Эмиль Брагинский - Берегись автомобиля

Деточкин ходил из кабинета в кабинет. Ходил он долго. Страховаться были согласны все. Ставить свою подпись – никто!

Деточкин устал. Нога болела. Он присел в холле на шаткий модерновый стул. Вокруг царила тишина. Лишь перестук пишущих машинок, доносившийся из машбюро, нарушал торжественный покой. Машинки отбивали отрицательные заключения по всем развлекательным мелодиям. Из их перестука складывался мотив антимарша, исполняемого с лихой жизнерадостностью, как того и требовала эпоха.

Вдруг машинки замолчали. Вместо них дробно застучали каблуки. Из комнат выскакивали сотрудники и бежали в одном направлении. Согрешилин несся в первых рядах.

Из кабинета с табличкой «Начальник управления» степенно вышел С. И. Стулов. Увидев знакомое лицо, он негромко обратился к Деточкину:

– Ты теперь здесь работаешь? – Стулов привык к безудержному раздуванию штатов управления. Он по опыту знал, что зато потом будет кого сокращать.

– Сегодня – здесь, – ответил Юрий Иванович.

– Молодец, – одобрил С. И. Стулов и направился в зал прослушивания вслед за табуном. Когда он удобно расселся на мягком диване, механики включили стереофонический магнитофон.

В рабочее время сотрудники управления дружно слушали фривольные программы низкопробных западных варьете, чтобы не допустить в родное искусство художественного свиста никакой безнравственности. Сами сотрудники считали себя настолько непорочными, что не боялись тлетворного влияния ни буржуазного твиста, ни буржуазного свиста.

Деточкин одиноко скучал в холле.

– Если бы я их страховал от потери занимаемой должности, выстроился бы длинный хвост, – с яростью думал Юрий Иванович.

Прослушивание закончилось одновременно с рабочим днем, ровно в пять часов.

Деточкин в потоке сотрудников пошел к выходу, впервые за всю свою практику он не сумел застраховать ни одного человека.

Прошла еще одна неделя...

Районная инспекция Госстраха перевыполнила квартальный план. Страховые агенты выдали на-гора сто один и шесть десятых процента.

У Деточкина зажила нога. Отношения с Любой развивались в духе взаимопонимания. Деточкин исправно посещал репетиции и каждый раз интересовался, не удалось ли Максиму схватить главаря. Настроение у Юрия Ивановича было превосходным. Мучило одно – он так и не угнал семицветовский автомобиль.

Подберезовиков, подозревавший, что на Димину «Волгу» будет опять произведено покушение, установил за бежевой красавицей тщательную слежку. Но злоумышленник не подавал признаков жизни, – может, он ушел в глухое подполье, может быть, его отвадил волчий капкан. Когда Дима поставил в своем дворе цельнометаллический гараж и запер его на японский замок, следователь даже расстроился. Стало ясно, что ночью машину угнать невозможно, и было маловероятным, что, наученный горьким опытом, вор кинется на нее днем. След преступника терялся. За отсутствием прямых улик толстенькому пришлось отменить подписку о невыезде, и он улетел в Сочи, чтобы прийти в себя. В следовательском отделе уже подтрунивали над Максимом, и только Таня защищала его как могла. Потерпевшие тоже потеряли веру в нового следователя.

– Этот Подберезовиков... не ...авдал ...аше ...оверие! – говаривал Пеночкин Филиппу Картузову.

Снова, в который раз, стояла темная ночь. К гаражу приблизился Деточкин с неизменным портфелем в руках. В связи с установкой гаража Подберезовиков отменил ночное наблюдение, о чем Деточкин выведал на одной из репетиций. Юрий Иванович осмотрел защитное сооружение и нашел, что гараж хорош. Знакомый японский замок был тоже недурен!

– Да, – рассуждал про себя Деточкин. – Эту крепость можно взять только автогеном. Но какая волынка! Баллон с кислородом, баллон с водородом, шланги, горелка... Можно, конечно, взорвать динамитом... Будет большой шум! Свидетели проснутся! Да, из этого гаража ее не вынешь. Спи спокойно, дорогой Семицветов! – И Деточкин ушел несолоно хлебавши.

Прошло двадцать четыре часа. Ночь опять не подкачала. Она была темная-претемная.

В постели рядом с женой спокойно спал дорогой Семицветов. Ему снился забор, который скрывал от завистливых глаз дачу, записанную на его собственное имя...

По ночной пустынной улице, слегка позвякивая, ехал автокран. Он свернул во двор и остановился у гаража. Из кабины деловито выскочил Деточкин. Он взялся за крюк и подцепил его под японский замок.

– Вира! – скомандовал Деточкин.

Трос натянулся, и корпус гаража легко взмыл в воздух. На кирпичном полу беззащитно стоял бежевый автомобиль.

Зрелище гаража, парившего над «Волгой», было фантастическим. Жаль, что его видели только двое – Деточкин и водитель автокрана. Юрий Иванович наплел крановщику с три короба: что, мол, кого-то надо встречать, что кто-то болен, что ключи у кого-то на даче...

Самый вид Деточкина, все его слова были настолько искренними, что крановщик ни в чем не усомнился и взялся помочь.

Деточкин проворно открыл «Волгу», проверил, нет ли капкана или еще чего-нибудь новенького, отключил сигнал бедствия и вывел машину.

– Майна! – скомандовал Юрий Иванович, и автокран бережно опустил гараж на прежнее место.

В этот момент Дима проснулся. Ему захотелось по-маленькому. Не открывая глаз, он в полусне добрался до санузла. На обратном пути Дима подошел к окну, разомкнул слипшиеся веки и поглядел на гараж. Во дворе никого не было. Дима возвратился в постель и сразу заснул...

А Деточкин не терял времени даром. Он приехал на «Волге» в какой-то кривой переулок. Он помнил, что там под брезентом законсервирована ржавая колымага, которая в далекой молодости была легковым автомобилем. Убедившись, что за ним никто не следит, Деточкин поднял брезент и ловко отвернул номерные знаки. Нетрудно сообразить, что несколько минут спустя бежевая «Волга» № 49–04 МОТ уже выступала под шифром 82–15 МОП...

Любу вновь разбудил ночной звонок.

– Кто там? – сонно спросила она.

– Люба, это я!

Люба испуганно отворила дверь.

– Что случилось? Опять капкан?

– Нет, на этот раз обошлось, – вздохнул Деточкин, не рискуя войти в квартиру. – Я пришел попрощаться, я уезжаю в командировку...

– Сейчас, ночью? – Люба старалась говорить спокойно.

– Приходится... Можно, я от тебя позвоню маме? – Деточкин переступил порог.

— Езжай, езжай в Тбилиси! – И Люба ушла к себе в комнату.

– Зачем в Тбилиси? Я поеду еще куда-нибудь! – крикнул вдогонку влюбленный автомобильный жулик. Ответа не последовало.

Телефон был в коридоре, и Деточкин позвонил домой.

– Мама! – нежно начал Деточкин, когда она наконец подошла. – Я не виноват, но я сейчас уезжаю в командировку...