Сэм Хайес - Моя чужая дочь

— У нас есть дочь, — пророкотал старик. Нервный тик выдавал его волнение.

— Простите, что-то я не понимаю. — мягко спросила Луиза. — Дочь была — или есть?

Миссис Вайстрах опустила сухую ладонь на колено мужа и проговорила сдавленно, с глубочайшей грустью, которую не скрывали ни сильный акцент, ни безропотное смирение фраз:

— Столько лет прошло. Рут наверняка умерла.

— Нет! — Старика снова распрямило, как пружину, в полный рост. — Рут жива. — Казалось, он не все сказал, но слова застряли в горле, увязнув в страхе и безысходности.

— Если Рут жива, то, вероятно, хотела бы получить назад свой медальон, — мягко произнес Роберт, по долгу службы овладевший искусством выуживания информации. Впрочем, он сильно сомневался, чтобы история с пропавшей Рут вывела их на Эрин. — Думаю, моя жена и дочь были бы рады знать, что эта вещица вернулась к законному владельцу.

И снова долгое молчание. Даже сюда неслись крики и смех ребят. Странно, что они не в школе, подумал Роберт. Обиженный детский визг вдруг заглушил мерный стук мяча об асфальт, вскрикнула женщина, и Роберт не утерпел — подскочил с кресла и выглянул в окно. Летняя жара добавляла децибелов будничным звукам. В нос Роберту ударил запах подгоревших тостов, потом бензиновая гарь — еще одна машина с простуженным мотором чихала, проезжая по улице. Роберт повернулся спиной к окну. Неподвижная чета Вайстрахов, казалось, уснула вечным сном в своих креслах.

— Как по-вашему, есть ли шанс разыскать Рут, чтобы вернуть ей медальон?

Вопрос Роберта, как ключик в заводной игрушке, привел в действие миссис Вайстрах. Она подалась вперед, взгляд забегал по комнате, глаза превратились в щелочки, тонкогубый рот совсем исчез.

— Вы не найдете Рут. Сколько народу искало. — Она глянула на мужа. Тот кивнул, тоже вернувшись к жизни. — Рут исчезла, понимаете. Испарилась. — Миссис Вайстрах всплеснула руками, словно что-то взорвалось у нее в ладонях, и, надув щеки, резко выдохнула: — Пффф — и все!

Перед Робертом мелькнуло безликое видение девочки, растворившейся в воздухе, и память тут же подбросила образы Эрин и Руби. Они ведь точно так же исчезли.

— Мне очень жаль. — Услышав собственный голос, он подумал, что имел в виду себя. — Полиция, полагаю, сделала все возможное?

— Конечно. Но они давным-давно прекратили поиски. — Миссис Вайстрах сняла вязаный чехол и встряхнула чайник: — Еще хотите?

Роберт подставил чашку: ему нужен был повод, чтобы продлить визит и вытянуть побольше сведений у немногословных поляков.

— Она уж тринадцать лет как пропала. — Миссис Вайстрах в задумчивости постучала ложкой по пузатому боку чайничка. — В полиции говорят, нет больше смысла искать. Дескать, она умерла.

Роберт припал к чашке с теплой бурдой; он проглотил бы сейчас любую гадость, лишь бы не уподобиться миссис Вайстрах с ее нервными конвульсиями. Здравый смысл подсказывал, что самое верное решение — немедленно подняться и уйти, а позволить втянуть себя в семейную трагедию Вайстрахов — ошибочно и опасно. Вдруг то, что он здесь услышит, уведет его в сторону от главной цели — узнать правду об Эрин? Или то, что он здесь услышит, подольет масла в огонь его навязчивых подозрений?

— Мистер Вайстрах, миссис Вайстрах, вы когда-нибудь слышали такое имя — Эрин Лукас? Оно как-то связано с медальоном? — Луиза поставила чашку на стол и скосила глаза на Роберта.

