Анатолий Жуков - Голова в облаках (Повесть четвертая, последняя)

И когда он закончил и опустил тяжелую указку к полу, ожидая вопросов, в зале еще с минуту стояла озабоченная тишина. Потом задвигались, скрипя стульями, заговорили, засмеялись.

— В трубу, говорит, прозрачную замкнем и полетим, только кустики замелькают.

— Полетим не полетим, но если начнем строить по его плану — вылетим в трубу обязательно.

— Да-а, размахнулся он широко…

— А чего ему, всю жизнь забавляется как мальчишка. Да и денежки казенные, жалко, что ли.

— Не скажи. Может, его забавы-то выгоднее всего, экономнее. Передвижную мехдойку он когда еще сделал, лет тридцать назад. Таких нигде до сих пор нет. Вместо семи доярок работает одна, и коровы не болеют.

— Вот бы и занимался малой механизацией, а он полез во-он куда — целый район подавай, всю область, страну!

— Аппетит приходит во время еды. Межов постучал торцом карандаша по столу:

— Мы не на завалинке, товарищи. Если вопросов нет, давайте высказываться по порядку. Официальным оппонентом у нашего изобретателя главный инженер РТС Веткин. Он болен, мы с трудом выпросили его у Илиади на время обсуждения, поэтому не удивляйтесь больничному костюму.

Это предупреждение произвело обратное действие. Прежде на Веткина не обратили бы внимания, а тут провожали взглядами до стола президиума, тянулись через головы впереди сидящих, шептались на весь зал: «Надо же, из больницы приволокли!» — «Говорят, от любви к своей Ленке лечится». — «Неужели решатся на такую дурацкую дорогу?»

В синей фланелевой пижаме, в газетной пилотке на большеносой голове, худой Веткин был как клоун, и первые минуты все улыбались, не особенно слушая, что он говорит. Потом успокоились, ухватили направление его рассуждений, обрадовались, что он против самодвижущейся дороги. Неизвестно ведь, что хорошего принесет новая дорога, а старой, привычной, обжитой не будет. Соберешься, к примеру, в Суходол к теще, а у новой дороги одна секция на шестом километре встала. И ни машины, ни лошадки. Сейчас автобус не пришел — на попутке уедешь, а тогда как? И что это за страсть сгонять людей вместе, повязывать какой-то дорогой…

Веткин говорил серьезно, продуманно, доказательно:

— Обычная дорога с твердым покрытием стоит, если не ошибаюсь, червонец за квадратный метр. И это самая дешевая, асфальтовая дорога. Для магистрали же, кроме двигателей и транспортеров, потребуются бетон и железобетон, металлоконструкции, стекло, пластмасса, дерево. И все высокого качества. А расстояния у нас бесконечные, а природные условия суровы, выхлопными газами не согреешься. И как быть, если мне одному или с кем-то вдвоем понадобилось в областной центр — включать всю дорогу?

— Она же не сплошная, она из секций, товарищ Веткин! — обиделся непониманием Сеня. — А секции автономной самостоятельности. Проехали одну — выключилась, а следующая включилась в синхронной последовательности порядка.

— Но ведь мощность отдельной секции рассчитана не на одного-двух человек, она много выше большегрузных автомобилей, даже тракторов. Где же тут экономия? Если же строить маломощные, тогда нельзя будет обеспечить групповые перевозки крупных людских масс. Так?

— Не так. Можно найти вариант лучшей оптимальности.

— Лучший и оптимальный — синонимы, между прочим. Ты не учел главного: энергетических трудностей. Традиционные источники топлива не бездонны и энергетический кризис-не досужая выдумка дилетантов. А у тебя движителями магистрали запланированы морально устаревшие, неэкономичные, бесперспективные двигатели внутреннего сгорания…

— Почему бесперспективные? Вы же сами говорили, что если бы использовать по-хозяйски всю их полезную мощность силы…

— Да, говорил. — Веткин улыбнулся, потыкал тяжелой указкой в чертеж на доске. — Но незначительная выгода от стационарного использования этих двигателей уничтожается негибкой моновариантностью использования магистрали, затратами на ее постройку, на транспортеры, а ведь магистраль надо еще содержать, обслуживать — тоже затраты немалые.

— Но вы же говорили в больнице…

— Я говорил о настоящем, без учета такой коренной перестройки использования двигателей, ты же перестраиваешь, делаешь дорогу будущего. А у двигателей внутреннего сгорания нет будущего. После собрания я объясню тебе их главный технический недостаток, если ты его по рассеянности забыл…

Серьезная критика знающего человека, специалиста. Вот это да! Неужели Веткин мог так измениться за последние три недели? Это же другой человек — трезвый, спокойный, собранный. Видно, начальники всегда знали его настоящую цену и не ошиблись.

Радостные аплодисменты провожали Веткина до его стула в предпоследнем ряду. Так дружно, сердечно ему никогда не хлопали.

И Сеня смутился, дрогнул.

— Иван Никитич, заступитесь! — попросил сидящего рядом Балагурова. — Вы же поддерживали, обещали похлопотать…

Балагуров улыбнулся и встал.

— Должен откровенно сказать, товарищи: если не вдаваться в техническую и экономическую стороны этой магистрали, то я всей душой за проект Семена Петровича. Чем он мне нравится? Направлением мысли, ее социально-философским устремлением. Он ищет единую общую дорогу, причем такую, которая бы объединяла людей, обеспечивала их успешную работу, служила безопасным транспортом, не наносила бы вреда окружающей природе и так далее. Как отвечает проект этим поискам? Положительно, товарищи. Хотя, конечно, замечания инженера Веткина серьезны и мы не можем их не учитывать. А кроме них, надо думать, будут и другие замечания.

И сел на свое место, заговорщицки подмигнув Межову: мол, посмотрим теперь, в какую сторону потечет обсуждение.

Слова попросил Анатолий Ручьев. Сказал кратко, вдохновенно, как бывший комсомольский вожак:

— От всей души приветствую изобретение механической грузо-пассажирской магистрали и сердечно поздравляю изобретателя с большой творческой удачей. От души желаю, чтобы это детище нашего знаменитого земляка быстрее выбралось из чертежных пеленок, встало на ноги практической разработки и выросло в ту живую прекрасную магистраль, о которой доходчиво и ярко рассказал ее творец!

Он с таким воодушевлением захлопал в ладоши, что его невольно поддержали все, Феня уронила на пол свои сверток, а Балагуров победно подмигнул Межову, пожавшему тяжелыми плечами. Подмигнул и приобнял смущенного от похвал Сеню.

Но рано они радовались. После Ручьева за поддержку проекта высказалось только двое: директор средней школы Мигунов и Вера Анатольевна. Мигунова тревожило увлечение школьников мопедами и мотоциклами, мешающее учебе весной и осенью, а Вера Анатольевна рассчитывала, что магистраль обеспечит ей своевременный подвоз концентратов на ферму и доставку людей на работу. А то приходят кто как, полчаса-час позже за опоздание не считают.