Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

К горлу Джины подкатил комок. Она отхлебнула кофе и поперхнулась. Откашлявшись, Джина сказала:

- Давайте не будем говорить о грустном, пока мы вместе. Согласны? Знаете что? Я поговорю с вашим папой и, если он нам разрешит, мы уедем куда-нибудь на выходные, в какое-нибудь красивое место. Ну как?

Дети захлопали в ладоши: «Здорово! Поедем в Акапулько!»

Джина с улыбкой смотрела на них:

- Значит, договорились? Но пока никому ни слова! Чтобы не сказали, что я вас настраиваю… А ну-ка, кто первым вылижет тарелку?

Но на душе у Джины скребли кошки.

Дома Даниэла дала волю слезам. Дора зашла к ней позвать на обед, но, увидев ее плачущей, остановилась в дверях.

- Ах, Дора, у них будет ребенок! Я не знаю, почему мне так плохо. Ведь это должно было произойти, это естественно… Он никогда ее не бросит. Он никогда и не думал этого делать. Просил у меня прощения, а сам жил с ней!… Меня уже не должно это касаться… Хуан Антонио - не мой муж, он мне никто, - Даниэла жалко улыбнулась. - Ну, пойдем обедать!

Они спустились в столовую, где их ждал накрытый стол.

- Вы все еще любите его, - сказала Дора и подала Даниэле стакан воды.

Даниэла выпила и несколько успокоилась.

- Я должна его забыть! - произнесла она.

В этот момент в столовую ворвался возбужденный Игнасио:

- Мама!

- Что с тобой? - испугалась Дора, увидев раскрасневшееся лицо сына.

- Мама, там, на улице, какой-то сеньор… Он сказал… Он говорит, что он - мой папа! - выпалил Игнасио. - Он сказал, что вы с бабушкой меня обманываете!

Дора побледнела и едва удержалась на ногах:

- Что ты, малыш? Этот сеньор обманул тебя. Не обращай внимания!

- Мама меня не обманывает? - спросил Игнасио Даниэлу с сомнением в голосе. - Скажите мне правду!

- Ты должен верить своей маме и бабушке, - пряча глаза, ответила Даниэла.

Есть ей совсем расхотелось, и она, извинившись, поднялась из-за стола:

- Я поеду к Ракель. С ней очень плохо. Я хочу ее увидеть, - Даниэла потрепала Игнасио по голове. - Пока малыш! До вечера, Дора!

В парке было хорошо. Не так чувствовался зной. На скамейках сидели пенсионеры и молодые мамы с колясками. Рамон и Маргарита шли по аллее, взявшись за руки. Они обогнули детскую площадку и остановились у фонтана. Прозрачные струи поднимались вверх и разбивались на мириады сверкающих на солнце брызг. Маргарита опустила руки в круглый бассейн фонтана. Вода была теплой. Она вынула руку и смотрела, как капли воды стекают с ее ладони, потом нахмурилась и сказала:

- И все-таки ты не должен был говорить ей…

- Слушай, я же не могу молчать вечно! - возразил Рамон. - Сония должна знать, что я ее не люблю. Я люблю другую.

- Ты сказал ей, что любишь меня?

- Нет, - ответил Рамон и отвернулся. - Но Сония - умная женщина, и она догадывается.

- Как нехорошо! - воскликнула Маргарита.

- Еще хуже будет, если оставить все, как есть, - Рамон обнял Маргариту за плечи. - Тогда мы все будем несчастливы.

- Но она столько для тебя сделала…

Рамон приложил палец к губам Маргариты, не давая ей договорить, а потом взял ее за подбородок и поцеловал в губы.

Маргарита высвободилась из объятий Рамона:

- Пусти, мне надо в университет. Мне нельзя прогуливать, а то завалю экзамены.

- Ты - самое важное, что есть у меня в жизни. А то, что было между мной и Сонией, все равно должно было кончиться. Даже если бы тебя не было… Мы увидимся вечером? Ты обещаешь? - Рамон с нежностью смотрел на нее.

Маргарита кивнула. Рамон положил ей руки на плечи, и они поцеловались…

Иренэ все еще была под впечатлением от своей встречи с Ракель. Альберто пытался ее утешить.

- Такова жизнь, - сказал он философски. - Ничего не поделаешь.

- Нет, - не согласилась с ним Иренэ. - Надо жить, жить полной жизнью и стараться быть счастливыми… А я не могу сказать, что я счастлива. Моя жизнь была наполнена ненавистью… Давай забудем о Монике и Даниэле!… Что нам до них? Уедем отсюда и начнем новую жизнь.

- Ты опять завела свою пластинку? - недовольно поморщился Альберто. - Видно, беременность повлияла на тебя не в лучшую сторону. Ты стала чересчур настырной.

- Я не устану повторять тебе, Альберто… Уступи мне!… Если ты действительно меня любишь, ты меня послушаешь, - сказала Иренэ.

- Но я тебе могу сказать то же самое. Если ты меня любишь, то должна мне уступить. Давай подождем, осталось совсем немного. Я не могу позволить, чтобы теперь, когда наш план близок к завершению, все пошло прахом, - Альберто обнял Иренэ. - Мы так ждали этого…

Иренэ отстранилась от него и встала:

- Я не хочу, чтобы ты отобрал ребенка у Моники. Если бы кто-нибудь осмелился сделать такое с моим ребенком, я бы умерла!

- Не говори глупости! Ты - совсем другое дело…

- Альберто, мне страшно! Меня мучают предчувствия! Ракель мне говорила, что Бог наказывает… И мне очень страшно! - Иренэ прижалась к Альберто.

- Да что с тобой? С чего вдруг ты стала суеверной? - рассмеялся Альберто. - К черту твои предчувствия и страхи!

…Когда Альберто ушел, Иренэ позвала Матильдэ.

- Я же говорила вам, сеньора, что сеньор Альберто неисправим, - сказала Матильда, выслушав Иренэ.

- Еще не все потеряно. Я не успокоюсь, пока мне не удастся убедить его, - возразила Иренэ. - Я добьюсь своего. Только не надо спешить… Иногда мне кажется, что я сошла с ума, что я никогда не смогу начать новую жизнь. Я даже подумала, а не поговорить ли мне с Даниэлой… Но нет, я не осмелюсь. Я сделала ей слишком много зла… Гораздо больше, чем она думает.

Матильдэ слушала свою хозяйку, не веря своим ушам: похоже, и в самом деле с Иренэ произошла непонятная ей метаморфоза.

Долорес налила кофе в изящную фарфоровую чашечку и подала ее Хуану Антонио.

- Меня очень беспокоит Мануэль. Он так постарел, а о его моральном состоянии я уже не говорю, - сказала озабоченно Долорес, помешивая кофе в своей чашке.

- Его можно понять, - кивнул Хуан Антонио.

- Знаешь, что я думаю? Иногда на небесах тоже ошибаются и делают что-то не то. Почему бы им не взять к себе меня? Я уже давно зажилась на этом свете. Так нет же, им зачем-то понадобилась Ракель, - с досадой произнесла Долорес. - И что это я с тобой разоткровенничалась? Совсем забыла, что я на тебя сердита. И ты прекрасно знаешь, за что.

- Я сам на себя злюсь! В мои-то годы и попался как мальчишка, - Хуан Антонио допил кофе и осторожно поставил чашку на стол.

- Послушай меня, Хуан Антонио! Никогда, слышишь, никогда ты не найдешь женщину лучше, чем Даниэла! Я, правда, не знакома с Летисией, но зато я знаю Даниэлу, - Долорес с сожалением посмотрела на Хуана Антонио.

- Да, вы правы, - уныло подтвердил он.

Раздался звонок в дверь, и Долорес пошла открывать. Из прихожей донесся ее голос:

- Проходи, ты легка на помине, а мы только что о тебе говорили…