Полумрак - Книга Натаниэля

– Не могу представить. – сказала Четвёртая Тощая Корова. – Не знаю ни одного толкователя, знающего алфавит.

– То есть пророчество всегда имеет какой-то заранее предопределенный смысл? – спросила Четвёртая Тучная Корова, задумчиво начиная жевать. – Но погоди, ты же сама, только что, говорила, что пророчество может быть истолковано неверно.

– Да. Но это будет значить, что неверное толкование как раз правильное. То есть, я имею в виду, это и есть цель. – сказала Четвёртая Тощая Корова. – Ты же сама понимаешь, когда одна корова пожирает другую корову – это никак не похоже на год плодородный и год безродный. Вот если бы корова родила телёнка живого и телёнка мёртвого… Да, мало же смысла? Пророчество – прежде всего результат взаимодействия личности толкователя и личности, которой он это всё втолковывает.

– Ну тогда – какая разница, как мы себя будем вести, если в итоге пророчество будет истолковано единственно неверным способом? – спросила Четвёртая Тучная Корова.

– Потому что это наше предназначение, – вздохнула Четвёртая Тощая Корова. – Ты думаешь, мне это нравится? Ты думаешь, то, что я пожру тебя, поможет мне идентифицировать себя, как представителя сообщества коров? Ты думаешь, это повысит мою самооценку? На-авоза! Мне это, я думаю, нравится ещё меньше чем тебе. Потому что мне с этим – жить.

– У вас всё в порядке? – осведомилась Пятая Тощая Корова, подходя и подозрительно косясь на Четвёртую Тучную Корову.

– Да, всё нормально, – сказала Четвёртая Тощая Корова, не сводя глаз, с Четвёртой Тучной, – спасибо, что беспокоишься.

– Тебе помощь не нужна? – спросила Пятая Тощая Корова, слизывая с морды кровавые пятна.

– Сама справлюсь. Спасибо.

– Ну смотри. Скоро рассвет. – сказала Пятая Тощая Корова и отошла, оглядываясь через плечо на Четвертую Тучную.

– Спасибо. – сказала Четвёртая Тучная Корова.

– Не за что, – сказала уныло Четвёртая Тощая Корова, – она бы тебя всё равно не тронула. Она для этого слишком большая формалистка.

– Я про нашу беседу. – сказала Четвёртая Тучная Корова. – Собственно, это была вся моя жизнь, я думаю. Я полсна паслась и полсна беседовала с тобой. Теперь я могу и умереть.

– Не очень-то много смысла, – сказала Четвёртая Тощая Корова, – вот в такой жизни, тут ты права.

– Ну теперь по крайней мере мне не страшно, что в моей жизни не было смысла. Я теперь знаю, что его и не могло быть! – воскликнула Четвёртая Тучная Корова. – Так что давай, приступай. Могло ведь быть намного хуже…

– Это как это? – спросила Четвёртая Тощая Корова, делая нерешительный шаг вперёд.

– Ну я могла, как ты и говорила, рожать весь сон семь живых и семь мёртвых телят. Это было бы ужасно. Слишком много грязи и боли на то же количество смысла. С чего начнёшь? Бедро, горло? Нет, мне абсолютно всё равно, как удобнее тебе.

Натаниэль подал знак.

– С Воскрешеньем Тебя, с Воскрешеньем Тебя, с Воскрешеньем, о Боже, с Воскрешеньем Тебя! – запели чрезвычайно неровным хором сонмы душ.

Натаниэль сдёрнул с кулича полотенце и, шагнув вперёд, низко поклонился.

– Добро пожаловать домой! – воскликнул он. – Мы тебя ждали.

Господь посмотрел на него устало и кивнул.

– Я Сам Себя ждал. С нетерпением. – сказал Он. – Который тут Спартак?

Одна из душ подняла руку.

– Пойди сюда. – сказал Господь. – Смелее.

Спартак подошёл. Господь пожал ему руку.

