Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

Моника не хотела соглашаться с доводами Марии. Сцена, свидетелем которой она только что была, все время стояла перед ее мысленным взором. Она не понимала, как ее приемная мать, которую она так любила и которой безраздельно доверяла все эти годы, могла так жестоко обмануть ее.

После того, что случилось в доме Альберто, Даниэла не могла сразу ехать домой. Она вернулась в Дом моделей, где ее уже ждала Маргарита, которая очень беспокоилась после того, как Моника уехала от нее к Альберто. Даниэла обо всем рассказала ей. Маргарита тоже в свою очередь поделилась с Даниэлой переживаниями, связанными с Моникой. Теперь Даниэле стал ясен коварный план ее бывшего мужа. Она попрощалась с Маргаритой и заторопилась домой. На сердце у нее было неспокойно: неизвестно, как может поступить Моника, после такого потрясения от нее можно было ожидать что угодно. Да и Хуан Антонио тоже мог по-своему отреагировать на всю эту историю, если, не дай Бог, Моника решит поделиться с ним своими переживаниями.

Увидев Даниэлу, Моника резким движением поднялась с постели и сделала несколько быстрых шагов по комнате, потом остановилась и проговорила, не давая Даниэле ничего сказать:

- Можешь мне ничего не говорить. То, что я видела, лучше любого объяснения.

- Моника, дочка… - начала было Даниэла, но Моника не дала ей договорить:

- Ты развлекалась с Альберто или просто вспомнила о старых временах?

Услышав такие слова, Даниэла дала Монике пощечину. До этого она ни разу не позволяла себе ударить свою приемную дочь, но сейчас она не могла удержаться, молча переносить такие оскорбления было выше ее сил.

Моника не ожидала такого поворота событий. Она опустилась в кресло и залилась слезами. Пощечина подействовала на нее отрезвляюще. Ей вдруг стало ясно, какую ошибку она совершила, бросив Даниэле такое страшное обвинение.

Поэтому теперь, выслушав рассказ своей приемной матери, она долго сидела в раздумье, опершись руками на подлокотники кресла, а потом медленно произнесла тихим голосом:

- Этого не может быть…

Моника встала, подошла к Даниэле и хотела обнять ее за плечи.Но Даниэла отстранила ее:

- Не трогай меня, - голос ее дрожал от волнения. - Неужели ты настолько глупа, чтобы любить такого человека? Неужели ты до сих пор как следует не узнала меня за столько лет?

Монике стало нестерпимо стыдно за свое поведение.

Она готова была упасть на колени, лишь бы Даниэла простила ее:

- Мама, пожалуйста, прости меня, я сделала ужасную глупость, что не послушалась Маргариту и поехала к Альберто, - Моника не находила слов, чтобы оправдаться перед своей приемной матерью. - Но ты же сама говорила, что каждый имеет право высказаться, вот я и захотела выслушать его объяснения.

- К Альберто это не относится, - горестно вздохнула Даниэла, - он уже давно сказал все, что мог. - Даниэла откинулась в кресле и продолжала: - Моника, я хочу чтобы ты, наконец поняла, единственное, чего добивается Альберто, это искалечить твою жизнь. Поэтому ты должна быть умнее его.

Они еще долго разговаривали. Моника постепенно приходила в себя от потрясения. Теперь она уже спокойно слушала свою приемную мать, с каждой минутой все больше убеждаясь в ее правоте. Когда Даниэла предложила Монике поехать вместе с ней в круиз, она решительно отказалась. Такой выход из положения выглядел в ее глазах малодушием. Кроме того, Моника считала, что не заслуживает такого подарка после всего того, что ее родителям пришлось перенести по ее вине.

За этим разговором их и застал Хуан Антонио, заехавший домой пообедать. Узнав о случившемся, он начал упрекать Монику, справедливо считая, что она виновата в том, что случилось с ее приемной матерью:

- Тебе незачем было ездить туда. Видишь, чем это кончилось.

- Этого уже не поправить, - вмешалась в разговор Даниэла. - Вместо того, чтобы вспоминать об ошибках, нам следует подумать, что мы будем делать.

- О чем здесь думать? - Хуан Антонио устремил на жену удивленный взгляд. - Я прямо сейчас поеду к нему и объясню раз и навсегда, с кем он вздумал связываться.

Моника попыталась отговорить отца, но Даниэла на этот раз не поддержала свою приемную дочь. Она была слишком зла на Альберто, чтобы удерживать мужа от расправы с ним:

- Так будет лучше, Моника, - со вздохом сказала она. - Альберто не понимает человеческого языка. Пусть он убедится, что мы вовсе не беззащитны.

…Хуан Антонио не имел привычки откладывать дела в долгий ящик, поэтому через два часа после разговора с женой и дочерью он уже сидел в своей машине неподалеку от дома, где жили Альберто и Давид. Ему не пришлось долго ждать. Он издали заметил, как из-за угла появился знакомый автомобиль. «На ловца и зверь бежит», - подумал Хуан Антонио, освобождаясь от пиджака и закатывая повыше рукава рубашки.

На этот раз он не собирался долго церемониться с Альберто. Не успел тот запереть дверцу машины, как железная рука Хуана Антонио уже крепко держала его за воротник рубашки. Альберто сделал вид, что не испугался, он криво ухмыльнулся и произнес:

- Я знал, что вновь встречусь с вами. Только предупреждаю, кулаками вы ничего не добьетесь.

Хуан Антонио приступил к делу без всяких предисловий. Голова Альберто дернулась от первого удара.

- Я вас не боюсь, оставьте меня в покое!

«Видно, этого недостаточно», - решил про себя Хуан Антонио и добавил Альберто кулаком под ребра:

- Да как ты посмел дотронуться до Даниэлы? Как ты осмелился так нагло врать Монике?

Альберто охнул от боли, но гадливая улыбка все равно не покидала его лица.

- Я только сказал правду. Даниэла сама пришла ко мне, она по-прежнему любит меня. - Хуан Антонио заработал руками, как молотилка. - Я не виноват, если вы считаете себя суперменом, а ваша жена придерживается другого мнения.

- Трус, слюнтяй! - Хуан Антонио нанес Альберто мощный удар в челюсть. Это был его коронный прием. Альберто мешком свалился на мостовую. Хуан Антонио перевел дыхание, потом дотронулся носком ботинка до подбородка Альберто и с расстановкой произнес:

- Если еще хоть раз подойдешь к моей жене или дочери, будешь рассказывать об этом на том свете.

Альберто, шатаясь, поднялся на ноги. Его уже давно так не били. Он с трудом открыл дверцу машины и опустился на сиденье. Хуан Антонио стоял, устало опершись на крыло соседнего автомобиля. Альберто резким движением захлопнул дверцу:

- Это еще как сказать! - выкрикнул он в окно, и машина рванулась с места.

Операция длилась уже третий час. Мануэль немного успокоился после сообщения доктора Каррансы, прозвучавшего как приговор и теперь сидел в кресле в неудобной позе, сцепив пальцы рук на коленях. Долорес находилась тут же, рядом с сыном. Она прекрасно понимала его состояние и даже не пыталась приставать к нему с разговорами. На душе у нее тоже было очень тяжело, однако она умела скрывать свои чувства и сейчас молча обдумывала, что им делать дальше.