— У меня с собой ее фотография. — Роберт достал портмоне из заднего кармана брюк, открыл и протянул мисс Вайстрах.

Та взглянула, отпрянула и, привалившись к мужу, хлопнула ладонью по лбу. Голова ее мелко-мелко затряслась, стиснутые губы выпятились, словно кто-то затянул шнурок в попытке удержать рвущиеся с языка слова.

— Он спрашивает — мы ее знаем, эту женщину? — сообщила миссис Вайстрах мужу, как будто тот внезапно оглох и ослеп.

— Не знаем, — ответил старик. Чересчур поспешно, отметил Роберт. Лицо старика напряглось и побагровело, выдавая сомнение, надежду и очевидное раскаяние.

Уголок рта опустился, как поникший осенний листок. В глаза Роберту бросилось светлое пятнышко — волосы Эрин на фотографии в трясущейся руке миссис Вайстрах, — вызвав в памяти тот ветреный день, когда он сделал этот снимок. Закинув одну руку на шею, другой Эрин придерживала развевающиеся пряди.

Мистер Вайстрах со вздохом потер ладонью макушку с остатками блеклых волос.

— Вы тоже кого-то потеряли? — Он взял себя в руки, акцент почти исчез, а каменная маска скрыла признаки волнения. По причине, одному ему ведомой, мистер Вайстрах отказывался признавать, что лицо Эрин ему кого-то напомнило.

— Возможно. Я пока не уверен.

Идиотский ответ — либо человек пропал, либо нет, иного не дано, — но Роберт был сбит с толку увертками старика. Очевидно же, что он узнал Эрин!

— Это моя жена, — кивнул Роберт на снимок и лишь тогда заметил, что хозяева его не слышат: миссис Вайстрах что-то возбужденно шептала на чужом языке, оба то улыбались, то хмурились, словно крохотный клапан наконец открылся, но давление было по-прежнему велико. Что бы они ни скрывали, Роберт не желал распространяться насчет Эрин. Она все еще его жена.

Миссис Вайстрах перекрестилась и встала:

— Я на минутку. — Она засеменила из комнаты, бесшумно перебирая ногами в домашних шлепанцах. Вернулась быстро, прижимая к груди коробку. — Мы хотим кое-что вам показать. Это связано с Рут.

Она поставила коробку на журнальный столик, открыла, взметнув облачко пыли с крышки, и принялась перебирать содержимое — в основном, отметил Роберт, газетные вырезки. Луиза наклонилась, приглядываясь, и солнечные лучи, не остановленные грязной занавеской, заплясали на ее волосах.

— Вот она, Рут. И вот еще. И еще.

Роберт с Луизой едва не утонули в потоке вырезок и снимков, а миссис Вайстрах в порыве возбуждения суетливо совала им в руки пожелтевшие газетные листки.

Взгляд Роберта был прикован к одному из снимков, явно из школьного альбома: девочка-подросток с безжизненным лицом и отрешенными глазами, на незатейливом бледно-голубом фоне. И всего два слова сверху: «Пропала школьница».

Затаив дыхание, с болью в сердце, Роберт смотрел на совсем юную Эрин. Ошибки быть не могло: эта девочка выросла и стала его женой. И что теперь? Раскрыть объятия чете Вайстрах как неожиданно обретенным родственникам — или оставить свое открытие при себе, чтобы они не дай бог не замкнулись? Глядя на них, Роберт не сомневался, что старики знают больше, чем говорят, и не хотел бы опускать перед ними шлагбаум, если они все же рискнут пойти на откровенность.

Нет, он не станет торопить события. Понадобится — лучше свяжется с ними еще раз.

Куда сильнее, чем загадка польской четы, Роберта терзал страх за Эрин и Руби. Воображение рисовало жуткие картины: это его жена и дочь исчезли, это на их поиски брошена полиция, это их фотографии печатают газеты, призывая весь народ помочь найти его пропавшую семью. Роберт взмок, по спине поползла струйка пота.