Александр Житинский - Фигня (сборник)

Перес появился в зале. Он был мрачен как туча. Рядом сразу же возник Максим.

– Донт ворри, дон, – сказал он. – Пусть напляшутся перед смертью. Бранко уже начинил машину взрывчаткой. Я командую парадом.

– А ты мне нравишься, парень. – Перес положил руку на плечо Максиму. – Давай выпьем.

Тут же возник официант с подносом, Перес и Максим взяли по бокалу. Максим обнял Переса, увел к стойке, не переставая бдительно наблюдать за событиями на танцплощадке и за столиками.

Федор потерял в толпе танцующих Ольгу и нашел другую женщину. Потом выяснилось, что это переодетый женщиной гомик, клюнувший на великолепные физические данные Федора. А Ольга вернулась за столик к Ивану и уселась рядом. Иван закусывал.

– Ванечка, ты бы вилочку в левую руку взял, – жалостно проговорила Ольга, охваченная внезапно вспыхнувшим к Ивану чувством.

– Откуда же знать… – смутился он.

– Ничего, привыкнешь. Небось первый раз в Европе…

– Я тебя что хотел спросить, – начал Иван. – Вот ты обо мне в газету пишешь…

– Пишу, Ваня.

– Не позоришь?

– Что ты! Ты у меня герой, – с любовью сказала она.

– А Вадим?

– И Вадим.

Иван придвинулся к ней, жарко зашептал в ухо:

– Ты не смотри, что я деревенский. Я еще кое-кому фитиль вставлю!

– Да ты уже вставил, Ваня, – сказала она, намекая на Бузатти.

Иван почему-то покраснел.

– Нет, еще нет…

– А я тоже деревенская, Вань, – призналась она. – В Париже хорошо, а в Будогощи получше будет.

– В Рязани была? – спросил он. – Лучший город.

Донья Исидора наконец оторвалась от Вадима, буквально отпихнула его от себя и, поискав глазами Ивана, направилась к нему.

– Вания, дансинг, Вания! – блестя своими огромными, чуть раскосыми черными глазами, пригласила она Ивана.

Лейтенант не мог отказать.

Донья закружила его, увлекая все дальше от столика, к эстраде. Там, улучив момент, она юркнула за кулисы, потянув Ивана за руку, и они оба скрылись из глаз.

Максим краем глаза следил за ними, успевая отвлекать внимание Переса. Увидев, что пара исчезла, Максим сказал шефу:

– Пойду проверю динамит.

– О’кей, – благодушно кивнул Перес.

Максим бросился к кабинету хозяина.

Когда он отворил дверь, донья уже успела стянуть с себя левую половину платья, правой же рукою раздевала упиравшегося Ивана.

– Позвольте, мэм, я помогу, – галантно бросился на помощь Максим.

Он стянул с доньи вторую половину платья, оставив ее в трусиках и в лифчике, и они вдвоем, в четыре руки, принялись расстегивать на Иване брюки и рубашку.

– Что вы делаете, товарищи?.. – шептал обескураженный лейтенант.

– Иван, неудобно отказывать хозяйке. Будь умницей, – тяжело дыша, приговаривал Максим.

Когда на Иване осталась лишь его чемпионская форма – сатиновые трусы и черные носки – Максим вежливо покинул апартаменты, не забыв вынести за дверь одежду Ивана.

Далее он действовал точно и хладнокровно.

Первым делом Максим извлек из кармана брюк чек на миллион долларов и спрятал его за подкладку берета. Одежду Ивана бросил на пол перед дверью. Затем быстрым шагом вернулся в зал, подошел к стойке и тронул Переса за плечо.

– Шеф, донья изволит отдаваться менту.

– Где?! – взревел Перес.

– В вашем кабинете, шеф.

Переса ветром сдуло от стойки. Круша все на своем пути, дон полетел за кулисы. А Максим направился к столику, где одиноко сидела Ольга. Плюхнувшись на стол рядом с нею, он потянулся к бутылке шампанского, стал неторопливо сдирать серебряную фольгу с пробки.

За его действиями жадно следил от дверей кабаре Бранко Синицын.

– Вот мы тут сидим, – лениво начал Максим, – а Иван с Исидорой, между прочим, трахаются.

– Где?! – подскочила Ольга.

– Там, – указал он за кулисы.

Ольга вихрем помчалась к эстраде. Увидев ее порыв, за нею побежали Вадим с Алексеем.

А Максим открутил проволоку на пробке, отставил горлышко в сторону и произвел эффектный салют с обильной пеной, которая залила плясавших поблизости атташе. Это был единственный неосторожный жест в цепи продуманных действий, ибо атташе тренированно скрутили Максима и принялись мять ему бока. Максим уворачивался, придерживая на голове драгоценный берет.

Но дело было уже сделано. Бранко Синицын увидел выстрел шампанского, удовлетворенно прикрыл глаза и ушел взводить адскую машину.

Схватка с доньей была посерьезнее поединка с Бузатти. Глаза не выдавишь. Все-таки женщина. Иван оборонялся как мог, но донье удалось-таки стянуть с него один носок, и теперь последним оплотом Ивана были трусы, которые оказались на редкость прочны. Донья буквально повисла на них, а Иван, вцепившись обеими руками в резинку, медленно отступал к двери, волоча донью по полу за собой.

– Я любить тебя… – твердила она. – Почему ты не хотеть?

– Я хотеть… Потом… Не здесь… – тяжело выговаривал чемпион по реслингу.

Трусы угрожающе затрещали.

– У-у, сука! – взвыл Иван и тут же получил от доньи оплеуху.

Она отпустила трусы и принялась избивать Ивана, а он только прикрывался руками, пока ему не удалось задом открыть дверь.

За дверью стоял Перес в черном сомбреро.

Иван успел нагнуться, и кулак Переса просвистел над его головой. Зато Исидора не успела, и следующий взмах руки Переса поразил ее.

Иван выскочил в коридор, подобрал свою одежду, но тут же был сражен прямым ударом в подбородок, который нанесла ему подоспевшая Пенкина.

– Оленька… – прошептал он, падая.

– Я тебе дам – Оленька! Падло мохнатое! – Она была прекрасна в своем гневе.

Иван, прижимая одежду к груди, в одном носке, бросился по коридору. Ольга за ним. Следом бежала Исидора, которой удалось увернуться от обезумевшего любовника.

По дороге им встретились Вадим и Алексей.

– Вы куда, ребята? – спросил Заблудский.

Ответа не последовало, поэтому соратники поспешили следом.

Перес в это время бешено выдвигал ящики письменного стола, ища револьвер.

– Всех пристрелю, как собак! – рычал он.

Наконец, пистолет был найден, Перес произвел устрашающий выстрел в потолок и бросился в погоню за беглецами.

В зале продолжалось веселье, гремела самба. На танцплощадке три русских атташе избивали Максима, Федор избивал обнаружившего себя неосторожными приставаниями гомика, за компанию дрались еще несколько пуэрториканцев и негров.

Карнавал был в разгаре.

Внезапно из-за кулис эстрады вылетел Иван в порванных трусах и в одном носке. Он почему-то прихрамывал. За ним, размахивая вырванной у мексиканского трио гитарой, мчалась Ольга, следом выскочили мало что понимающие Вадим и Алексей, а последней – Исидора в одном нижнем белье. Они проследовали к выходу, путаясь в дерущихся.