Майгулль Аксельссон - Апрельская ведьма

Это просто такая мысленная игра. Вообще-то Биргитта в смерть не верит. Ни на одно мгновение.

Конечно, она тысячу раз представляла себе эту душераздирающую сцену — и скорбные лица, и горестный плач, и запоздалое раскаяние, которые вызовет ее уход у обеих этих задавак и у всех прочих, — и все-таки она не в силах поверить по-настоящему в то, что однажды она умрет и ее уже не будет. Другие, может, и умрут, но не она. Биргитта Фредрикссон будет жить вечно, ничего другого себе представить просто невозможно.

В детстве она пыталась объяснить эту свою уверенность взрослым — но все без толку.

— Я прихвачу с собой в гроб лопатку, — сказала она бабке. — И когда все уйдут домой с похорон, я возьму и откопаюсь.

Бабка засмеялась своим жутким смехом:

— Не откопаешься! Уж ежели человек помер — так, значит, помер, куда ж ему откопаться...

— А я откопаюсь.

Бабка, закинув голову назад, захохотала еще громче, так что стекла в сторожке едва не лопались. Очевидно, ничего более смешного она не слышала уже много лет.

— Сама увидишь! — грохотала она. — Сама увидишь!

Гертруд рассердилась. Был ранний вечер, и она еще не успела напиться как следует, но все равно зашипела, приподнявшись на локте:

— Ты что, на самом деле чокнулась, а? Для тебя, видите ли, все будет по-другому, да за какие такие заслуги, хотела бы я знать?

Биргитта не ответила. Внутри у нее была как будто бы такая кнопочка со словами «это понарошку», которую надо нажимать, когда Гертруд сердится. Когда Гертруд плакала или тосковала, жать на кнопку было бесполезно, она срабатывала, только когда Гертруд шипела и ругалась. Как сейчас.

— Ч-че-ерт! — зашипела Гертруд и снова рухнула на подушку. — Ну чем я виновата? Чем? Лежу в вонючей квартире в вонючем городишке, нету денег на самое необходимое, а тут еще ребенок, оказывается, полный идиот! Смотри у меня, я тебя предупредила, — если ты и на людях будешь нести эту ерунду, то Марианна тебя мигом в дурдом засадит. Так и знай!

Старуха Эллен не хохотала и не кричала, только подняла глаза от своего кружева и внимательно посмотрела на Биргитту.

— Вот как, — произнесла она и, снова опустив глаза, перебросила пару коклюшек так быстро, что Биргитта не успела уследить. — Значит, ты бессмертная... Нет, нехорошо, лучше вот так...

Биргитта следила за ней сузившимися глазами и ждала продолжения, но его не последовало. Вместо этого Эллен зажала губами коклюшку и наклонилась еще ниже над подушечкой, чтобы лучше видеть.

— Я один глаз не буду закрывать, — сообщила Биргитта. — Чтобы видеть, что происходит.

Эллен снова взглянула на нее и торопливо улыбнулась. Биргитта нетерпеливо кашлянула. Проклятая старуха! Ну скажи хоть что-нибудь! Она скорчила гримасу и выставила вверх скрюченные, как у чудовища, пальцы:

— Пусть только попробуют закопать, я завою, как привидение...

Эллен вынула коклюшку изо рта и закудахтала:

— В чем в чем, а в этом я не сомневаюсь. Но поскольку ты пока жива и здорова, пойди вымой руки. Вон какие грязные.

А сегодня смерть представляется Биргитте иначе: как спектакль, где она одновременно и главная героиня, и публика. Она будет лежать в своем гробу, открытая всем взорам, но не до конца прикрыв глаза, — чтобы видеть всех пришедших проститься — а когда они уйдут, она сдвинет крышку в сторону и сядет в гробу, — прямо граф Дракула. Она не желает, чтобы ее сжигали, это она уже объяснила Улле из социалки, хотя вряд ли они ее пожелание примут к сведению. Если главный Уллин начальник скажет, что все отбросы надо сжигать, то Улла, эта шестерка, распорядится, чтобы Биргитту сожгли. Поэтому пришлось прилепить скотчем записку изнутри к дверце шкафа: «Хоронить меня только в земле — не сжигать ни в коем случае. Биргитта Фредрикссон». Как знать, вдруг в последний момент объявятся задаваки? Да, она прямо видит, вот они заметили записку, вот глядят друг на друга со слезами на глазах — поняли наконец, как плохо с ней обращались! И вот они уже мчатся со всех ног в крематорий и успевают задержать гроб, который как раз ползет в печку...

Хотя уж это-то вряд ли, на сестер полагаться нельзя. Нет, — когда вскорости вокруг Биргитты, лежащей раскинув руки на дорожке Вокзального парка, станет собираться толпа, одного человека там точно не будет. Маргареты. Эта подойдет и, не останавливаясь, побежит дальше. Кикимора проклятая!

Биргитта набирает в грудь воздуха и, собрав весь свой голосовой ресурс, вкладывает его в единый вопль:

— ПОДОЖДИ-И-И!

Уж сколько лет она не кричала так громко, но, смотри-ка, еще не разучилась. Кажется, что весь Норчёпинг на мгновение замирает, глохнут все моторы, прерываются все разговоры на те секунды, пока эхо ее голоса отражается от стен старого «Стандард-отеля» и Народного дома. Биргитта сгибается пополам и опирается руками о бедра, как спринтер, только что разорвавший финишную ленточку, и видит, как там, впереди, застывает Маргарета, спина ее выпрямляется и вся она замирает в полной неподвижности. Биргитта пыхтит, даже нет, хрипит, сердце колотится так, что пульс слышен во всем теле: в голове, в пальцах, в расширенных венах под коленками. Кажется, удары сердца отдаются даже в козелках ушей. Значит, устал человек. Значит, он на самом деле имеет право немножко отдохнуть.

Теперь уже слышны шаги Маргареты, их хруст по гравию и подтаявшему снегу, когда она степенно, как подобает задавакам, шествует назад, к Биргитте.

— Что такое? — спрашивает она, нарочно приглушив голос, назло Биргиттиному воплю почти шепчет: — Чего ты кричишь?

Биргитта все так же стоит, уперев руки в бедра, но подымает голову и морщится:

— Блин! Ты что, до самой Муталы думаешь бежать?

Маргарета покачивается на каблуках и смотрит в сторону:

— Тебе, думаю, даже полезно. По-моему, тебе моцион не помешает...

Да что это с ней? Она сегодня что, не может и рта раскрыть, не ляпнув гадость? Такого паскудства Биргитта не помнила за ней с тех пор, как покинула шикарную виллу Стига Щучьей Пасти. Тогда ни Маргарета, ни Кристина ни единым словом не перекинулись с Биргиттой за все эти долгие недели, пока они жили там в «погребке», а когда Биргитте пора было сваливать, они даже не ответили на ее «пока!», только смотрели на нее пустыми глазами. Поэтому Биргитта очень удивилась, когда несколько лет спустя Маргарета ей написала. Она-то думала, что теперь они враги на всю жизнь, но Маргарета, видно, отошла — в Биргиттин почтовый ящик стали приходить послания одно длиннее другого. А потом, между прочим, Маргарета объявилась у нее в доме спустя всего несколько месяцев после рождения мальчика. Точно. Теперь у нее прямо картинка стоит перед глазами — как Маргарета сидит у кухонного стола и кормит его из соски...