Мейв Бинчи - Серебряная свадьба

— Извините, но здесь нет никого, кроме меня, — ответила Хелен, постепенно приходя в себя.

— А вы состоите в общине? — Рената смотрела на нее с сомнением.

— Да. Я живу здесь, в общине святого Мартина, я принадлежу к общине, я одна из сестер, — Хелен выдавала желаемое за действительное, но она не даст Ренате уйти, пока не выяснится, что, собственно, ей здесь нужно.

— Это не так просто объяснить, сестра, — нервно произнесла Рената.

Хелен постаралась улыбнуться как можно шире.

— Очень хорошо. Проходите, садитесь и расскажите мне, в чем дело. Мы здесь для того, чтобы помогать людям.

А затем отступила в сторону, придерживая дверь, пока жена Фрэнка Куигли входила в обитель св. Мартина. В дом Хелен.

Это лицо, это худощавое смуглое лицо с выступающими скулами. Хелен Дойл великолепно его помнила. Случалось, мама говаривала с некоторым оттенком злорадства в голосе, что когда-нибудь это лицо станет таким же полным и круглым, как и у всех вокруг, что все эти итальянские дамы средних лет с несколькими подбородками были когда-то худенькими девчонками с длинными лицами. Это все из-за их диеты, из-за их образа жизни, из-за невероятного количества оливкового масла, которое они потребляют с пищей.

Тогда Хелен была еще ребенком и сердилась на мать. Какое ей дело? Почему она так любит критиковать, находить в людях недостатки?

Потом, позднее, Хелен стала присматриваться к фотографиям Ренаты, и ей захотелось, чтобы у нее лицо вдруг стало таким же, чтобы вместо круглых ирландских щек и веснушек появились ямочки и мягкая золотистая кожа. Она отдала бы жизнь, чтобы заполучить эти густые черные волосы, чтобы научиться носить эти длинные серьги, которые превращали Ренату в экзотическую принцессу из далекой страны.

— Я пришла сюда, потому что слышала о сестре Бриджид. Я думала… — она запнулась.

— Думаю, меня можно назвать уполномоченной сестры Бриджид, — сказала Хелен. В каком-то смысле так оно и было. Она ведь заменяет всех, когда других сестер нет дома. А это и значило: быть уполномоченной. — Я готова сделать для вас все возможное.

Хелен просто отбросила все прочие мысли, которые роились у нее в голове. Она забыла про фотографию Ренаты Куигли в серебряной рамке, что стояла на маленьком столике, накрытом белой скатертью, свешивавшейся до самого пола. Она забыла о Фрэнке Куигли, друге ее отца, со слезами, застывшими у него на глазах. Она старалась думать только о настоящем. О женщине, которая пришла к св. Мартину за помощью. Сестры Бриджид нет. Хелен ее замещает.

— Но вы так молоды… — Рената все еще сомневалась. Хелен собралась с силами. Она положила руку на крышку чайника и выдержала паузу, внимательно глядя на Ренату.

— Я гораздо опытнее, чем вам представляется. Какое легкомыслие! Имеет ли она право говорить так с женой Фрэнка Куигли?

На Розмари-драйв это было бы невозможно, и особенно в тот год, когда отец потерял работу. Хелен мысленно снова и снова возвращалась в прошлое, и вся история прокручивалась перед ее внутренним взором как фильм на том видеомагнитофоне, который она притащила однажды в монастырь. Какая-то компания предоставила его монахиням бесплатно на целый месяц. Сколько хлопот выпало тогда на долю Хелен!

Но это казалось полной ерундой по сравнению с тем временем, когда отец ушел от «Палаццо». Тогда каждый вечер в их семье держали военный совет, и мама строго-настрого предупреждала каждого из детей, чтобы они, не дай Бог, не проболтались об этом посторонним.

— Но почему? — Хелен только пожимала плечами. Она не могла смириться с тем, что ее сестра и брат приняли новый порядок вещей как должное. Из чего тут было делать секрет? Отец не виноват, что ему пришлось уйти с фирмы. Хелен считала, что он в любой момент мог найти какую-нибудь работу.

Она все еще помнила, как мать набросилась тогда на нее:

— Твоему отцу не нужна какая-нибудь работа. Ему нужна его работа у Палаццо. И скоро он получит ее обратно, так что вообще не о чем и разговаривать. Ты слышишь меня, Хелен? Ни единого слова об этом не должно быть проронено за порогом нашего дома! Все вокруг считают, что твой отец, как обычно, ездит каждое утро на работу в «Палаццо».

— Но как же он будет зарабатывать деньги? — спросила Хелен.

Вопрос был резонный. И она не раскаивалась в том, что задала его, как раскаивалась во многом другом, ею сказанном или сделанном.

Анна молчала, потому что ей было все равно.

Брендан молчал, потому что он молчал почти всегда.

Но Хелен молчать не могла.

Ей уже было шестнадцать, она заканчивала школу и не собиралась доучиваться, как Анна, в дополнительных классах уровня «А». И это несмотря на то, что по многим предметам она успевала гораздо лучше сестры. Нет, Хелен хотела посмотреть мир, попробовать то и другое, набраться опыта… В ней было так много жизни. В свои шестнадцать многим она казалась моложе, ее принимали за школьницу-переростка. Другим, наоборот, она казалась старше, и в ней видели двадцатилетнюю студентку.

Фрэнк Куигли не имел ни малейшего представления о ее возрасте в тот вечер, когда она очутилась у него в офисе.

Как обычно, все подступы к его кабинету находились под охраной женщины-дракона, некоей мисс Кларк. Интересно, она все еще там? Это было очень давно. Наверное, уже не надеется, что когда-нибудь мистер Куигли посмотрит ей в глаза и увидит, как прекрасны они без очков.

Хелен оставила свою школьную куртку внизу, у привратника, и расстегнула верхние пуговицы блузки, чтобы выглядеть более взрослой. Женщина-дракон не смогла ее удержать. Мало кто мог противостоять Хелен, когда она входила в раж. Довод следовал за доводом, и с каждым разом она все ближе придвигалась к заветной двери. Раньше, чем секретарша успела что-нибудь сообразить, Хелен уже была внутри.

Рассерженная и взволнованная.

Фрэнк Куигли поднял глаза. Он был искренне удивлен. — Так-так, Хелен Дойл. Я думаю, тебе здесь не место.

— Я знаю, — рассмеялась она.

— Ты ведь должна быть в школе, а не врываться в офисы к занятым людям.

— Я делаю многое, чего не должна делать.

Она уселась на краешек его стола, болтая ногами. Он смотрел на нее с интересом. Хелен была уверена, что поступила правильно, явившись сюда: молчание на Розмари-драйв не метод борьбы. Ей предстояло сражение.

— Чем могу быть полезен? — В словах Фрэнка звучала насмешливая галантность. Довольно интересный мужчина. Темные вьющиеся волосы. Конечно, уже немолод, в возрасте ее отца. Но другой.

— Я думаю, вы могли бы пригласить меня на ланч, — сказала Хелен. Таким образом выражались герои фильмов и телевизионных сериалов. Если это срабатывало там, должно сработать и здесь. И она улыбнулась ему улыбкой прямой и открытой, хотя внутри у нее все сжалось.