Владислав Дорофеев - Ортодокс

У святых мощей волхвов я умоляю Господа укрепить мой дух, очистить ум, просветить взор, напоить любовью сердце. Я знаю, в этом святом месте Господь наш Иисус Христос слышит меня. И приходит ко мне.

Как мне этого хочется, чтобы Господь меня услышал, чтобы Господь меня не оставил и поддержал меня. Мне трудно, я склоняюсь перед волей Господа, но прошу Господа сделать Его волю понятной мне и доступной. Невероятное, святое место.

Здесь в Кельне, ежедневно, ежечасно и давно, несколько столетий, совершается чудо, мощи святые волхвов освящают наши молитвы, нас, наши слабости и нашу силу, наш ум и наше сердце, нашу волю, наш дух. Уже ничего не страшно. Очень хочется прикосновения любви Божией. Еще и затем, чтобы выполнить свою задачу литературную – соединение миров. Я пишу для соединения воедино миров. Для этого вновь и вновь прошу у святых мощей волхвов – открыть ум мой Богу, сердце мое Христу и дух мой Св. Духу. Так чтобы мой ум постиг Божье Откровение, сердце соединилось с Божией Любовью, дух воспринял Божью Благодать.

И надо соизмерять силы, которые расходуются на устранение внешних препятствий, и которые потребны на совершение внутренней дороги ко Христу. Дабы достало сил, чтобы устоять перед соблазном оставления истинного пути.

Я вопрошаю Христа, и понимаю, что мне уже надо не только хотеть идти к Богу, но идти к Богу. Не только хотеть, но делать. Идти со Христом. И мне надо возобладать над собой. Не забывать себя, но возобладать, вытащить себя ко Христу. Для этого мне надо всякий раз пойти новым путем, который мне прежде был недоступен, а ведом лишь иносказательно.

Надо для этого перестать принимать снотворное страха, неуверенности, беспокойства, сомнения, нерешительности, но идти ко Христу спокойно, уверенно, настойчиво, целеустремленно и решительно. Христос не оставит меня, и в моих земных заботах, и в моих небесных чаяниях.

Где, как не у волхвов, святых мощей волхвов, постигать решения и тайны решения земных забот, да так, чтобы остаться в Божией воле. Конечно, это самое точное место для устраивания земной жизни в рамках небесной. Хорошая школа праведной христианской жизни – молитва у мощей святых волхвов. Чтобы не только верить во Христа, но и сделать по вере во Христа.

Как многого лишены неверующие во Христа. Как они слабы оттого, что не могут решиться на поступок веры во Христа, чтобы жить веруя – и веруя жить.

Мощи святых волхвов – это одно из тех великих мест земных, где учишься этому основному постулату христианской жизни. Учишься величию христианской жизни. Творишь из себя христианина, ортодокса, основное качество которого – вера.

Этому нас учат и волхвы, которые стали первыми христианами, то есть ортодоксальными христианами, то есть православными христианами, то есть по сути, первыми русскими. Ибо русский и православный христианин – это синонимы. Если ты русский – ты ortodox, если ты ortodox – ты русский. В противном случае, либо не русский, либо еретик, либо несчастный человек.

Про русского человека, как и про еврея можно сказать, что это – прежде всего человек верующий. Русский, как и еврей, – это не национальность, – это технология веры в Бога. Нет еврея вне Бога. Нет русского вне Бога. Иного не дано. С одной поправкой. Еврей может быть и христианином и иудеем, и это – таки еврей. Русский – только православным. Иначе это не русский человек, а жалкий подражатель, шут, фигляр, одно слово – славянин, но не русский человек.

Мне нужно быть христианином, причем именно православным христианином, православным русским, ортодоксом.

Ибо для меня моя страна Россия – это не словосочетание, но единственно возможная форма жизни. Страна в порядке – я в порядке, стране плохо – я болею всем своим существом. Хотя для меня важна не Россия сама по себе, но лишь Россия – как носитель православия.

В России всегда есть национальная идея – это православие. Благодаря православию Россия появилась и образовалась, благодаря православию выстояла в борьбе со степью, с Европой, с большевизмом, с мусульманством, с иудаизмом, с католицизмом и протестантизмом.

Россия никогда не была единообразной страной, наподобие, например, Англии, Россия всегда была разодрана, разорвана на составляющие. В этом ее великая свобода, ибо в такой разодранной стране нет единообразия. Сила России в ее многообразии и разнообразии, во внутренней свободе, метафизической свободе, за что, разумеется, приходится платить всегдашним расколом в обществе.

В России нет единого стереотипа поведения, точнее стереотип поведения не ясен, недостаточно зафиксирован на уровне человеческого и общественного создания, нет доминирующего стереотипа поведения. То есть, раскол дает свободу, но лишает общество понятных и доступных для понимания и усвоения образцов поведения, жизненных целей, примеров для подражания. И отсюда повальное пьянство. Все вместе взятое воспринимается миром, как слабость России.

Мир не осознает, не воспринимает национальную особенность православного русского народа – соборность. Всегдашний раскол и раздрай в российском обществе преодолевается соборностью. Исключительно. Соборность – это не понятие, а функция, это правда жизни, это есть часть национальной идеи. Точнее было бы сказать, что соборность – это один из механизмов реализации и материализации национальной идеи русского народа.

Соборность – это одно из проявлений домостроя. Суть домостроя – это родство по духу, один отец – одна мать – един ребенок.

Иудейское ветхозаветное родство по матери, впрочем, это даже еще доветхозаветная, языческая традиция, традиция кровного родства, традиция многоженства, традиция внебрачного племенного сожительства, когда для ребенка вынуждено самым родным существом была мать, которая не обязательно была любимой женщиной отца ребенка, но могла быть лишь средством для размножения, как мать Измаила Агарь.

Новозаветная традиция не только окончательно сломала институт многоженства, но и утвердила родство по духу, домострой, то есть родство по вере.

Пока русские – православные христиане, пока 2–3% от всего населения – это ортодоксы, Россия и народ ее живы и самодостаточны.

Русские сегодня – это хранители настоящей, незамутненной, первозданной христианской веры, то есть изначальной христианской ортодоксальной истины, которая опирается, – в отношении всякого человека, – не на личный опыт, но исходит из Божией воли.

Кстати, безбожие (одно из названий – солипсизм) – это когда человек опирается только на свой опыт, на свою волю, на свое представление о мире, и собственно, свой очень маленький мирок. В этом же корень и причина автоматического протеста, диссидентства, нигилизма в человеческих отношениях, то есть безверия и безбожия. Ибо нигилист верит только в свой опыт, и опирается только на свой опыт, а потому всякий иной опыт воспринимает, как вторгающийся в его опыт, то есть вытесняющий, замещающий, разрушающий его опыт, то есть его жизнь.