Эрик Бутаков - Одиннадцать

– Получилось бы только.

– Получится! Ты сам сказал.

– Значит получится! Что ещё?

– Пошли обратно, я там березку приглядел подходящую. Кое-что там насторожим.

Они вернулись вниз по тропе на несколько сотен метров.

Здесь Ефим задумал перегнуть березку, настроить сторожок, на который животное то же должно наступить, тогда береза резко выпрямится, и из земли взлетит вместе с березкиной вершиной веревка, унизанная рыболовными крючками «на акул». Если они зацепят животное, то станут крючками «на оленей», как пошутил Ефим. А уж если крюки зацепят, то бедолага ни только не сможет сойти с крючка, он ещё и к берёзе веревкой прижат будет.

Так всё и сделали.

– Живодерский метод, конечно, – оправдывался Ефим, – но что поделаешь? Жрать-то что-то надо. А наши тушки съедят сами зверушки, когда они упадут на тропе от голода.

– Да нормально всё! – успокоил его Владимир. – Мы ещё и ни такое придумаем! Сейчас, главное, поймать! А оплакивать животных и наши поступки будем, когда бульон закипит, я так понимаю.

– Ну, тогда другое дело! Спасибо, Владим ир, пошли сеть проверим – наработались уже сегодня достаточно. Может, глупая рыба в сети попалась.

По дороге к дому Ефим подстрелил бурундука.

Тот высунул голову из-за пня-обломка в пяти метрах от Ефима, и стрела пронзила его башку насквозь.

– Не густо, но свежая бурундучатина на ужин уже есть. Еще пару таких полосатых и, считай, живем, Володя. – Ефим держал бурундучка за хвостик.

– А давай, тогда несколько плашек и на бурундуков (или белок) поставим.

– Ты знаешь как?

– Это-то я делал легко и сколько хочешь. Срабатывает.

– Давай.

И они «усеяли» лес самоловами на мелких грызунов, в качестве приманки используя щепотку не шелушённой пшеницы.

– Только бы птички не склевали.

– Будут клевать – по башке бревном получат, – заметил Володя. – Какая разница? – синиц наварим.

– Так-то да! – согласился Ефим. – Пригоршня вареных синичек – деликатес, кто понимает.

– Не смеши! – засмеялся Володя. – Побережём силы, а то всё на смех курам улетучится.

– Не боись! Смех – продлевает жизнь. Будем смуреть – перегрыземся и придется пояса сжигать. Кстати, нужно будет потом ещё раз проверить, что это за «телеграфные провода!»

– Мне кажется – херня всё это.

– Мне тоже так кажется. Ради шутки можно их сегодня же в костер бросить и посмотреть, как к нам вертолеты полетят.

– А если не полетят?

– Тогда два варианта: либо все это действительно херня, либо они нас как-то слышат и знают, что мы ради хохмы и поверки ради пояса сожгли. Но в любом случае, мы останемся без кожаных ремней. А веревкой обматываться нет желания. И неудобно. Ты как думаешь?

– Да, черт с ними – не будем сжигать! В крайнем случае, сварим – кожа идет на второе за милый мой.

– Это точно!

Вечерело. Солнце уже конкретно сваливалось за гору. Ещё час-полтора, и наступят сумерки. Впереди подкрадывалась первая ночь.

Но сперва, ещё нужно прожить первый вечер.

– Я на тот берег, – сказал Володя (они уже подошли к переправе), отдавая остаток веревки Ефиму. – Продерни шнур по длине сети, и оба конца мне перекинешь. А я уже, как неводом подтяну её к берегу. А там – дело техники.

– Ясно, начальник. Сделаем.

– Хорошо!

И Володя, уже легко и смело перескочил по бревнышку речку.

«Растут дети! – подумал Ефим и улыбнулся. Такой расклад ему нравился. – Вова тоже не простачок, и это хорошо! Нормальный напарник».

В сеть попало полдюжины тугих ленков.

– Ха! – крикнул Ефим. – Живем, братишка! Это, считай, на два дня точно!

– Повезло! – излучая довольство, подтвердил Володя.

– На ночь её оставляем, – сказал Ефим, намекая на сеть. – Пусть ещё нам что-нибудь поймает.

– Естественно! – согласился Вова. – К утру наверняка ещё зацепится.

– Так что, бурундучатина теперь на десерт. Уху хавать будем.

– Картошки бы, лучку… – размечтался Володя.

– Картошку ещё Колумб не привез. Он ещё не родился. Привыкай к условиям.

– Да я знаю. А помечтать все равно охота. Мы же её ели, знаем. Ладно, и на том спасибо! А то что-то я совсем оголодал, даже руки трясутся.

– Сейчас пожрем, бродяга! – Ефим нанизывал трепещущих рыбин на гибкую ветку, продевая её под жабрами через рот. – Сейчас так пожрем! Давай за котелком. И бурдюк прихвати. А я пока рыбу почищу.

– А сеть?

– Поставим, поставим. Сейчас почищу, и поставим. Ты как раз вернешься.

– Давай лук.

– И топор забери.

Ефим отдал Вове лук, колчан и топор.

Вова попутно забрал свою рогатину, кесарь и рукавицу с мелочёвкой.

– Бурундука я тоже почищу по ходу.

– Я быстро, – пообещал Володя и скрылся за кустами.

Ефим перестал нанизывать оставшихся рыбин, достал нож, надрезал, как полагается, шкурку бурундука от кончика лапки до кончика лапки мимо жопки, и «чулком» стянул шкурку с тушки. Потом распотрошил грызуна, промыл в реке этот комочек мяса. А уже после принялся рыбу чистить, справедливо полагая, что так мясо (пусть даже его мало) рыбой пахнуть не будет.

Стоило вспороть первого, здорового ленка, жрать захотелось ещё больше.

Вова пробирался через кусты, звякая котлом.

На предполагаемом месте костра Володя накидал мелко порванной бересты, желтых прошлогодних травинок, тоненьких-тоненьких сухих веточек сосны, сухой клочок лишайника, взял из мешочка шепотку трута, положил его на свою заготовку и для пробы легонько ударил ножом по кремню. Искры пролетели мимо трута. Он попробовал ещё раз, изменив угол удара. Искры засыпали трут. Трут затлел. Вова наклонился и принялся раздувать, сначала, тихо и осторожно, потом все более настойчиво и сильнее. Маленький, тонкий дымок, извиваясь, полез вверх. Володя подложил тончайшую пленку бересты, и та вспыхнула. Тут же Вова подбросил ещё бересты, огонек разгорелся, береста затрещала, запахло костром, стало веселей на душе. Владим ир добыл огонь!

– Технично! – похвалил Ефим.

– Как учили, – улыбался Вова. – Кремень хороший.

– Ставим котел?

– Ставим.

Пока закипала вода, Володя смастерил из бересты два короба с невысокими бортами вместо тарелок и пару конусовидных стаканчиков, похожих на вафельные стаканчики для мороженого. Получилась неплохая посуда.

Решили сварить четырех ленков, а оставшихся двух подсолить и оставить на завтра. Тушку бедного бурундука тоже решили оставить на потом.

Ефим прогулялся к реке и нашел куст дикой смородины. Нарвав охапку листьев для «таёжного чая», он посмотрел в сторону костра. Володя ворожил у котла, огонь волшебно горел, подбрасывая искры к небу, которое уже порядком потемнело, и готово было высыпать звезды. «Надо будет ещё раз определиться по Югу, – решил Ефим. – Посмотрим, точно ли мы его нашли».