Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

Вдруг из кустов бузины выскочил обнаженный добела мужчина и, громко представившись как сексуальный маньяк, крикнул на всю Сицилию:

– У Вас там в тюке женщина! Я чую!

Падкие на женщин сицилианцы сразу же собрались вокруг тюка, зажужжав как мухи, а сексуальный маньяк, не в силах сдержать с детства присущей ему распущенности, бросился непосредственно в эпицентр тюка и прямо в эпицентре вступил в непристойный контакт с находившейся там (как известно читателю) Кузькиной матерью. В интервью, данном им на следующий день сицилианской газете «Buondi, mafiosi!», сексуальный маньяк подробно рассказал о пережитом им во время упомянутого акта ужасе. «Я покрылся мурашками, – признавался он на своем сочном итальянском, – едва лишь завидел объект собственных поспешных вожделений. Но, к сожалению, было уже слишком поздно: присущая мне с детства распущенность взяла свое, и я как бы со стороны наблюдал за моими же отвратительными действиями по отношению к Кузькиной матери, чья внешность практически не поддается описанию даже и на сочном итальянском».

Интервью это быстро облетело сицилианские дома – видавшие виды сицилианцы уже на следующий день за версту огибали Человека с тюком, как здесь успели окрестить Ближнего. Будем время от времени так называть его и мы.

Человек с тюком мог теперь беспрепятственно продвигаться по Сицилии: содержавшаяся в тюке Кузькина мать внушала сицилианцам такой страх, что никому и в голову не приходило остановить поступательное движение Человека с тюком к мрачно возвышавшемуся в отдалении зданию тюрьмы. Понятно, таким образом, что Человек с тюком фактически ослушался Редингота, давшего ему поручение показывать Кузькину мать всем и каждому. Впрочем, не показывая ее вообще никому, он добился еще большей действенности Кузькиной матери, правильно рассчитав, что – сейчас читателю следует приготовиться к тавтологии – воображаемый ужас ужаснее ужаса реального.

Вот и тюремщики сдались без боя: издалека разглядев Человека с тюком, они выбросили из окна к чертовой матери сначала белый флаг, а потом начальника тюрьмы, ударившегося об землю, обернувшегося белой лебедью и утратившего тем самым как все человеческое, так и возможность участвовать в дальнейших событиях. Что касается тюремщиков, то, проделав все вышеописанное, они не придумали ничего лучше, как запереться в камерах и не отвечать на стук. Впрочем, Человек с тюком и не стучал: узнав от местной ребятни, что Марта под ручку с Мертвецом давно бежала из тюрьмы, он утратил интерес к этому мрачному зданию и отправился на поиски Марты.

Влекомая им за собой Кузькина мать ныла и просила посидеть где-нибудь в тенечке. Это раздражало Человека с тюком, не считавшего, что для нытья сейчас имеются веские основания. Судьба Марты всерьез беспокоила его и, никак не реагируя на безответственное поведение Кузькиной матери, он изучал следы на дороге, то и дело обращаясь к книге «Юный следопыт». Бесстрашная сицилианская ребятня неслась за ними с криками: «Жених и невеста сходили в одно место!» – Человек с тюком хотел было расстрелять деток из имевшегося у него в руке пистолета, но детки взмолились не трогать их, обещая Человеку с тюком сослужить ему службу в будущем. Не дожидаясь будущего, Человек с тюком потребовал, чтобы служба была сослужена немедленно. Деткам ничего не оставалось, как тут же найти на дороге следы копыт и объяснить Человеку с тюком, что сбежавшая из тюрьмы Марта одичала – и, увы, оставляет теперь только такие следы.

– Бред какой! – сказал Человек с тюком, но все равно пошел по следам и вскоре увидел Марту в костюме амазонки: Марта сидела на коне и стреляла во все стороны из репчатого лука. В таком виде она Человеку с тюком не очень понравилась.

– Я одичала, – краснея, как дорогая рыба, подтвердила Марта, почувствовав неприязнь незнакомца, и спросила: – Чего Вы от меня хотите, Человек с тюком?

– Я пришел освободить Вас из тюрьмы посредством Кузькиной матери, – прямо ответил Человек с тюком и показал Кузькину мать.

– Освобождать уже не требуется… а вот за знакомство спасибо. По-моему, мы не встречались, – сказала благовоспитанная Марта, пряча ужас в бюстгальтер и подавая руку Кузькиной матери.

– Какая Вы, однако, прелесть! – сказала Кузькина мать, умеренно хорошея от человеческого к себе отношения.

– А я бы вот ей руки не подал, – сказал появившийся откуда ни возьмись Мертвец, обильно увешанный фазанами и куропатками. После этой бесчеловечной реплики Кузькина мать опять превратилась в такую же страшилу, как была.

– Здравствуйте, Мертвец, – официально поприветствовал Мертвеца Человек с тюком. – Давненько не виделись.

– Мы вообще никогда не виделись, – нагрубил Мертвец.

– Ну, не скажите, – возразил Человек с тюком. – Земляки все-таки. Я тоже родился и умер в Городе Мертвых.

Услышав это, Мертвец бросился на грудь Человеку с тюком и оросил ее скупыми, как ростовщик, слезами. Из этого следовало, что землячество Мертвец ценил превыше всего.

– Землячество я ценю превыше всего, – подтвердил он точно по писаному, и на этом данный, по крайней мере, вопрос был раз и навсегда исчерпан.

Человек с тюком аккуратно оторвал Мертвеца от груди и положил на сицилианскую землю, где тот из-за свежей утренней росы сразу простудился, зачихал и закашлял. Это вызвало приступ неуместного, на первый взгляд, смеха Кузькиной матери, снова забравшейся в тюк. Впрочем, Кузькину мать при желании можно было понять: она сразу же настолько невзлюбила Мертвеца, что хотела бы его смерти, не будь он и так уже… того.

– Я думала, Мертвецы не простуживаются, а они простуживаются! – заливалась она, пока Человек с тюком точным ударом не съездил по самой сердцевине тюка. Кузькина мать тут же прекратила заливаться неуместным смехом и принялась заливаться вполне уместным плачем. Однако всех поразила не молниеносная смена ее настроения, а точность удара Человека с тюком.

– Вы от природы такой меткий? – с восхищением спросила амазонка-Марта, поглаживая надувшийся от незаслуженной обиды тюк и тем самым давая понять Кузькиной матери, что та не одинока в мире.

– Тренировался, – коротко отчитался Человек с тюком и предложил: – А Вам, Марта, не пора ли уже отпустить на волю коня и прекратить стрелять во все стороны из репчатого лука?

– И правда! – рассмеялась Марта, хлопнув коня по крупу и выбросив репчатый лук, который тут же пустил корни в щедрую землю Сицилии. – Это я по привычке. По привычке к самообороне. Враги же кругом…

– Невидимые? – осторожно спросил Человек с тюком.

– Да отойдите шагов на двадцать – вон к той смоковнице, и осмотритесь, – усмехнулась Марта. – Только Кузькину мать не забудьте с собой прихватить.