Альберт Лиханов - Слётки
- Название:Слётки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Альберт Лиханов - Слётки краткое содержание
ЛИХАНОВ Альберт Анатольевич родился в 1935 году в г. Кирове. Окончил Уральский государственный университет им. Горького. Автор многих книг. Лауреат государственной премии России, премии Ленинского комсомола, международных премий им. Я. Корчака, М. Горького, многих других отечественных и зарубежных наград. Удостоен премии Президента РФ в области образования. Председатель Российского детского фонда, президент Международной ассоциации детских фондов. Академик Российской академии образования. Живёт в Москве
Слётки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Боря подошел к очереди, где Глебка вначале пасся – в обменный пункт. У окошка подвигал руками, обернулся к помощникам, открыто поманил их. Они приблизились.
Боря был опять бледный, как бумага, но говорил приветливо, чуточку шутливо – протягивал каждому по сотке баксов. Парни брали, тушуясь, не зная, что сказать. Он протянул зеленый листок и Глебке. Тот отвел руки назад.
– Ну, хорошо, – не стал спорить Борис, – пошли на автостанцию. Бал окончен. Всем большое спасибо.
В автобусе сидели рядом, не таились. Что-то на самом деле закончилось для него. Что-то важное прояснилось. И неизвестно, радоваться или как? Когда выгрузились, Борис собрал всех в кружок, там, где народу не шибко, сказал, улыбаясь:
– В самом деле, братцы, вы мне помогли. Я опасался кое-чего. Теперь нет.
Оглядел всех внимательно. Как очень взрослый и многое повидавший человек. Улыбнулся:
– У меня к вам просьба. Забудьте об этом. Навсегда.
10
Тут они расстались, и братья отправились домой, а Глебку Боря попросил проводить его не торопясь.
Они подошли к Марининой избушке. Борис распахнул калитку, из щели над окном достал ключ, вошел в дом, не забыв накинуть внутренний крючок. Марина, объяснил, сегодня у подруги на именинах, а ему надо на всякий случай кое-что показать Глебке.
Попросил чуточку подождать в сенцах, ушел в дом, сразу вернулся со стамеской в руке. Встал на колени в углу, вставил ее в щель, поднатужился. Доска, точнее, ее часть, отодвинулась, он ее легко поднял, достал снизу квадратную жестяную коробку от иностранного печенья. Открыл ее – там лежало несколько зеленых бумажек. Он полез в карман и вынул две толстые пачки. Третью протянул Глебке. Тот даже отшатнулся.
Борис чертыхнулся, вытащил из-за банковского пояска десятка два сотенных, сунул Глебке в колени, пояснил ласково:
– Да не тебе это, женщинам нашим, пусть наменяют их на рубли, хоть поедят по-человечески!
Глеб, поколебавшись, послушался. Две полные пачки Борис сунул в жестянку, объяснил:
– Под твой контроль, в случае чего. Ты сюда вхож, я знаю.
Все в Глебке вспыхнуло. Ну да! Это же когда-то должно было выясниться, рано или поздно. Но он трусливо молчал.
Значит, Марина. И вот так они с Борей объясняются. Мельком, мимоходом! Но ведь надо же объяснить, чтобы не было недоразумений. И он попробовал. Сказал было:
– Борик, понимаешь…
Тот говорить не дал, повысил голос, хотя и немного:
– Самое последнее дело, – сказал, – объясняться. Есть вещи поважнее.
И вытащил из-под половицы что-то похожее на длинный рулон. Впрочем, он больше походил на тубус для чертежей – такой Глебка в каком-то кино, кажется, видел.
Боря снял крышку с тубуса и, наклонив его, вытряхнул – с ума сойти! – новенькую винтовку, только не мелкокалиберную – боевую. Снова сунул руку в щель, достал еще одну коробку и запросто, играючи, выхватил из нее оптический прицел.
Щелк, щелк – и в руках у него играла, ходила, приплясывала красивая снайперская винтовочка, ухоженная и даже, похоже, напомаженная чем-то слегка, потому что сияла, сверкала черным вороненым блеском.
