Джессика Адамс - E-mail: белая@одинокая

— Гм-м, Билл? — протянула Хилари. — Занятно…

— И я о том же подумала.

— Хоть я и влезла в «Женский кружок», времени для свиданий у меня маловато, — сказала Хилари.

Нравится мне, как она это называет — «свидания». Словно и не кончились былые счастливые деньки. Но вот то, что Хилари присоединилась к Джодиной компании, меня изрядно удивило. Выходит, она и в самом деле отчаялась.

— И на что похож этот Билл? — спросила Хилари с наигранным интересом. — Я ведь всегда могу выйти из «Женского кружка», знаешь.

— Очень даже ничего, — воодушевилась я. — У него красивые глаза. Но он из Дорриго. И у него пластырь на челюсти.

— О-о… Звучит интригующе. А челюсть у него мощная?

— Да, — заверила я. — И еще у него эти, ну, знаешь, плечи.

— А квартира его на что похожа?

— Ни на что. Ничего интересного.

— А я могу ему понравиться? — поинтересовалась Хилари.

— Не сомневаюсь.

Она вздохнула.

— Надолго ли это?..

Вот она, больная мозоль.

— Господи, Хилари, не гадалка же я.

Тут я рассказала ей о мамином звонке и о том, что родительница едва не довела меня до слез.

— Ну, этим в «Женском кружке» тоже занимаются, — сообщила Хилари. — Между матерью и дочерью должна существовать молчаливая конспирация.

Идея хорошая, ничего не скажешь.

— И тогда жизнь станет просто прекрасной, да? Не может у нас быть молчаливой конспирации — она же не умолкает ни на минуту! И мама в бешенстве из-за того, что подарила мне только масло для ванны, а папа, оказывается, преподнес компьютер.

— Но у вас всю жизнь так, — напомнила Хилари.

— Да? — пробормотала я.

— Ты что, сама не помнишь? Еще в школе. Твои как раз разводились, и отец подарил тебе что-то вроде синтезатора, а мать — пару сабо. Мы чуть от зависти не полопались. И всем хотелось разводящихся родителей.

— Серьезно?

— Сама посуди, — сказала Хилари. — Мои предки вместе — и что я получаю на день рождения? Билеты на «Повелителя танцев». Майкл Флэтли [5] Ирландский танцор (р. 1958), со своим шоу «Повелитель танцев» гастролирует по всему миру. Майкл Флэтли занесен в Книгу рекордов Гиннесса как обладатель самых быстрых ног. этот, тьфу!

— Он, говорят, занимается сексом после каждого спектакля, — вспомнила я.

— Вот именно. ПОТОМУ МАМАШИ УСТОЯТЬ И НЕ МОГУТ!

… Когда я добралась наконец до постели, мне удалось почти полностью расслабиться. Явный прогресс. Сама не знаю, что помогло мне отвлечься: может, замаячившая надежда сделать что-нибудь для Хилари и Билла, а может, дневной звонок Лайма. Или — кому только сказать! — на меня успокаивающе подействовал звонок мамы.

Если я и была чем-то занята на работе, когда появился Лайм, так исключительно рифмой к «Сухим завтракам». Кайли, по счастью, отправилась обедать пораньше — чтобы успеть на аэробику.

— Ну а сама-то ты пробовала эти хлопья, над которыми мы все тут бьемся? — Лайм, скрестив руки на груди, стоял у меня за спиной. На нем был все тот же замшевый пиджак.

— Нет, — отозвалась я. — Хотя как-то утром мне их безумно захотелось.

— Наверное, переработалась.

— Да нет. Я бы не сказала.

Что это мне вздумалось кокетничать? Странное какое-то ощущение. Надо же — флиртовать с кем-то снова… Особенно если учесть, как я была зациклена на Дэне последние несколько месяцев.

— Да, насчет моего электронного адреса, — произнесла я. — Надо было тебе сразу сказать. Вообще-то у меня его еще нет. Я даже еще не подключила свой компьютер.

Лайм улыбнулся:

— Догадался.

— Но ты не откажешься еще раз продиктовать мне свой адрес?

— Если одолжишь ручку, — сказал он.

Руки Лайма — настоящие руки художника. С длинными пальцами. И довольно гладкие. Только мелкие порезы о края бумаги — и все.

— Вот, пожалуйста. А это — номер телефона.

С расстояния метров двадцати могло показаться, что свободный художник-график протягивает визитную карточку старшему копирайтеру. Но в действительности это был тот самый миг между мужчиной и женщиной. Обмен флюидами, если можно так выразиться.

Тут одна из девушек-бухгалтерш направилась к нам, помахивая какой-то бумажкой. Кажется, первым чеком для Лайма. Вообще-то ей вовсе не обязательно было тащиться сюда, чтобы вручить его. Просто есть в Лайме что-то такое, отчего людям постоянно хочется для него что-нибудь сделать.

— Еще увидимся. Или я получу от тебя послание.

— Если мне удастся его отправить, ха-ха-ха! — И я загоготала, словно гиена.

Похоже, мои навыки в области флирта подвяли с тех пор, как мы расстались с Дэном. Веду себя, точно продавщица из «Эйвон», впаривающая мужику лосьон для бритья, который ему даром не нужен.

После ухода Лайма возникло странное ощущение пустоты. Вот и в прошлый раз случилось то же самое. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы я чувствовала себя выбитой из колеи, гоняя в компьютере листовку с «Сухими завтраками». И достаточно, чтобы я поклялась по пути домой завернуть к Биллу — пусть даже разрыв между автоответчиком и компьютером получится меньше недели.

Вернулась Кайли и обнаружила у себя на столе эскизы Лайма. И быстро обернулась ко мне:

— Вики! Ты видела Лайма?

— Да.

— Он сказал что-нибудь? Ну, вообще-то…

— Нет, просто заглянул на минутку.

— Я ему должна была передать чек, — процедила Кайли. — Из бухгалтерии.

— Кажется, он его уже получил.

— И вообще нам с ним надо было поговорить.

Пауза. Кайли разозлилась, и не на шутку. Через несколько минут она заговорила вновь:

— О Дэне слышно что-нибудь?

Отвечать я не собиралась. Хотя в глубине души мне было жаль Кайли. С Лаймом ей не светит ни единого шанса. Ни малейшего. Как и клацающей каблуками-платформами и гремящей бусами-маргаритками девчонке-бухгалтерше, которая гарцевала тут с его чеком. Если честно, я не думала, что вообще у кого-нибудь из нас есть шанс. Конечно, не то чтобы меня это волновало… Ха.

Возле дома я заметила Билла, припарковывающего машину. Парковался он неважно — должно быть, потому, что больше привык управляться с коровами, виноградными лозами или комбайнами — или что там у них есть в Дорриго.

Билл опустил стекло автомобиля:

— Я тебе что собирался сказать… В любое время, когда захочешь, чтобы я твой компьютер посмотрел…

Судьба.

— Вообще-то он так и стоит.

— А ты занята сейчас? — спросил Билл.

— Да нет, заходи.

Он и зашел — как раз когда я собиралась залезть в душ. Дверь я ему открыла в своем стареньком сером халатике — и умчалась по коридору, пока багровый румянец у Билла не перебрался с шеи к пластырю на челюсти. Румянец я списала на деревенские манеры. А когда посмотрелась в зеркало в ванной, то обнаружила, что на мне тот самый халат, сквозь который видны соски. О-ля-ля.