Людмила Леонидова - Абрикосовый мальчик

– Кто ж она такая? – наконец-то вымолвила старуха.

– Не знаю, Дусенька, и знать этого не хо-чу! Понимаешь, не хочу! Да мне и не нужен этот дом, и никому он не нужен. – Любовь Михайловна гордо вскинула голову. – У Таньки хоромы да мастерская, мы ей при жизни Арсения кооператив построили.

– Замуж-то Танечка наша, видать, не выйдет? – причмокивая беззубым ртом, сказала старуха.

– Нет. Ей просто этого не нужно. С богемой со своей она повенчана.

– Как же так? Как же так? Каждой бабе хочется.

– А ей, представь, не хочется.

– А у Даночки как с жильем-то? – забеспокоилась бывшая нянька.

– Данка в квартире мужа осталась. Они когда разошлись, он ей все оставил. Любил он ее очень. Рассчитывал, что, возможно, еще помирятся.

– Даночка, она ведь добрая, хорошая, не то что Танька, та ведь злыднем всегда была. Почему без мужа-то осталась? – по-простецки спросила старуха.

– Длинная история, потом расскажу. В общем, квартира у нее большая, хорошая.

– А Роман Арсеньевич?

– Арсеньевич, – криво усмехнулась балерина. – Тебе одной, Дуся, скажу, не Арсеньевич он вовсе!

– Да Бог с вами, Любовь Михайловна, чего вы сами-то на себя наговариваете?

– Не наговариваю я, Дусенька, а правду тебе говорю, никому не говорила, а тебе можно. Да и нужно, если со мной что случится, кто-то должен знать, жизнь – штука сложная. Роман из-за границы не вылезает. Он дипломатом служит. Сынок у меня карьерный, знает, кому стул подставить вовремя, чтобы вперед по служебной лестнице. Понимаешь?

– Что тут не понять?

– Весь в папочку, если нужно, ни перед чем не остановится. Тот такой же. – Помолчав, балерина чему-то про себя улыбнулась. – Представляешь, постарел мой любовник, а красоты и элегантности не утратил. И характер все тот же остался. Перед деньгами и славой голову всегда готов преклонить. А уж если речь о собственном благе, – балерина махнула рукой, – даже сейчас передо мной хвостом виляет. Клянчит в завещании упомянуть.

Нянька с удивлением слушала откровения хозяйки.

– Рома наш так же жизнь завоевывает. Жену правильно выбрал. Она дочь состоятельных родителей. Квартира большая. Он уж давно глаз на нее положил. Когда приезжают из-за границы, у них останавливаются. Родители жены старые. А дочь одна. Все ему достанется.

– А Дениска-то как? Он ведь целую жизнь все с вами да с вами.

– Денис, к сожалению, и не в отца, и не в родного деда, моего любовника, пошел.

– А я все, старая, думала, как же он на Арсения Антоновича характером похож. А он и не дед ему вовсе, значит, – раскудахталась Дуся.

– Характером действительно в Арсения пошел, – согласилась Любовь Михайловна. – Видно, его воспитание сказалось. Ведь он сильный характером был. Настоящий мужчина. И о моих похождениях, конечно, догадывался. Но самолюбие не позволяло до мелких скандалов опускаться. Занят был сильно. Работу свою очень любил. И еще кого-то... на стороне. Не догадывалась я. Да и не очень-то меня все это интересовало. Жила своей светской жизнью. Ох и пожила я, Дусенька! – Балерина при воспоминании о молодости засветилась.

– А невеста-то у Дениски нашего есть? – возвращая ее мыслями в семью, напомнила о насущном Дуся.

– Красавица, фотомодель.

– Это как? Те, что без штанов на каблучищах ходят? – неодобрительно покачала головой нянька.

– Я ведь тоже когда-то ходила без штанов и на каблуках, – защитила Полину балерина.

– Вы... вы же в костюме балетном, я ваши тапочки первые... как они, запамятовала, называются?

– Пуанты.

– Ну вот, их храню. Внукам своим показываю. Вы, Любовь Михайловна, – величина, личность! На весь мир знамениты были.

– Кто знает, может, она тоже станет.

– Срамницы эти никогда никем не станут, – упрямо поджала губы Дуся.

Пристраиваясь на высоких подушках, взбитых заботливой рукой Даны, Любовь Михайловна вспомнила о разговоре с Дусей.

– Даночка, что ты думаешь об этой Полине? А?

– Красивая, стильная, но...

– Что «но»?

– Хищная она какая-то. Не знаю, справится ли с ней Дениска. Он ведь у нас добрый и порядочный, весь в дедушку.

– Да уж. – Думая о чем-то своем, Любовь Михайловна прикрыла глаза.

– Спокойной ночи, мамочка. Больше не балуйся в рулетку, договорились? – Прикрыв за собой дверь в спальню, Дана спустилась вниз.

– Ну, что ты на это скажешь? – перебирая на столе пачки с деньгами, словно еще не веря в реальность происходящего, проговорила Татьяна.

– Скажу, что повезло, такими деньжищами в наше время не бросаются.

– А где сам Денис? – озабоченно спросила Татьяна.

– Мама сказала, что он не присутствовал при игре, уехал с Полиной праздновать ее корону.

– С кем все же мама осталась, точнее, кто ее втянул в эту игру?

– Понятия не имею. Кто бы ни втянул, везение налицо! А пока...

– Пока хоть охрану вызывай. Давай деньги в папин сейф в кабинете спрячем. Я код знаю.

– В этом доме все его знают.

После визита к Луку и без того отвратительное настроение у Полины портилось с каждым днем. И не только потому, что проходимец вынудил ее играть в его игру, но и по многим другим причинам. Несмотря на то что ее фотографии стали появляться в престижных журналах, Макс после рождения ребенка стал другим. Всецело занятый сыном, он меньше работал, а потому их общение сводилось к коротким сеансам съемки.

Полина больше стала проводить времени в своей убогой квартире, где делила жилье с Асей. Ведь с Денисом они встречались только по вечерам. Его жесткий характер, который стал проявляться по отношению к ней, настораживал.

После увольнения из магазина пребывание дома вместе с подругой все больше раздражало фотомодель. Ее покладистость, наивность и непонятная вера в добро вызывали злобу. Бесило стремление Аси во что бы то ни стало пробиться на музыкальный Олимп, достичь которого, по мнению Полины, не было шансов.

Бесконечное ожидание телефонных звонков, будто алых парусов в море, тоже доставало Полину. Сбивая на пути мебель, Ася мчалась к черному аппарату.

– Это мне! – на всю их маленькую квартиру кричала она так, будто если Полина вдруг возьмет трубку, то вместо Аси пригласят на прослушивание ее.

В этот вечер дурное настроение у фотомодели перешло все границы.

Позвонил Денис и сказал, что на две недели уезжает из Москвы в командировку.

Полина даже не поинтересовалась куда и ни одного ласкового слова на прощание не сказала.

Лук после знакомства с бабушкой Дениса отстал. Она знала, что это временно. Такие не отстают, ведь деньги не зря платит. Полина не желала их брать. Но с Луком не поспоришь. Она чувствовала, что вскоре вновь понадобится ее помощь. Так что перерыв во встречах с Денисом для нее как бы означал отдых от работы, на которую ее нанял Лук. Она нервничала. Что еще придумает хитрый жирный уродец? Он так и будет в дальнейшем руководить ее жизнью? Свободолюбивая девушка не могла с этим смириться.