Боря глядел на нее как на милую подружку, улыбался, щелкал затвором и был вроде бы совершенно спокоен, но говорил сквозь улыбку совсем другое:
– Продали меня, брат! Одни продали другим! И тут уж ничего не попишешь, иначе… Так что уезжаю на работу. А ты! «Молчи, скрывайся и таи», – как сказал поэт. Главное – молчи!
Он опустил голову. Не глядя на Глебку, проговорил:
– Никто ничего не знает. Будет удача, вернусь. Деньги для вас. Марина ничего не знает. Ее не обходи, она бедна как крыса. А я…
Он больно схватил Глебку за руку:
– А я грешен, браток! Но! Молчи! Никому не рассказывай. – Боря кивнул на винтарь: – Иначе хана!
Он снял прицел, аккуратно положил оружие на пол, вышел в избу, вернулся с длинной синей сумкой для большого, видать, багажа с надписью «Volvo», уложил на дно тубус с разобранной винтовкой, сверху положил зачем-то телогрейку.
Унес свой багаж в комнату, опять вернулся.
Глебка стоял с дрожащими губами, готовый заплакать от всего, что свалилось вдруг, и от непонимания тоже.
Что брат, похороненный и восставший, молодой мужчина, вынесший невесть что, говорит с ним не только как с братом, – пусть и с единственным братом, – но и как с ровней себе, таким образом, как с мужчиной же, которому и может только довериться.
Боря обнял Глебку, прижал к себе, до боли сильно, выговорил:
– Не поминай лихом!
И вытолкнул, распахнув дверь, на улицу.
Часть шестая ПРОБУЖДЕНИЕ
Марина прискакала из гостей очень скоро. Явилась, наверное, к себе домой, а Бориса нет, вот она и рванула сюда.
Глебка сразу встал, как она вошла, выключил компьютер, накинул курточку, шагнул к порогу. На улице как бы мимоходом, о малозначительном чём-то, сказал, что Борик отъехал на несколько дней, совсем неожиданно, за ним пришла военная машина, и это, конечно, было вранье, потому что Глеб не знал, каким транспортом убыл брат.
Требовалось, он чувствовал, быстро пройти, проскочить через это объяснение, отвлечь Марину, и он улыбнулся, придумав даже для себя неожиданный ход.
– Слушай, – спросил, – а ты знаешь такие стихи… Там есть слова… «Молчи, надейся и терпи».
Марина вопросительно посмотрела на Глебку. Потом, ничего не прибавив, стала читать наизусть:
– Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои – Пускай в душевной глубине Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, – Любуйся ими – и молчи.
Глебка подумал – это все, но Марина не остановилась. Стихотворение было длинное, и она его знала, да как! И читала-то красиво, будто и не Дылда вовсе, а неизвестно какая артистка. Особенно если, как сейчас, в сумерках – света на улице нет, и она будто размытая тень движется рядом. А голос ясный, выразительный.
– Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь. Взрывая, возмутишь ключи, – Питайся ими – и молчи.
Она читала не спеша, неторопливо, как шли они сами, и Глебка странно себя ощутил – до сих пор такого, с ним не случалось – вроде он омытый чем-то идет, спокойный такой, и каждому слову внимает ясно, хотя раньше таких выражений никогда не слышал. А Марина-то! Она будто преобразилась, и правда став тенью – движется неслышно, ни единого шороха из-под ног, будто плывет по воздуху. И слова стихотворения произносит как заклинание.
Лишь жить в себе самом умей – Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи, – Внимай их пенью – и молчи!…
Она умолкла, но продолжала двигаться так же бесшумно, той же тенью, словно преобразившись, вовсе не торопилась вернуться оттуда, где была, из стихотворения, сюда, в их обыкновенный городок, на знакомую улицу, на этот тротуар, бывший когда-то асфальтированным, а теперь превратившийся в разбитую, с яминами, неширокую полосу для прохода.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: