ВЛладимир Авдеев - Протезист

— Это понятно! — воскликнул я, с неподражаемым верноподданническим жаром дергая кадыком и пристойно возложив руки на колени, — но натурщики здесь при чем? — спросил, уже развязножизнелюбиво развалившись в кресле.

— Хм… Это долго объяснять, но я попробую. Мы все живем в рамках одного социума, подвержены одним и тем же законам, отношениям, господствующим в обществе. Но один из нас тунеядец, а другой — честный труженик, один благопристойный семьянин, а другой — мерзкий развратник…

— И вы хотите, поставив ряд опытов на мне, выяснить, отчего человек в замкнутом объеме законов, причин и следствий проделывает путь от добра ко злу, для того, чтобы выработать противоядие в рамках всего общества? Так? — тихо сказал я, глядя в глаза директора, точно в колодец перед падением.

— Да. Да, именно. Как это вы точно и замечательно сформулировали! Именно, именно!

— Ну, что ж, я готов. Что нужно делать? — спросил я.

— Да, подождите вы, успокойтесь. Ничего не нужно делать. Вам нужно будет жить вашей обычной жизнью.

— И все же? Ведь натурщик должен позировать.

— Вы, и впрямь, очень эксцентричны, и с вами немного трудно разговаривать. Но все же попытаюсь не сбиваться на мозаичные реплики и подробнее описать задачи Этических консультаций. Видите ли, Фома Фомич, в сознании современного цивилизованного человека, особенно горожанина, не обремененного моральными обязательствами многовекового уклада, живущего в условиях распада религиозных систем, частой смены идеологических установок и отсутствия духовной дисциплины, фрагменты разных религий все более свободно и эклектично соединяются друг с другом. Религиозная терпимость как бы переходит на новый уровень — от терпимости к сосуществованию разных религий в обществе, к спокойному отношению к их сосуществованию в сознании одного индивида. Являясь государственной идеологической организацией, мы не можем остаться безучастными к негативным процессам, происходящим в духовной жизни нашего общества. А для того, чтобы оздоровить ситуацию, необходимо, как вы сами понимаете, выработать надежное противоядие против всякого рода разлагающих процессов. Ну, а для этого, в свою очередь, нужно детально разобраться в причинах этих негативных процессов.

— Ясно.

— Вот и очень хорошо. Итак, вам предлагается жить вашей обычной жизнью, встречаться с различными людьми, быть участником различных мероприятий и излагать мысли и переживания, которые будут вас посещать в результате этих встреч и событий. Вам предлагается смело высказываться на любые волнующие вас темы. Вам разрешается говорить на людях все, что вы о них думаете, прямо в лицо, без утайки. Словом, вам вменяется в обязанность делать все, что заблагорассудится, причем ваша личная безопасность будет гарантироваться условиями договора, который мы с вами заключим в случае обоюдного согласия.

— Все, что я захочу?

— Именно так. Вы будете посещать официальные приемы, бывать дома у знаменитых людей, посещать митинги, забастовки, суды, церкви, редакции газет и журналов, военные объекты, побеседуете с лидерами политических группировок, религиозных течений, кумирами молодежной моды, идолами толпы. Потребуется много энергии, пластики воображения, игры ума, так каковы посетите те точки страны, в которых бьет пульс максимальной активности, вершится большая политика, формируется общественное мнение, решаются судьбы Отечества. Ваши реакции должны быть правдивы и естественны, вам нельзя будет сдерживать себя. Полная свобода волеизъявлений, мотивацию которых нужно будет затем лишь изложить в письменной форме и отчасти устно кураторам, в чьи обязанности вменена ваша охрана. Как видите,

риска никакого и, кроме того, предоставляется исключительная возможность получить массу впечатлений, которые вы никогда не получили бы, даже если прожили бы сто заурядных жизней разом. И прибавьте сюда полную вседозволенность в словах и поступках. В условиях роста демократии люди могут лишь мечтать о том, что вы будете иметь…

Я не тороплю с ответом, вы можете поразмыслить и внимательнее изучить текст контракта.

— С текстом я, разумеется, ознакомлюсь, и весьма внимательно, но могу сказать сразу же. Я согласен, — ответил я, искря глазами на флибустьерский манер (…) Дон-Кихот, я начну чистить латы сегодня же. Жизнь не смогла бы изобрести большего искушения для моего Неверующего наполнения (…) Я осмотрел текст как документ, с которым не стыдно направиться в рай, и пробел все три экземпляра договора размашистой остроконечной подписью. Теперь я идеологический смерд, которого пошлют в бой впереди всех частей войска, дабы своими костями и мясом притупить вражьи мечи, утомить мускулы, остудить пыл атаки. Опереточная стремительность и опустошительная простота не родили во мне сомнения в том, что под портретом Томаса Мора может быть учинено казенное бесчинство над верноподданным Фомой, а все бессознательные инстинкты сплелись в толстенный жгут и вытянули меня в…

…психологические натурщики.

«Придай совершенство тому, что хочешь уничтожить. Попробуем с тем, чтобы достигнуть нужной нам цели, преследовать противоположную цель и достигнуть ее. Попробуем для того, чтобы избежать какого-либо результата, поставить себе его в виде цели».

«Свобода лучше сохраняется, когда одни имеют больше свобод, и более равны». Джордж Оруэлл.

«Кто считает, что он должен что-либо предмету своей любви, тот религиозен или романтик».

«Всякое подчинение — религиозно».

«Можно любить то, что разрушаешь, можно продолжать прошлое, отрицая его, можно уважать своего учителя, опровергая его учение».

Я сдавлю до боли всю свою плоть и выдавлю из Неверующей крови сыворотку против…

…вселенского идолоблудия.

Меняются времена и нравы, вместе с ними меняются и критерии их оценки. Столетиями непререкаемым каноном высшего героизма считалось восхождение на костер за идею. Нынешний идеал не менее возвышен и романтичен, ибо теперь, как и прежде, нужно быть неистовым смельчаком, чтобы… удержаться и не взойти на этот костер, так как несть числа ни кострам, ни идеям. Плюньте в костер, плюньте в идею. Идите дальше и живите, в свое удовольствие, и несметная слава о вашем отважном поступке спеленает весь этот завистливый мир.

Идол жив до тех пор, пока вы служите ему, пока вы горите за него. Не замечайте его, отриньте его бесноватые домогания, и он перестанет терзать вашу душу.

Идол — это хребет совести, а единственное назначение совести — угрызаться.

Избавление себя и окружающих от страданий — высшая цель любого здравого рассудка.