Сильви Тестю - Девочки

Вот какая-то машина идет на обгон «на всех парах».

— Психи, да и только, — вздыхает мама.

Коринна время от времени оборачивается: дает нам понять, что положение самое что ни на есть опасное. Жоржетта смотрит на дорогу. Ну, когда мы попадем в аварию?

— Опять подрезали!

Маме кажется, будто ее режут, так она напряжена.

А я смотрю на тележку. Никак не могу представить, что из нее выйдет домик на колесах.

Мама резко тормозит, когда нас обгоняет грузовик. Нас с Жоржеттой бросает на спинки передних сидений. Колеса грузовика подняли столько пыли, что ничего не видно. Лязг, скрежет металла. Нашу машину отбросило на несколько метров.

— А, черт!

Мама кричит, стоя жмет на тормоз.

Мотор глохнет.

Когда оседает пыль, мы видим: реакция у мамы что надо. Наша машина стоит в нескольких сантиметрах от пропасти. Еще чуть-чуть — и «здесь бы все и закончилось». Мама высаживает нас из машины. Она дрожит от страха. Дедушка тоже.

— Стукнул тебя! — тычет он пальцем в помятое букашкино крыло.

Из своей машины молнией вылетает дядя. Показывает на грузовик, который даже не остановился.

— Вон тот полуприцеп. Ну-ка вылезайте!

Крестная и ее дети мигом выскакивают, как будто пожар. Грузовик едет тихонько. Он слишком широкий для горной дороги. Мы все смотрим на него — он сейчас прямо под нами. Дядя отцепляет складной трейлер, обегает вокруг машины, садится, хлопает дверцей. И рвет с места. Пыль поднялась, как только что от грузовика. Он гонится за этим полуприцепом. Мой крестный вышел из себя — я это отсюда вижу Вот он обгоняет грузовик. Тормозит так резко, что мама с бабушкой визжат. Они подумали, что грузовик задавил крестного.

Крестный машет руками водителю полуприцепа. Водитель не открывает дверцу, но крестному это пара пустяков. Вскочив на ступеньку, он с силой дергает дверцу грузовика на себя. Одним рывком выволакивает из кабины водителя. Дает ему пинка ногой под зад: мол, будешь знать. Крестная взвизгивает и бежит вниз по дороге.

— Он убьет его! — кричит она на бегу.

Крестный держит водителя за ухо. Тычет его носом в золотые крошки — это краска с маминой малолитражки. Тот понимает, что оплошал. Крестная подбегает к ним одновременно с воем сирены.

— Carabineri, — говорит бабушка дедушке, а он повторяет это маме.

«Плохо дело», — написано на лицах бабушки и дедушки.

Карабинеры — это итальянская полиция, понимаю я, когда еще одна машина с сиреной тормозит возле нас. Все начинают говорить по-итальянски. Я никогда не слышала, чтобы дедушка говорил так быстро с незнакомым человеком, но тот его понимает. Бабушка говорит еще быстрее. И полицейские все понимают! Мало того! Они обращаются к маме, и она им отвечает! Они пошли на то самое место, где грузовик стукнул нашу машину! Значит, карабинеры отлично понимают моего дедушку, и мою бабушку, и мою маму. Итальянский их родной язык! До меня это только сейчас дошло. Здесь их родина, да-да! Я это и раньше знала, но теперь другое дело. Я смотрю на дедулю: он итальянец. И моя бабуля — итальянка. И моя мама — вылитая итальянка. Вот почему у нее такие пышные черные волосы. Вот почему она никогда не обгорает на солнце.

Внизу на дороге мой крестный тоже разговаривает с двумя карабинерами. Он показывает вверх, на нашу букашку. И эти карабинеры тоже понимают все, что он говорит. Одна я ничего не понимаю. Мама-итальянка стала совсем другой, я это вижу теперь: она говорит быстро-быстро и не задумываясь. Размахивает руками. Как бабуля, как дедуля, как крестный! Мама вдруг стала похожа на крестного! Он же ее брат!

Они все здешние. Они у себя дома. Ох, черт, как же так? У мамы одна родина, а у меня — другая! И мои родные, вот все они — итальянцы. У нас разные родины — у моих родных и у меня! А мои сестры?

Я смотрю на Коринну — она слушает, что все говорят. Как будто понимает по-итальянски!

— А ты тоже понимаешь? — спрашиваю я у Жоржетты.

Неужели все понимают, кроме меня? Неужели мне не понять мою семью?

— Ни фига.

Жоржетта мотает головой, вид у нее растерянный. Меня это успокаивает.

Карабинеры и крестный закуривают. Дымят себе спокойненько, а за нами, между прочим, уже затор. Они что, раньше были знакомы? Все итальянцы знакомы между собой.

Еще двое полицейских налаживают движение на свободном участке дороги. Крестный с сигаретой в зубах возвращается к нам. Он шутит с полицейскими. Улыбается так, что лицо сползает назад. Карабинеры помогают ему прицепить складной трейлер.

Грузовик они не отпустили. Мама и водитель полуприцепа подписали какие-то бумаги. А потом нам дали «зеленую улицу»! И когда мы тронулись, крестный, дедушка и даже мама махали на прощание четырем карабинерам!

Наконец мы сворачиваем на узенькую проселочную дорогу. Весь кортеж начинает гудеть, как будто едет свадебный кортеж.

Мама почему-то смеется. Какой-то очень старый господин на велосипеде все кланяется и кланяется нашей колонне.

Надо же, такой старый, а ездит на велосипеде. Я никогда не видела, чтобы старик крутил педали.

— Это дзи Джелили, — бабушкин брат, — радуется мама.

Да, все итальянцы между собой знакомы, это точно. Вдоль проселочной дороги стоят белые домики. Теперь нас, кажется, узнает целая семья. Нам улыбаются. Машут руками. Все темноволосые, черноглазые. Они и мне тоже машут?

— Это дзи Аркандже, дедушкин кузен.

Мы машем в ответ этим людям, которых видим впервые в жизни.

Теперь наша колонна притормаживает перед каждым домом. Сколько народу нас встречает! Все машут нам. Все рады нас видеть!

— Думаешь, ты — английская королева? — спрашиваю я старшую сестру: уж слишком изящно она помахивает ладошкой в ответ.

На нас с Жоржеттой смехунчик напал, мы держимся за животики и не можем поприветствовать остальную Италию.

— Это дзи Бетина, дедушкина сестра.

— Это дзи Паскуале, бабушкин брат.

— Это дзи Доменико, бабушкин кузен.

Их всех зовут «дзи-кто-то-там». С каждым новым именем, которое называет мама, нас все сильнее разбирает хохот. Мама показывает нам что-то, но мы ничегошеньки не видим. Только слышим, что здесь все братья-сестры-кузены-кузины.

Проселочная дорога приводит к дому, у которого наш караван наконец останавливается.

— Девочки, приехали!

Мама счастлива.

Мы с Жоржеттой заливаемся смехом.

Коринна сердито косится на нас. Хочет, чтобы мы успокоились. Не хватало нам оскандалиться перед нашими родными.

Мама выскакивает из букашки. Все хлопают дверцами вразнобой.

— Дзи Мария!

Мама говорит очень громко, с раскатистым «р».

Все тараторят по-итальянски кто во что горазд.

— Сколько их тут? — еле выговариваю я.

Коринна не вышла из машины. Она ждет нас. Мы должны представиться все вместе.