Эмиль Брагинский - Московские каникулы

– Разве не видите – индийский слон! – Лучана проследовала дальше по зеленому коридору. Так именуется проход через таможню, где нельзя задекларировать валюту, но зато не надо предъявлять багаж.

Стоило Лучане появиться в зале ожидания, как ее тотчас же атаковали шустрые, хваткие охотники за пассажирами.

– Do you wont the car? – Всех опередил пышноволосый малый в короткой кожаной куртке; не дожидаясь ответа Лучаны, решительно взялся за ручку тележки и резко бросил конкуренту, пытавшемуся пристроиться к Лучане с другой стороны: – Отваливай! Дама с собачкой моя!

– Гостиница «Советская»! – уже не по-английски, а вовсе по-русски сообщила адрес иностранка.

Нельзя сказать, чтобы Гриша, так звали водителя, обрадовался. Знает русский, меньше заплатит. Но ничего не попишешь. Гриша изобразил на лице улыбку радости:

– Как это ни странно, я тоже говорю по-русски!

Он уже выкатил тележку из здания аэровокзала и теперь направлялся к автостоянке.

– Мы легко договоримся – сорок пять долларов!

Это был проверенный Гришин прием – называть некруглую цифру, что удивляло иностранцев и сбивало их с толку. Однако Гриша не предполагал, что перед ним итальянка, а для нее торговаться – привычное дело.

– Двадцать! – автоматически больше чем вдвое скинула цену Лучана.

– Тридцать пять! – как бы нехотя произнес Гриша.

– Двадцать пять, или я беру другую машину! – Ледяной тон Лучаны исключал дальнейшую дискуссию. – Да, я беру другую машину! Решено!

Они стояли у странного сооружения, которое по замыслу его автора должно было называться автомобилем, но состояло с ним лишь в отдаленном родстве. Кузов принадлежал когда-то какой-то шикарной иномарке, может быть, даже «роллс-ройсу», верх… верха не было. Это был открытый драндулет на высоких, здоровенных шинах, будто снятых с трактора, и с длинным капотом, на котором сверкали великолепные фары, которые ставят на гоночных машинах экстра-класса.

– Вам не нравится мой «мерседес»? – невинно вопросил Гриша. Он уже привык к подобной реакции клиентов.

– Вы называете вот ЭТО «мерседесом»? – с издевкой переспросила Лучана, оглядываясь в поисках другой, нормальной машины.

– Пожалуйста! – Гриша пожал плечами. – Пусть будет «БМВ», если вам так больше нравится! Вы когда-нибудь ездили на подобном…

– Катафалке… – вставила Лучана. – Я знаю это слово, мне еще рано на катафалке!

За этим разговором с явным интересом наблюдал другой шофер и, понимая растерянность Лучаны, жестом приглашал ее к своей элегантной «ауди». Он был могучим детиной с лицом убийцы из американских триллеров.

Грише повезло. Убийца Лучане не понравился.

– Почему вы копаетесь? – Лучана дернула дверцу Гришиного автомобиля; она, естественно, не открывалась. – Поехали!

Гриша мгновенно справился с непокорной дверцей и помог Лучане вскарабкаться на сиденье:

– Поехали! А собачку так в клетке и повезем? Она что, кусается?

Лучана поглядела на пленника, который жалобно взирал из-за решетки:

– Кто ее знает! И вообще – держать собаку в клетке варварство!

Гриша хотел задать напрашивающийся вопрос, но, памятуя о двадцати пяти долларах, смолчал, добыл из-под своего сиденья веревку, с превеликой осторожностью открыл клетку и, рискуя собственной рукой, умудрился поддеть веревку под ошейник.

– Это у вас кобелек или сучка? – Гриша всегда разговаривал с пассажирами в легкой иронической интонации, что помогало ему сохранять достоинство и не превращаться в лакея.

– Понятия не имею, – сказала правду Лучана, а Гриша подумал, что иностранка с придурью.

Ответ на Гришин вопрос дал бедняга, выпущенный на волю. Первое, что он сделал, – поднял ногу на Гришино колесо.

– Так! – протянул Гриша. – Это кобель.

Собака все еще продолжала держать ногу поднятой. И Гриша меланхолически заметил:

– Сейчас он продырявит мне резину! Ишь сколько накопил за перелет!

– А может, он и не летал! – высказала неожиданное предположение Лучана. – Может, он сам в клетку залез или его туда запихнули! Это ведь не моя собака! У моей было шесть золотых медалей! Мы когда-нибудь поедем?

«Все! – подумал Гриша. – Накололся! Эта ничего не заплатит, она не просто с придурью, она целиком в придури!» – а вслух сказал:

– Конечно, у этой дворняги нет медалей, и, конечно, это не ваша собака. Просто вы любите возить с собой чужих собак. А с клеткой что будем делать?

– Выбросите ее и перестаньте болтать! – гневно перебила Лучана.

Гриша оставил клетку на произвол судьбы, мгновенно взобрался на водительское место, включил двигатель. Самое поразительное, что, оценив ситуацию, двигатель сразу завелся.

Ехали молча. С бокового шоссе выбрались на Ленинградское, которое до сих пор Ленинградское, хотя города под названием Ленинград давно уже не существует. Впрочем, вряд ли стоит все подряд переименовывать. Любая эпоха должна наследить, то есть оставить след не только в учебниках по истории, но и на городских улицах.

Проехали мимо машины, которая ярко полыхала на обочине. Возле горящей машины лежал обгорелый труп. Рядом спокойно стоял милиционер.

Лучана вздрогнула:

– Что это значит?

Гриша равнодушно пожал плечами:

– Разборка!

– Не понимаю!

– Чего тут понимать! Разборка была! Выяснение отношений! Современный способ.

– Тогда поняла, – кивнула Лучана и перевела на международный язык: – Это мафия! У нас тоже есть!

Гриша не удержался:

– Я за вас рад!

Лучана ничего не ответила. Должно быть, пропустила мимо ушей или любовалась роскошным барочным замком на другой стороне проспекта:

– Знаю. Это охотничий замок Петра Первого! – похвасталась Лучана.

Гриша улыбнулся:

– Вот и нет! Обычная ошибка. Дворец построен при Екатерине Второй и назван Петровским по имени сельца Петровское…

Лучана терпеть не могла, когда ее поправляют, поэтому высокомерно оборвала Гришу:

– Я нанимала шофера, а не гида! Ваше дело смотреть на дорогу!

Поразмыслив, Гриша вынужден был согласиться:

– Да, пожалуй, шофер – это я!

Подкатили к гостинице «Советская» – старомодной, очень дорогой; когда-то, давным-давно, здесь был знаменитый «Яр», куда ездили кутить с цыганами. Сегодня в том же здании, что и гостиница, только вход с другой стороны, находится цыганский театр «Ромэн», куда ездят или приходят, кто как, но не кутить, а смотреть спектакли.

Лучана вышла, точнее сказать, вылезла из машины, потянула за веревку пса, тот неохотно поплелся за ней, опасаясь, очевидно, очередной человеческой пакости.

Швейцар с поклоном распахнул перед Лучаной тяжелую дверь и тотчас получил распоряжение:

– У меня в машине чемодан! Вы последите!

– Конечно, мадам! – Швейцар протянул руку в ожидании чаевых, но Лучана лишь хлопнула его по ладошке: