Илья Стогов - 2010 A.D. Роман-газета

– Такая постановка вопроса сама собой подразумевает ответ. Есть «мы», и есть «они». «Мы» хорошие, а «они» нет. «Они» душат «нас», а «мы» незаслуженно страдаем. Это вообще очень русский взгляд на вещи. Так считают художники: они верят, что пострадали от действий тупой и мракобесной власти. Так же считают и православные: им кажется, будто это как раз они пострадали от действия хитрой и кощунственной закулисы. Если попытаться взглянуть на ситуацию со стороны, то видно: в борьбе с художниками православные фундаменталисты ведут себя очень по-советски. Но это только половина правды. Вторая половина состоит в том, что и борцы с этим фундаментализмом ведут себя точно так же.

– И все-таки как вы считаете, на чьей стороне в этом конфликте власть?

– Это тоже очень распространенный стереотип – считать, будто всемогущий и всеведущий царь обязательно должен занимать чью-то сторону. Честно сказать, я не думаю, будто президент страны когда-либо отдавал личный приказ пересажать всех вольнодумцев. Не думаю и что он, наоборот, ежедневно звонит своему заместителю, чтобы спросить, как там обстоят дела со свободой слова. И вообще, то, что мы называем «власть», – это ведь не один человек, а несколько групп людей. Очень разных людей. И интересы этих групп могут не совпадать: кто-то во власти будет за православных, кто-то за художников. Единым и полностью сплоченным общество бывает только в кино. А в жизни любое общество – это всегда огромное количество борющихся групп. Они могут объединяться или конфликтовать, вместе добиваться поставленных целей, а потом бороться со вчерашними союзниками. Но вспоминать об этом мало кому хочется. Куда проще представить себя жертвой темных, но могущественных сил, одолеть которые невозможно.

– Тогда поставим вопрос иначе: какие группы в обществе сегодня одерживают верх над противниками?

– Знаете, Россия сегодня кажется слишком большой. В ней уместилось слишком много нигде не пересекающихся миров. Что общего может быть у московского менеджера, череповецкого сталевара, военного из Чечни и ненецкого оленевода? У русского крестьянина, азербайджанского торговца, петербургского кришнаита и курского коммуниста? Никакой единой, одной для всех цели у этих людей просто невозможно представить. Ясно, что художники и те, кто разгромил их выставку, живут в совершенно разных мирах. Апеллируют к совершенно разным авторитетам. Ориентируются на противоположные системы ценностей. Правозащитник Лев Пономарев называет суд над художниками «первым идеологическим процессом в России после процесса над Синявским и Даниэлем». А настоятель храма Святителя Николая в Пыжах объясняет, что в пророчествах старцев говорится: если Бога опорочили, жди беды. В своей собственной системе координат каждый из них прав. Проблема только в том, что эти системы нигде не пересекаются.

– Однако тут есть и чисто правовой аспект: художники утверждают, что им угрожали расправой. После суда художнице Анне Альчук даже пришлось уехать из страны. Насколько всерьез стоит рассматривать эти угрозы?

– Вот на этот вопрос ответить сложно. С одной стороны, мы все привыкли считать, что православная церковь – это прежде всего нравственная инстанция. По отношению к которой какие-либо подозрения просто не уместны, но с другой стороны, церковь все-таки состоит из отдельных людей. И эти люди бывают очень разными.

4 августа

Одновременно с московскими судами в Петербурге завершился процесс по делу об убийстве депутата Государственной думы Галины Старовойтовой. Следствие тянулось несколько лет, и в минувший четверг приговор все-таки был оглашен.

Напомним: лидер партии «Демократическая Россия» Галина Старовойтова была убита в подъезде собственного дома еще шесть лет назад. В тот день женщина возвращалась домой вместе со своим помощником Русланом Линьковым. По лестнице они поднимались не спеша, обсуждали план на завтра. Внезапно сверху, с параллельного лестничного марша, раздались два выстрела. Потом еще три. Получив несколько огнестрельных ранений, женщина скончалась на месте. Линькову киллеры прострелили голову, однако молодой человек выжил и позже рассказал следствию, что в них стреляли двое мужчин, один из которых был переодет женщиной. Во вспышке от выстрелов он успел рассмотреть женское пальто и парик – прямые волосы до плеч.

Единственная зацепка, которая была у следствия, – это брошенное на месте преступления оружие. От него и стали отталкиваться. Старовойтова была убита из очень редкого пистолета-пулемета «Аграм-2000». Именно через оружие удалось выйти на первых подозреваемых. Мужчина, имя которого в интересах следствия до сих пор не разглашается, дал подробнейший расклад: депутата убили люди из охранного предприятия «Святой и благоверный князь Александр Невский». А организатором убийства является сотрудник ГРУ (армейской разведки) некто Юрий Колчин.

Еще двадцать лет назад Колчин переехал жить в Петербург и сошелся здесь с тамбовской братвой. Он даже отсидел два тюремных срока подряд, а затем, выйдя на свободу, решил круто поменять свою жизнь. Стал читать книги по философии и богословию. Вступил в Партию духовного возрождения России. Общался с членами редколлегии газеты «Русь православная». Свидетели утверждали, что одна из комнат в офисе охранного предприятия «Святой и благоверный князь Александр Невский» была переоборудована под часовню, в которой служил некий отец Роман. Вполне в духе этой истории, сей странный батюшка с татуировками на пальцах не известен никому из православных архиереев, зато вроде бы отсидел срок за убийство.

Колчин остепенился, женился, купил квартиру. Жена родила ему троих детей. А потом он неожиданно все бросает, заключает контракт и уезжает воевать в Чечню. Впрочем, это не помешало вычислить его и арестовать.

На суде Юрий Колчин сидел в пиджаке с колодкой государственных наград. Из рук он не выпускал православных четок. На обвинения в убийстве ответил:

– Как православный человек я соблюдаю все десять заповедей Господних. В том числе и шестую: «Не убий». Прошу оправдать меня по всем пунктам обвинения.

Накануне оглашения приговора подсудимому было предоставлено последнее слово. Колчин заявил, что не сомневается: приговор будет суровым и несправедливым. В связи с этим он попросил судью дать ему срок не больше чем в пятнадцать лет лишения свободы. Тогда он сможет выйти из тюрьмы ровно к своему пятидесятилетию. Однако судья не принял во внимание данную просьбу: Юрий Колчин был приговорен к двадцати годам лишения свободы.

7 февраля