Майгулль Аксельссон - Апрельская ведьма

— Ну? — отзывается Маргарета.

Что — «ну»? Биргитта, фыркнув, глубоко затягивается и выпускает дым в лицо Маргарете. Подействовало. На глазах у той появились слезы, она принимается отмахиваться. Чувствительная натура — по крайней мере, для курильщицы.

— Вижу, тебе прямо не терпится, чтобы мы загремели в кювет, — говорит Маргарета.

— Может, заткнешься, — отвечает Биргитта. — А то у меня живот дико разболелся от твоего собачьего тявканья...

Это правда. Чей-то коготь впивается в ее внутренности. Может, та старая крыса-сластена решила наконец разорвать ей кишки. Впрочем, последние тридцать лет Биргитта за сластями не ходила — крысины вкусы, видимо, менялись в ту же сторону, что и Биргиттины...

— Как ты только можешь, — снова начинает Маргарета. — Я ведь на твои штучки больше не поддамся. Ты что, не понимаешь?

Биргитта не отвечает, наклонившись и расставив ноги, — ее рвет.

Когда она снова поднимает глаза, машина стоит. Маргарета заехала на какую-то бензоколонку и вот теперь вытирает резиновый коврик под ногами у Биргитты и шипит:

— Может, ты хоть ноги от пола оторвешь?

Биргитта чуточку приподымает ноги, но тут же опускает их обратно, как только Маргарета вытащила из-под них коврик. Гадство. Такой слабости еще не было. Даже когда она лежала в больнице на капельнице, уколах и всякой дряни.

Маргарета стоит чуть в сторонке возле водопроводного крана и полощет коврик. Дверь машины открыта, Биргитта опирается о приборную доску, потом поворачивается всем телом, чтобы выставить ноги наружу, после чего с трудом встает. Приходится еще постоять, опираясь о машину, чтобы башка перестала кружиться.

— Ты куда это? — кричит Маргарета ей в спину.

Биргитта не отвечает, только делает отстраняющий жест и ковыляет к заправке. Что, уже и в сортир нельзя отлучиться?

Внутри пусто, ни одного посетителя. Одинокий парнишка за стойкой беседует по телефону и торопливо взглядывает на Биргитту. Она тут же подтягивается, выпрямляет спину и закрывает рот, — а что, издалека вполне приличная тетенька. Туалет довольно далеко от входа, и путь туда воистину райский: совсем рядом стоит поднос с пивом — «Голубое Приппа». Биргитта торопливо оглядывается на парня. Воистину есть Бог! Как раз теперь парнишка медленно отворачивается, прижав трубку к уху, наклоняется к окну и выглядывает. Он никак не может ее видеть, ему не видно, как левая Биргиттина рука, выскользнув из кармана, хватает упаковку с шестью банками легкого пива и как потом Биргитта осторожно проскальзывает в туалет.

Когда она возвращается, у прилавка стоит Маргарета и за что-то расплачивается, потом, обернувшись, произносит почти ласково:

— А, вот ты где. Ну что, теперь тебе получше?

Вопрос ответа не предполагает, Маргарета задает его, только чтобы порисоваться перед парнишкой. Так что Биргитта просто молча кивает, сдерживая отрыжку. Да, она в самом деле чувствует себя значительно лучше. Потому что пивко это, конечно, та еще моча, но все равно получше кока-колы без сахара, которую Маргарета подсунула ей в Норчёпинге.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Ясное дело, о какой выпивке речь. О какой-нибудь малиновой шипучке или ситре. Ну хватит, парень уже наверняка усвоил, что Маргарета на редкость приличная дама, так что, сестренка, можешь больше не напрягаться. Биргитта только качает головой и выходит. И шествует к машине как ни в чем не бывало — не, торопясь, но и не особо притормаживая.

Когда появляется Маргарета, она уже сидит чин чинарем на своем месте и даже ремень застегнула. Маргарета, кажется, довольна, она бросает желтую пачку «Бленда» Биргитте на колени и ухмыляется:

— Владей. У меня свои есть.

Ага. И что теперь прикажете делать? Лопнуть от счастья и затянуть хвалебную песню? Или выйти из машины и вываляться в талом снегу и бензиновых лужах в знак благодарности? Конечно, Биргитте случалось в свое время торговать собой. И не раз. Но не такая она дешевка, чтобы продавать свое прощение за пачку «Бленда».

Омерзительна! Знаем мы, кто на самом деле омерзителен. И кто врет направо и налево — и себе и людям.

Пятую банку она вытаскивает из-под куртки только тогда, когда они проехали Линчёпинг, — первые четыре она успела влить в себя прямо в сортире, так что потребность уже не такая острая. Теперь можно позволить себе попить две оставшиеся в свое удовольствие, прочувствовать вкус всем нёбом и не спеша слизывать пену с верхней губы.

Банка издает шипение, как раз когда машина поворачивает. Маргарета цепенеет от этого звука и, забыв, что нельзя отрывать глаз от дороги, а рук от руля, таращится на Биргитту. Несколько секунд они на приличной скорости несутся в сторону кювета, это чистое везенье, что они едут в левом ряду, а в правом, рядом с ними, нет машин.

— Осторожнее! — говорит Биргитта. Не кричит, нет, голос ее глухой и тихий. Маргарета, справившись с управлением, сбрасывает скорость и проводит рукой по лбу.

— Откуда у тебя пиво? — спрашивает она, и голос у нее при этом так дрожит, будто на ее глазах только что разразилась мировая катастрофа. Биргитта кивает на дорогу:

— Тут поворот. Ты что, не видела знака? Или ты уже вообще не в Муталу едешь?

Маргарета бросает взгляд в зеркало заднего обзора и врубает поворотник, капельки пота выступили на верхней губе. Все равно ведьма климактерическая при всех шмотках и чудо-кремах... Ах! Какой запах! Можно подумать, настоящее пиво, а не дешевая моча! Но если этого хватит, чтобы ублаготворить и успокоить крысу, пока они не доберутся до Муталы, то ей, Биргитте, грех привередничать. Хлеба нет, так и корочке радуешься, как говаривала Старуха Эллен.

Маргарета останавливается на подъезде, не успев вывернуть на шоссе на Муталу. Тут совершенно пусто, ни единой машины не видно, но Маргарета дальше не едет, мотор глохнет, а она, вместо того чтобы повернуть ключ, падает мордой на руль и стонет:

— Ты их украла! Ты пошла на заправку и украла там пиво!

Когда она снова поднимает голову, морда ее пылает.

— Ты, видно, считаешь, что по дороге в Стокгольм я заеду на эту заправку и оплачу твое пиво? Правда? И мне придется объяснить им, что я позволила старой алкоголичке в сотый раз обвести меня вокруг пальца? — Она медленно качает головой. — Ни разу в жизни я не испытывала подобного унижения. Ни разу!

Биргитта не отвечает, только потягивает свое пиво долгими блаженными глоточками и ждет, когда Маргарета снова заведет машину.

Кстати, ей тоже есть что рассказать про унижения.

Можно, к примеру, рассказать, каково это, когда тебя называют блядью. Можно провести сравнение, можно написать трактат о том, в чем тут разница — когда тебя называют блядью в четырнадцать лет ни за что ни про что или в семнадцать, когда ты и правда уже блядь. Можно также описать ощущения, когда тебя именуют старой блядью и такой уродиной, что надо рожу ладонью прикрывать, а то пиписка валится.