Эрик Бутаков - Одиннадцать

Нет, не тот корабль, которого они ждали, – другой. Подошел к берегу. Постоял минут двадцать (довольно долго!), не зажигая огней. Потом медленно сдал назад и растворился в тумане. И всё – как будто и не было его вовсе. Мистика? Может быть, но Ефим успел его заснять, и на цифровой картинке он получился. Значит – реальный, материальный объект. Но зачем он подходил, и без огней ушел в туман? – непонятно!

– Вот такие «летучие голландцы» у нас бывают, – сказал Ефим. – Я думал, егеря пожаловали. Хорошо, что ушли. А то сейчас бы был переполох. И в зимовье тесно, и «кто да чё», и «где ваши разрешения»? Пришлось бы им врать, что я сопровождаю высокий чин из правительства России с двумя телохранителями из спецслужб.

– И был бы недалек от истины, – отреагировал внезапно Андрей Валентинович. – И прошло бы легко, поверь.

– Я понимаю, – отозвался Ефим. – Поэтому-то и говорил бы такое, что недалеко от истины. Сколько время?

– Начало двенадцатого.

– Нормально.

Интересная деталь: на природе, будь то Байкал, или степь, или тайга, почему-то людей точное время не интересует – «начало двенадцатого» – и всё! Скажи-ка так в городе: «начало двенадцатого», – задолбают вопросами: «А точнее?», «Сколько именно?» и тэ дэ, и тэ пэ. На эту деталь, на эту особенность ощущения времени, Ефим обратил внимание несколько лет назад, когда он и его приятели веселой, шумной компанией отправились на рыбалку в Монголию на озеро Хубсугул. Высокогорное (по Сибирским меркам) озеро Хубсугул считается «Младшим Братом» Байкала. «Младшим», наверное, потому, что оно значительно меньше, а «Братом» – потому, что из Хубсугула вытекает река Селенга, которая сотни километров несет свои воды по монгольским и бурятским степям в озеро Байкал. Кстати, многие виды рыб, которые водятся в Байкале, водятся и на Хубсугуле (почему-то принято говорить: «на Хубсугуле» а не «в»). Там есть и байкальский омуль, и хариус и много чего ещё (вот про нерпу ничего сказать не могу – не в курсе), но пока разговор не об этом. Место живописнейшее! Евгений Ефимович, наверное, просто растаял бы, увидев те места: заснеженные вершины гор, глубокое синее небо, холодную мелкую рябь воды, степные долины, где пасутся монгольские яки, а лебеди, гуси, утки – табунами, стаями и клиньями летают и носятся в вышине, вдали стоят юрты монголов, ни дорог, ни путей, только ветер, яркое солнце и тишина! (Хотя, Евгений Ефимович и ни такое видал!) Так вот, приехал туда Ефим с компанией на двух Уазиках, преодолев несколько разлившихся болотистых речушек, каменные россыпи, огромные корни прибрежных сосен и прочие природные преграды, и расположился лагерем у небольшой речки, впадающей в Хубсугул. Хотя и устали, как собаки, пока карабкались до места, но удочки настроили вмиг, потому что рыба в протоке так и прыгала из воды, просясь на сковородку. Много было рыбы – видно сразу. Монголы рыбу не едят. Видимо, по религиозным причинам, а может, просто ловить её не умеют – кто знает? птицу, почему-то, они тоже не едят. Так что, и рыбы, и птицы было море на озере. Наловили они с друзьями тогда… Короче, приходит утро, его сменяет день, потом, естественно, вечер, ночь, утро, день, ночь, день, утро, вечер, день… и всё – запутались!

– Какое число?

– Хрен его знает!

– Какой день недели?

– Нашел, что спросить!

Всё! Время остановилось!

О-па! И ты потерялся во времени!

Но за эти дни они уже сдружились с монголами, чье стойбище было недалеко – в километре, примерно, – от места стоянки компании. А по меркам Монголии – это два шага. Вначале, монголы просто приезжали на конях, садились на землю и втупую смотрели, а что же делают эти люди с той стороны? Проводник из местных (а у компании, естественно, был проводник, который привозил баранину, хвалил русскую водку и рассказывал о национальных традициях, обычаях, обрядах) советовал не обращать на это внимание. Дескать, это их земля, они здесь хозяева – куда хотят, туда садятся. Они же не мешают, не крадут, не лезут – просто сидят и смотрят. И пусть сидят. Но если вы начнете с ними общаться – тогда сами виноваты. Они начнут усиленно вам помогать, и не успеете оглянуться, как выпьют всю вашу водку и займут место у костра. Спасибо, конечно, что просветил, но как не общаться, когда живые люди сидят в двух метрах от тебя и смотрят, что ты там грызёшь. А ещё маленькие, босоногие (несмотря на довольно холодную почву) мальчишки и девочки с раскосыми глазами и черными косичками, явно не пробовавшие «сникерс», скромно стоят поодаль. Хочешь, не хочешь – угостишь. Но, чтобы не задарма, отправляешь взрослых монголов за дровами, просишь прокатиться на монгольской лошадке и активно общаешься, не обращая внимания на разницу языков. Сам становишься диким, чумазым и спокойным, как местные жители, которые часов не наблюдают, а время у них разделяется так: пришла пора – выгоняй стадо на пастбище, а холодно стало – в стойло. Что такое «день недели», да и что такое «неделя» (или «месяц» или «какой нынче год?») им знать незачем – лето, зима – что ещё надо? Классно им! А день или ночь – какая разница? Буквально два-три дня прошло, а всей компании казалось, что они здесь век живут. Потерялись во времени!

Вот об этом своем наблюдении Ефим и поделился с собеседниками у костра.

– Да, потеряться во времени нет ничего проще. Впрочем, как и найтись, – спокойно ответил Владимир Павлович.

– Потеряться – да, – согласился Ефим, – а вот найтись как, если потерялся?

– А сколько раз ты терялся, а потом находился?

– Не знаю. Не знаю, терялся ли я вообще.

– Подумай. Наверняка у тебя были ситуации, в которых, как тебе казалось, ты уже бывал. Обычно пишут, что человек во Сне порой переживает или видит что-то, а потом ему Наяву кажется, что он уже бывал в этом месте или переживал то, что приснилось. Было такое?

Ефим вспомнил, что однажды, точнее, дважды, ему снился сон, что он идет по каменному горбатому мосту, смотрит на протекающую внизу реку и видит больших рыб, стоящих против течения и медленно шевелящих хвостами. Через несколько лет, он шел по горбатому, старинному каменному мосту, бывшего венгерского города Ужгород, и его как током шибануло – внизу, в реке, против течения стояли большие рыбы и шевелили хвостами. Он тогда несколько минут не мог оторвать глаз, доподлинно зная, что это он видел во сне… и не раз!

– Да, было, – сказал Ефим.

– Ну, вот видишь. Ты же выбрался.

– Выбрался. Если, считать, что я куда-то вообще забирался.

– Забирался, забирался. Просто, ты сам пока этого не понимаешь. Человеческий мозг так устроен, что он способен без помощи «хозяина» найти выход в любой, особенно, в критической ситуации. Многие считают, что им Бог помог, и, скорее всего, они правы, если верить в то, что нашими действиями и мыслями управляют свыше.