Юля Панькова - Война не Мир

Она вытерла слезы и вытащила из-за дивана целый мешок денег.

― Этого хватит, чтобы все предотвратить? ― шмыгая, спросила она.

― Фу-ты нуты! Рената! Перестань грабить мой народ! У нас в банке уже столько, что скоро у меня начнут брать интервью.

― Прости, ― прошептала она и опять заревела.

Чтобы исследования были исследованиями, а не гаданием на намеках судьбы, я прямо спросила:

― Что ты чувствуешь?

― Жаль.

― Кого?

― Всех!

― Ты все еще хочешь, чтобы на Земле бушевала война?

― Ну что ты пытаешь меня, словно тюремный доктор? ― неожиданно Рената просохла, в ее голосе не было даже намека на слезы, ― это же просто кино! Странные вы тут какие-то, честное слово!

Как стратег я должна была догадаться, что идея воздействия на врага классикой далека от совершенства. Возможно, придется совместить несколько тем. Инопланетяне исследовали нас уже почти две тысячи лет и допускали промахи, а мы собрались найти решение за два дня, да еще при отсутствии докторов.

― Эй, ― сказала я, ― а может вам всем просто морочили голову?

Рената спросила, насчет чего.

― Ну, никаких исследований на землянах не было. Просто ваше правительство как-то оправдывало налоги.

― Дались тебе эти налоги, ― отмахнулась она, ― мы не какая-нибудь топливно-перевалочная отсталая нация. Нас не так легко обмануть. Во-первых, наше население не такое тупое. Во-вторых, правительство тоже не рыжее. Никому не охота в дом, где кошки скребут. Я же говорила тебе, что мы периодически чистим свой опыт. Это автоматически уменьшает разные риски в обществе ― коррупцию, насилие, недобросовестную, короче, жизнь.

― Ну вот тебе же удалось нанять на работу медиа-планировщика без прописки, в смысле, как ты его назвала, нелегала. И никто тебя за это не чистил.

― Пойми! Чистка ― это не наказание. Это как тебе дважды в день чистить зубы. Если не щетка, то кариес, так что зубная паста ― это твой собственный выбор. Когда я вернусь, то обязательно все исправлю. Мы просто очень хорошо знаем законы природы. Кошки живут не там, где сорят, а там, где не убирают.

― Ну да, ну да, ― покивала я, ― будем дальше смотреть кино?

― Смотрим, ― решительно подтвердила Рената, словно повязала себе салфетку на шею.

До тех пор, пока у меня не слиплись глаза, я сидела рядом с ней у экрана. От эмоций у нее менялся не только цвет лица и глубина взгляда, но и оттенок волос. Я всегда верила, что искусственная красота богаче натуральной. Незаметно наблюдая за ней, я делала пометки в блокноте. К компам у меня развилось стойкое недоверие. Возможно, если мне доведется попасть в Ренатину страну, я сумею очистить этот опыт. Лечебность времени все-таки очень условна.

Рената намеревалась не спать. Она хотела сидеть и облучаться нашими картинками до тех пор, пока у нас не накопится достаточно данных, чтобы действовать. Честно признать, я тоже видела в этой жертве смысл.

― «Молекулы» не испытывают усталости, ― сказала она, отдирая меня от диванного подлокотника, ― иди спать.

Бойфренд, ревнующий к банковскому менеджеру, мне не приснился.

Утром Рената все еще сидела у телевизора. Уходя спать накануне вечером, я посоветовала ей после фильмов перейти на канал для взрослых. На идею о хард-коре меня натолкнули слова моего бойфренда из моего предыдущего сна, где он говорил о том, что война ― круче инстинкта размножения. Я объяснила Ренате, где найти каналы для взрослых и подсунула ей чистый блокнот для самонаблюдений. Утром на нем были какие-то графики и координаты со значениями, выраженными в тт.

― Что это? ― спросила я.

― Частота моего возбуждения. Тебе как удобней, в виде дробей Архимеда или Гиясэддин Джемшид ибн Масуд ал-Каши?

― Лучше объясни своими словами! ― попросила я.

Рената сходила на кухню и вернулась с двумя чашками кофе. Серые кардиналы вечно мудреней внешне видимых лидеров.

― Это банально, ― сказала она, не без удовольствия потягиваясь на диване, ― я почувствовала особый вид активности, кажется, по вашему она передается словом «лень».

― Нега? ― уточнила я, глядя на то, как она потягивается.

― Это приукрашенное понятие. Мне захотелось, чтобы вокруг меня суетились и ничего не требовали взамен. Одновременно с этим я получила посыл к разрушению чужой воли. Мне захотелось кого-нибудь победить. Это оказалось сопряжено с сильным толкательным импульсом в бедрах. Вместе с тем я наблюдала некоторое заведомое разочарование, потому что все выйдет, как обычно не так. Сломив чужую волю шоковым методом, я не заставлю его суетиться с воодушевлением. Вкратце примерно так. Последнее описанное чувство вы почему-то называете «стыд».

Я вздохнула.

В новостях показывали сожженные денимовые фабрики в Индонезии и потопленные искусственные острова в Токийском заливе. Подводные съемки сделал бывший оператор реалити-шоу «Последний Герой». Было похоже на старый фильм «Челюсти».

― Национальность этого ребенка установить не удалось, ― перевел слова японского репортера наш диктор, когда камера вернулась на берег, ― среди оставшихся в живых, он никого не узнает. Мы обращаемся к нашим коллегам. Если вам знаком этот мальчик, свяжитесь, пожалуйста, с центром спасения.

Камера наехала на подол распашонки, затем показала лицо. Мальчик брел по берегу и повторял русское слово «мама». Затем показали стенд и написанный на нем телефон.

Мы работали, как угорелые.

Я все чаще вспоминала анекдот про попугая, которого два политических лидера лечили от хандры, ежедневно меняя перед клеткой геометрические фигуры. Один политик говорил другому: попробуй это, попробуй то. Когда птица сдохла, лидер партии (не помню, кажется, она называлась каким-то фруктом) воскликнул: «Эх! А у меня еще столько идей осталось!».

― Рената! ― воскликнула я на седьмой день сотворения оружия против космических помидоров, ― может быть, выключать звук?

Ночью мне снился Ангел. Я отнеслась к его появлению холодно. Я точно знала, что мне нужна помощь, и я просто подбадриваю себя во сне. Но вместо советов, он предложил мне то, чем когда-то мы с ним занимались при толкательных импульсах в бедрах. Было похоже на первый или последний раз. Я проснулась, словно школьница, которую застали за рисованием поцелуев.

Утром, приняв длинный-предлинный горячий душ, я поехала купить еще фильмов.

По дороге мне пришло в голову, что в целях исследований фильмы можно крутить, пока Рената спит, можно жечь кришнаидские благовония или заставить ее с кульминации поедать чипсы, а на рекламе принимать ЛСД. С нашим теперешним бюджетом можно вообще найти клипы с 27-м, 28-м и 30-м кадром и даже сняться в этих кадрах самим. Я почти готова была дойти до отчаяния. И тут мой взгляд упал на вывеску над черными окнами какого-то кафе: «Крепкий Орешек». Я вспомнила фильм 12 обезьян с Брюсом Уиллисом. Я была на улице Пятницкой.