю. Что это за отпуск с детьми! Надо же когда-нибудь и отдохнуть от них, побыть вдвоем!

– Можно подумать, ты так от детей устала! – скривилась Старуха. – Ах ты бедняжечка!

Но Тина, конечно, не услышала ее слов.

– Катьку можно будет отправить в какой-нибудь молодежный лагерь, в Хорватию или еще куда-нибудь. Ей полезно будет перед Швейцарией пожить вне дома, попривыкнуть к детскому коллективу. Ну а Сашура прекрасно побудет и здесь, с вами. Я уверена, вы о нем отлично позаботитесь и без нас.

Довольная томная улыбка не сходила с ее лица, и это выражение просто бесило Виолетту. Тина еще раз сладко потянулась, взглянула на часы и нехотя поднялась с кресла.

– Ладно, пойду провожу любимого мужа и завалюсь еще поспать! Решила сегодня не ездить на работу, там вроде нет ничего срочного... Видите, Виолетта, напрасно мы с вами в чем-то подозревали Стаса – у нас с ним все так хорошо! Он вдруг стал таким заботливым, таким нежным... Значит, все в порядке.

– Я так не думаю. Более того, теперь я даже уверена в обратном. – Жестокие слова и жесткий тон воспитательницы подействовал на Тину так, будто на нее вылили ведро холодной воды.

– Что вы такое говорите? Почему?

– Знаете, Тина, когда мужчина вдруг ни с того ни с сего становится нежным и внимательным – это верный признак того, что он изменяет. И потом, извините за откровенность, это его поведение, эта его, м-м-м, новая ласка – откуда она взялась? Сомневаюсь, что он на досуге проконсультировался с сексологом или прочел об этом в какой-нибудь книге!

– Вы хотите сказать, что... что... Что этому его научила какая-то женщина?

– Это было бы наиболее вероятное объяснение, – Виолетта чувствовала себя так, будто хлестала Тину тяжелой плеткой, и получала от этого огромное наслаждение.

Хозяйка переменилась в лице:

– Не может этого быть! Вот сейчас же пойду и обо всем его расспрошу!

– Так он вам и скажет! – рассмеялась Виолетта. – Будет клясться в любви и преданности, уверять, что вы у него единственная и неповторимая. А потом вдруг случайно окажется, что он не может ехать с вами в отпуск, потому что именно в это время у него возникнет непредвиденная командировка. Куда-нибудь на Север, но вернется он оттуда дочерна загоревший.

На Тину стало жалко смотреть. Взгляд ее потух, плечи поникли.

– Но что же теперь делать?

– Пока еще ничего. Ведь у вас еще нет никаких других доказательств? Значит, надо постоянно быть начеку и искать улики.

– Понятно. Знаете, я пойду... Мне надо об этом подумать...

– А о ребенке даже не спросила! – возмутилась Старуха, когда дверь за Тиной закрылась. – Вот стерва, надо же быть такой эгоисткой! Но ты ее здорово отделала! Молодец!

– Если бы ты знала, как я ее ненавижу! – пожаловалась Виолетта. – Ну вот что теперь прикажете делать – и рада бы поспать, да, наверное, уже не получится! Черт бы побрал эту Тину! Ей-богу, убить ее готова!

– Ну, так за чем же дело стало? По-моему, к этому давно идет!

– Ты права. Хватит тянуть. Надо от нее избавляться. Давно пора исполнить Марьяночкины планы... – Виолетта поправила постель, которую так и не успела разобрать, и принялась приводить в порядок кое-как сброшенные вещи.

– И как ты собираешься их исполнять?

– Все тебе скажи да расскажи! Подумать надо! Пока я знаю только цель, средства мне еще не ясны.

– Вот как? И что за цель, если не секрет?

– Уж будто не знаешь? Программа минимум – освободить Стаса. Такая жена ему совсем ни к чему, надо развязать ему руки. Тьфу, на юбке подкладка оторвалась!

– Так ты действительно собираешься ее убить?

– Подшить надо... Не помнишь, куда я дела иголку?

– Лежит, как всегда, в ящике тумбочки. Ты мне не ответила.

– Что-то не могу найти... А, вот она.

– Я говорю, ты мне не ответила.

– А? Не знаю даже, я еще не решила. Там посмотрим.

– Интересно... Впрочем, у тебя уже есть некоторый опыт. Тогда, с журналистом, тебе это легко сошло с рук...

– Давай не будем ворошить прошлое! – Виолетта перекусила зубами нитку. – Будем жить настоящим и будущим. Сейчас у нас планов громадье, и с этой минуты уже процесс пошел. Надо будет Марьяне позвонить.

Днем, судя по всему, у супругов состоялся неприятный разговор по телефону, во всяком случае Тина несколько раз куда-то звонила и ходила после этого злая и раздраженная, с красными глазами. Стас задержался на работе, к девяти часам его еще не было, ужинали в молчании, нарушаемом только Сашурой. Мальчик проспал до полудня и теперь отлично себя чувствовал, нагулял за день аппетит и требовал, чтобы ему дали что-нибудь посущественнее и повкуснее, чем бульон с гренками, – но Виолетта решила не рисковать. Не дай бог, ему опять станет нехорошо, а второй такой ночи она не выдержит. Виолетта предполагала, что после ужина Тина опять захочет с ней поговорить, но та молча поднялась, отодвинула от себя тарелку с почти нетронутой цветной капустой и ушла к себе. Следом вышла Катя. Она весь вечер бросала настороженные взгляды то на мать, то на гувернантку, но так ни о чем и не спросила. Виолетта еле дождалась, пока Сашура закончит еду, и чуть не бегом потащила его в детскую ванную. Ей казалось, что она уже не доживет до того счастливого мига, когда можно будет лечь спать.

Стас приехал часов в десять, и ночью супруги, похоже, помирились. Во всяком случае, утром они отправились на работу вместе, и Тина уже выглядела не такой хмурой.

«Ах, так! Ну ладно! – подумала Виолетта. – Дождемся вечера, уж я тебе устрою!»

И когда Тина одна вернулась с работы, она показала ей узкую полоску бумаги с напечатанными на ней синими буквами и цифрами.

– Что это?

– Это сегодня утром выпало у Станислава Алексеевича из кармана пиджака.

Тина внимательно изучала листок.

– Счет из кафе «Москва – Берлин». Дата вчерашняя, седьмое августа две тысячи третьего года, время – двадцать тридцать. Что это за «Москва – Берлин», первый раз о таком слышу?