Михаил Ворскла - Полтавский

– Да?

– Что ты, это для женщин, можно выразиться так, самое основное, самое животрепещущее. Замечательный артист. Мужчина редкий.

– Скажи, пожалуйста.

– В нем величина прослеживается какая-то. В жестах, в походке, в разговоре. Уверенность, сила. Он знает, чего женщина хочет. И в нем очень чувствуется эта сила. Ох, это нужно смотреть, это не расскажешь. Там, – в фильме, – он владелец крупной фирмы. Ну, не один он ею владеет, существует совет акционеров.

– Совладелец.

– Да совладелец, но имеет контрольный пакет.

– То есть решительное слово его.

– Да, его, конечно его. И вот он влюбляется. Я даже не скажу, что влюбляется, – выбирает – свою секретаршу. Совсем молоденькую. Он ее выделяет среди других, чем-то она ему нравится. Он ее выбирает и ею занимается. Он за ней следит, а она даже не догадывается. Он ее изучает. Впрочем, он, кажется, бросив один только взгляд, все-все про нее знает и выбирает для любви.

– То есть он ее полюбил?

– Да, он ее полюбил. Очень сильно.

– А она?

– Ну, подожди. Что она? Что она может? Совсем девочка, она ничего не знает и ничего не понимает. А он дарит ей, – по завещанию или как-то там переоформляет на нее, – несравненное по богатству, огромное загородное ранчо. Представляешь себе? Стоимостью несколько миллионов долларов, которые он собирал не один год.

– Но послушай, это ранчо, насколько я понимаю, является громадным состоянием.

– Это невообразимое состояние. Его директора, завистники и соперники, просто не могут этого переварить.

– А это ранчо полностью его собственность или собственность фирмы?

– Какой – то частью относится и к фирме.

– Тогда они правы, он не имеет права распоряжаться один по своему произволу.

– Ты не понимаешь, это же и был такой жест, это непревзойденный дар. Такое состояние и какой-то обыкновенной девочке, которой просто повезло.

Д – а ей очень, можно сказать, повезло.

– Так вот, он, не смотря ни на что, дарит ей это ранчо и переоформляет на нее, пожизненно делает ее владелицей. Владелицей целого ранчо на всю жизнь.

– Даже если они расстанутся, это ранчо остается за ней?

– То-то и оно, что он дарит ей его безвозмездно и навсегда. Она даже не понимает этого подарка. Правда, я не скажу, что девочка глупенькая. Она, наоборот, умненькая, закончила какие-то там факультеты, но совсем еще не знает жизни. Он в ней угадал некий зародыш, узнал что-то в ней необыкновенное. Но его еще нужно было воспитать, это необыкновенное. В ней еще нужно было раскрыть женщину. Она же еще сама в себе не слышала женщину.

– Скажи, пожалуйста.

– И вот он начинает ею заниматься. Но этого не передать. Нет. Это нужно только смотреть. Он водит ее по разным местам, по ресторанам, по барам, он ее всюду ведет, а она доверчиво ему отдается. Он ее обучает танцам; не спеша, грациозно вводит во все искусы жизни. Они посещают клубы какие-то, он ей всего-всего рассказывает и каждый вечер покидает, чтобы она, мучаясь ночью, ждала без сна нового дня и новой встречи. Это красиво растягивается на весь фильм. И он ею не завладевает. Он ждет. Он очень мудро поступает. Он ее готовит. Он ведь во все время знакомства ни разу не остается с ней на ночь.

– Что, сколько знает, и ни разу?

– Нет, ведь она еще невинна.

– Так она невинна?

– Да, она совершенно девочка. Ничего не знает. А он мудро поступает. Он отдает ее в руки других мужчин, чтобы те обучили всему. Это настолько тонко, этот поступок, что нельзя и передать.

– Что же, он не мог и сам обучить?

– Ты не понимаешь. Это не просто. Он не хочет девочку, неопытную, он хочет искушенную женщину. Ему не нужна девочка, ему нужна женщина. И как ему ни больно, он все же отдает ее на обучение другим.

– Этого я не могу понять. Зачем отдавать другому? Нет, я бы всему обучал сам, и, по моему мнению, каждый мужчина поступил бы подобным образом.

– Нет, нет, это очень деликатно, это очень философский момент. Это лишь настоящая женщина в состоянии оценить. Раньше и я бы не смогла, а теперь я могу. Он хочет, чтобы она узнала ему цену, чтобы оценила его, а это невозможно без знания других мужчин. Он хочет, чтобы она познала его не первым, а после других, и выделила его среди других, и возвысила в своих глазах, – до недосягаемых высот. Он ведь знает, на что способен: никто с ним не сравнится, и никто его не затмит. Он знает, что опасаться нечего. Но она еще не знает. И вот он ее опускает, чтобы затем принять.

– Ну, не знаю, трудно согласиться. А что потом, они встретились?

– О да, конечно. Потом он завладел ею, и что это была за встреча! Он так измучался, исстрадался, так соскучился. Но его труды не пропали напрасно, она узнала в себе женщину и полюбила его. Ты знаешь, я бы еще, вот сейчас, посмотрела этот фильм. С удовольствием. Еще бы раз взглянула на этого, – как же его фамилия? – актера.

– Послушай, что я тебе скажу. А где мы едем? Мы же давно с тобой едем.

– Ты имеешь в виду, что пора покушать?

– В некотором роде, да.

– Я буду потихоньку доставать.

– Так это нужно заказывать чай.

– Не надо чая, достаточно кипятка. У меня взяты пакетики с чаем для заварки, причем, двух сортов: с веревочками и этикетками и без веревочек. К тому же, я отсыпала немного кофе в майонезную банку, на случай, если тебе захочется.

– Покушать нам действительно подошло время, но, видишь ли, в чем дело, я очень люблю пить чай из стаканов в подстаканниках, разнесенных проводником.

– Нет, Володя, зачем нам покупать чай?

– И чтобы с двумя прямоугольными кубиками сахару.

– Нет, пускай это будет просто кипяток.

– Ну, я тебя прошу.

– И я заварю его.

– Ну, согласись на это ради меня.

– Сколько же возьмем?

– Возьмем три стакана.

– Хорошо. Я согласна.

– Спасибо тебе.

– Прости, что не согласилась сразу, а стала перечить.

– Ну что ты, что ты.

– Я подумала только о себе, а так нельзя. Необходимо думать вперед о тебе.

– Перестань, я тебя прошу.

– Если тебе вздумалось попробовать чаю из стаканов в подстаканниках, конечно же, надо это устроить.

– Ты и так обо мне заботишься как о ребенке, не вини себя. Молодой человек! Проводник! Послушайте, когда же у нас будет чай? Утром? Позвольте, я не понимаю. Ведь мы утром прибываем. Что он говорит? Я не понимаю.

– Я сейчас схожу, разберусь.

– Нет, Галочка, не волнуйся, я сам все выясню. Молодой человек! Нам необходимо горячего чаю.

– А мне тоже закажи два стакана. Тебе два и мне, итого четыре. А я пока примусь доставать.

– Он пообещал, но передал, что не раньше, чем через час.

– Может быть, начнем без чая?

– Нет, пускай подождем. Дело в том, что я совершенно не могу без горячего. Ну, абсолютно.

– Ты дома ешь горячее?

– Видишь ли, что, дома я совсем плохо ем. Мне никак не поесть со всеми. Я жду, когда сын и дочка и все соберутся за обеденным столом.