Мейв Бинчи - Уроки итальянского

— Шей, должно быть, поднимался ночью на второй этаж, — проговорил Лэдди за завтраком.

— Почему ты так решил?

— Статуэтка, которую я выиграл вчера… Он принес ее наверх, — с довольным видом сообщил Лэдди.

— Да, наверное, так и было, — кивнула Роз.

У нее болело все тело, ее лихорадило. Она попросит Шея уйти от них. Лэдди, конечно, засыплет ее вопросами, так что нужно заранее подготовить ответы. Необходимо придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение и для соседей. И тут ее захлестнула волна гнева. С какой стати она, женщина с безупречной репутацией, должна придумывать какие-то истории, объяснения, оправдания? Ничего более несправедливого и представить нельзя!

Это утро было похоже на все остальные. Она сделала Лэдди бутерброды, и он отправился в школу — выступать, как всегда, мальчиком на побегушках у своих учителей. Теперь-то Роз это знала. Она отправилась в птичник, собрала яйца, насыпала курам корм. Простыни и наволочка сохли на бельевой веревке, пододеяльник — на живой изгороди.

Шей, как было издавна заведено, позавтракал в своем жилище хлебом с маслом и горячим чаем. Обычно, после того как звонил колокол городской церкви, призывая верующих читать молитву Богородице, Шей мыл руки и лицо у колонки во дворе, а затем шел в дом обедать. Мясо бывало не каждый день, иногда они ограничивались супом, но зато на столе всегда стояло блюдо с крупными, горячими, рассыпчатыми картофелинами и графин с холодной водой. Затем следовало чаепитие. Поев, Шей брал свою тарелку, нож с вилкой, шел к раковине и мыл их.

Это были безрадостные, невеселые трапезы. Иногда Роз во время еды читала. Шей был не из тех, с кем приятно поболтать.

В этот день Роз не стала готовить обед. Когда Шей войдет в дом, она скажет ему, чтобы он убирался. Однако колокола прозвонили «Ангелюс», а Шей все не приходил. Роз знала, что он работает. Она слышала, как пришли на дойку коровы, и видела во дворе бидоны для молока.

Ей стало страшно. А вдруг он снова нападет на нее? Может, Шей ожидал, что она прямо с утра прогонит его, а когда она не сделала этого, осмелел? Может, его воодушевило то, что Роз не стала сопротивляться вчера ночью? Он наверняка не понял, что ее пассивность была вызвана лишь нежеланием испугать Лэдди. То, что было известно любому нормальному шестнадцатилетке о взаимоотношениях мужчины и женщины, было недоступно для бедного Лэдди.

К двум часам Роз стала нервничать не на шутку. Еще не было такого дня, чтобы Шей не появился в доме на обед. Может быть, он где-нибудь подкарауливает ее, чтобы схватить и снова надругаться? Ну что ж, если он и впрямь задумал такое, то на этот раз она сумеет за себя постоять. У стены за кухонной дверью стоял длинный шест, один конец которого был утыкан гвоздями. Они использовали его для того, чтобы сгребать с соломенной крыши упавшие на нее ветки. В данной ситуации это было как раз то, что нужно. Роз взяла шест, поставила его рядом с кухонным столом и стала обдумывать свои дальнейшие действия.

Шей открыл дверь и вошел на кухню раньше, чем Роз успела опомниться. Она схватила шест, но Шей одним резким движением вырвал его и отшвырнул в сторону. Роз видела, как лихорадочно двигается у него кадык.

— То, что я натворил вчера ночью… Я не должен был этого делать. — Роз сидела, дрожа всем телом. — Я был сильно пьян. Я не привык к крепким напиткам. Во всем виновато виски.

Роз пыталась подыскать слова, которые заставили бы его навсегда уйти из их дома и при этом не спровоцировали бы новое нападение. Однако Роз была не в состоянии говорить. Они привыкли молчать. Многие часы, дни, недели они с Шеем Нейлом проводили за этим кухонным столом, не разговаривая друг с другом, и это казалось нормальным. Но сегодня все было иначе. Страх и воспоминания об унизительной борьбе, стонах и унижении вчерашней ночи, давили…

— Хотел бы я, чтобы вчерашней ночи не было, — сказал Шей после долгого молчания.

— Видит Бог, я тоже, — сказала Роз. — Но поскольку это все же случилось… — Вот теперь она сможет сказать, чтобы он уходил.

— Но поскольку это случилось, — заговорил он, — я думаю, что не имею больше права есть в твоем доме и за одним столом с тобой. С сегодняшнего дня я сам буду готовить себе еду в своей хибаре. Так будет лучше.

После всего того, что произошло, он намеревается остаться здесь? Унизив ее самым отвратительным образом, изнасиловав ее, он хочет отделаться малостью — лишь тем, что не будет больше обедать за этим столом? Да этот человек, должно быть, не в своем уме!

Роз заговорила — спокойным, но очень решительным тоном, стараясь, чтобы он не распознал страха в ее голосе:

— Нет, Шей, я думаю, этого недостаточно. Тебе лучше уйти. Нам не удастся выбросить из памяти то, что случилось. Лучше тебе подыскать работу где-нибудь еще.

Шей посмотрел на нее так, будто не верил своим ушам.

— Я не могу уйти, — сказал он.

— Ты найдешь другое место.

— Я не могу уйти. Я люблю тебя, — выдавил из себя Шей.

— Не говори ерунды! — вспыхнула Роз. Она была напугана еще больше, чем прежде. — Не любишь ты ни меня, ни кого бы то ни было другого. То, что ты натворил, не имеет никакого отношения к любви.

— Я ведь уже сказал тебе: виновато виски. Но я в самом деле люблю тебя.

— Тебе придется уйти, Шей.

— Я не могу оставить тебя. Вы с Лэдди без меня пропадете.

Он повернулся и вышел из кухни.

— Почему Шей не пришел обедать? — спросил в субботу Лэдди.

— Он сказал, что теперь предпочитает обедать один. Ты ведь знаешь, он очень стеснительный.

Со времени последнего разговора и вплоть до сегодняшнего дня они с Шеем не обменялись и парой слов. Работа шла своим чередом. Шей починил изгородь вокруг теплицы, приделал к кухонной двери новый засов, чтобы Роз на ночь могла запираться изнутри.

Умирал Траппер, их старый колли.

Лэдди не находил себе места от горя. Он сидел рядом с собакой, гладил ее по голове и пытался поить с ложки водой. Иногда он принимался плакать, обнимая собаку за шею.

— Поправляйся, Траппер, — умолял он, — я не могу, когда ты вот так дышишь, будто задыхаешься.

— Роз! — В первый раз за несколько последних недель Шей осмелился с ней заговорить. От неожиданности она чуть не подпрыгнула.

— Что?

— Наверное, мне стоит отвезти Траппера в поле и пристрелить. Как, по-твоему?

Они оба посмотрели на хрипящего пса.

— Нельзя сделать этого втайне от Лэдди.

В тот день Лэдди пошел в школу лишь с тем условием, что на обратном пути он зайдет в лавку и купит Трапперу кусок мяса. Может, хоть это поможет собаке выздороветь! Пес был уже не способен ничего есть, но Лэдди отказывался в это верить.

— Так, может, мне спросить Лэдди?

— Попробуй.

Шей отвернулся. Тем же вечером Лэдди выкопал для пса могилу на заднем дворе, и они отвезли его в поле. Шей приставил к голове собаки ружье. Все было кончено за долю секунды. Лэдди смастерил маленький деревянный крест, и все трое молча постояли у маленького холмика. Затем Шей ушел к себе.