– Как Я тебя понимаю. – сказал Он Спартаку. – Так. А теперь вы двое. – сказал Он Натаниэлю. – Там теперь вместо этих ваших мрачных пещер такой туннель. И в конце свет. Возьмите чё надо в аду и поштукатурьте. Лифт, кстати, уже сломали.

Натаниэль вздохнул.

– Мы тут Тебе праздник подготовили. – сказал он. – На вот, надень.

Господь повертел в руках весёлый колпачок.

– Надо же, даже крестиком украсили. – сказал Он задумчиво. – Нет, такую пускай епископы носят. Да, кстати, все, это Праведный Разбойник, Праведный Разбойник – это все.

– Здрассь. – сказал Праведный Разбойник.

– О, Нечистый, хочешь прикол? – хихикнул Господь. – Дай руку.

– Опяяять… – застонал Праведный Разбойник.

– Да ладно, дай руку. – сказал Господь.

Они с Праведным Разбойником пожали друг другу руки.

– Гляди! – сказал Господь, вставляя палец насквозь через обе ладони. – Смешно, правда?

Натаниэль покачал головой.

– Не особенно.

– Ладно. – Господь отщипнул кусочек кулича и сунул в рот. – Я пошёл спать. Не будите Меня… ну… три дня. Если кто будет спрашивать, Я в аду.

– Зачем в аду?

– Скажешь, что разбираю инструменты. Да ладно, всё равно никто не спросит. Я кстати заказал верстак по каталогу. Новая модель, со всеми улучшениями. Всё, до после-после-послезавтра.

– После-послезавтра. – поправил Натаниэль машинально. – Эй, погоди, Ты не можешь просто завалиться спать! Тут же торт ещё, мы пунш сварили… Ребята старались…

– Почему не могу? – удивился Господь. – Я могу Всё. Я Всемогущий. Кушайте сами. Развлекайтесь. А я – спать. Верстак привезут – не трогать!

– Значит так, – сказал Иисус, окидывая апостолов суровым взглядом, – Я – Альфа и Омега. Всем понятно? Вот ты, – сказал Он, наставляя палец на Петра, – будешь Бета. Ты – Гамма. Ты – Пи…

– Я не хочу быть Пи! – воскликнул Павел. – Я хочу быть Дельта.

– Будешь Пи. – сказал Иисус коротко. – Только не спорить.

– А я кто буду, Иисус? – спросил Иоанн кротко.

– Никаких имён! Я же сказал, называй меня Альфа! Или Омега. – воскликнул Иисус. – А ты – мистер Дзета.

– А почему у Тебя два имени, а у нас всех только по одному? – поинтересовался Пётр. – Вроде букв должно на всех хватить, если по две. И даже останется одна.

– Так мне тут! – сказал Иисус. – Либо мы будем делать то, что говорю Я, либо мы будем делать всё неправильно.

– По-моему халдей отхлёбывает из каждого стакана, – прошептал Иуда, – глядите – вот вино на стенке.

– На моём нет… – сказал Фома, разглядывая бокал.

– Так ты ж воду пьёшь… – прошептал Иуда. – А я филадельфийское вино.

– Закончили? – спросил Иисус. – Ты будешь Пси, а ты Фи.

– Не знаю, – сказал Иоанн, флегматично потягивая вино с водой, – я лично никаких разбойников вообще не видел…

– Это потому что тебя там не было! – воскликнул Лука.

– Ну мало ли, – сказал Иоанн, – меня много где не было, и что?

– Я тебе серьёзно говорю, они Его поносили! – воскликнул Матфей. – Кричали «что же Ты, сойди с креста, и нас заодно сними»…

– Интриги нет, – сказал Лука задумчиво, – давайте лучше так. Один Его поносит, говорит ему всяческие гадкости, а второй внезапно во всём кается, говорит что-нибудь значительное и умирает спасённым.

– Слушай, ты чё, женский роман пишешь? – воскликнул Марк. – Чего такого может сказать разбойник, тем более прибитый гвоздями? Просто – разбойники. Это часть пророчества. Они не должны что-то говорить, это нехарактерно для разбойников, понимаешь? Целостности характера не будет.