Анчи Мин - Императрица Орхидея

При виде такого обильного стола я почувствовала слабость.

— Желаем вам приятного ужина! — в один голос пропели слуги.

Я взяла в руки палочки.

— Одну минутку, моя госпожа! — К столу подошел Ань Дэхай. В руках у него тоже были палочки и маленькая тарелка. С каждого блюда он взял по кусочку и отправил их себе в рот.

Я смотрела на жующего Ань Дэхая и вспоминала рассказ Большой Сестрицы Фэнн о том, как мать императора Сянь Фэна, императрица Чу Ань, пыталась отравить принца Гуна. От этой мысли у меня едва не пропал аппетит.

— Теперь можно есть! — провозгласил Ань Дэхай, вытирая рот и отступая от стола

— Неужели предполагается, что все это я должна съесть сама? — спросила я.

— О нет, моя госпожа! Но таково требование дворцового этикета, чтобы за каждой едой вам подавалось девяносто девять блюд.

— Но это же очень неэкономно!

— О нет, моя госпожа, с этого стола не пропадет ни одного кусочка. Потом вы раздадите оставшиеся блюда своим слугам. Поверьте мне, моя госпожа, слуги постоянно голодают, им никогда не отпускают вдоволь еды.

— Но это же унизительно!

— Ничуть, моя госпожа. Они почтут это за честь.

— Но разве на кухне не готовят еду также и для слуг?

— Мы едим то же, что и лошади, только в меньшем количестве. На мою долю, к примеру, отпускают три меры овса ежедневно.

После этого я взялась за еду без всяких проволочек. В зале слышался только хруст разгрызаемых мной огурцов, обсасываемых медвежьих лап и свиных ребер. Слуги так и стояли, не поднимая глаз. Мне снова стало интересно, что скрывается у них в головах. Насытившись, я бросила свои палочки и принялась за десерт — сладкую булочку, испеченную с красными бобами и черным кунжутом

Словно догадавшись, что я хочу ему что-то сказать, к столу подошел Ань Дэхай.

— Мне не нравится питаться под присмотром такого количества людей, — сказала я. — Могу ли я на время моей трапезы отсылать их из столовой?

— Боюсь, что нет, моя госпожа.

— И все остальные императорские жены обслуживаются точно так же?

— Да, точно так же.

— И еду им готовят в той же самой кухне?

— Нет, у каждой кухня своя. В каждом дворце есть собственная кухня и повара.

— Тогда прошу тебя, садись рядом со мной за стол и ешь.

Ань Дэхай повиновался.

Стоило мне взять в руки чашку, и он тут же наполнил ее чаем с лепестками хризантем. У меня не заняло много времени, чтобы понять: Ань Дэхай обладает даром предвосхищать все мои желания. Кто он такой? — думала я. Что заставило такого красивого и умного мальчика стать евнухом? Какова его семья? Где он воспитывался?

— Моя госпожа. — Ань Дэхай наклонился ко мне, как только я дожевала последний кусок булочки. Голос его был мягок и вкрадчив. — С вашей стороны было бы очень мудро послать сейчас императору Сянь Фэну и императрице Нюгуру послание с пожеланием приятного аппетита.

— Разве им сейчас до меня? — спросила я. — По-моему, им сейчас больше всего хочется, чтобы их оставили в покое.

Но по многозначительному молчанию Ань Дэхая я поняла, что лучше последовать его совету. Через некоторое время Ань Дэхай объяснил свою мысль:

— Дело не в добром пожелании, — сказал он. — А в том, чтобы произвести впечатление. Необходимо, чтобы ваше имя появилось на бамбуковой палочке императора Сянь Фэна в списке других имен, обратившихся к нему с посланиями. Это напомнит Его Величеству о вашем существовании. Все дамы в других дворцах сейчас делают то же самое.

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть знакомые в других дворцах, которые рассказывают мне обо всем, что там делается.

После ужина мне надлежало отдохнуть. Но разум мой не собирался отдаваться приятной неге. Я представляла себе Запретный город полем сражения, а каждую наложницу — солдатом в полном боевом вооружении. Если верить Ань Дэхаю, то мои соперницы уже начали укреплять свои позиции. Многие из них уже преподнесли великой императрице маленькие, но многозначительные подарки — в знак благодарности за то, что их выбрали.

Мне очень хотелось, чтобы император Сянь Фэн оказался справедливым человеком В конце концов, его провозглашали самым мудрым человеком во всей вселенной. Я была бы вполне удовлетворена, если бы он призывал меня к себе хотя бы раз в месяц. Я бы никогда не посмела полностью завладеть его вниманием и тем более прибрать к своим рукам. Я бы с радостью помогла ему укрепить династию, точно так же, как те достойные женщины, чьи портреты висели в императорской картинной галерее. До чего же трогательная мысль — создать Его Величеству гармоничный, надежный семейный очаг. Хорошо бы нам семерым объединиться против остального женского населения Запретного города, жить в мире и согласии, уважать друг друга и поддерживать друг друга в трудную минуту.

Ань Дэхай ничего не сказал в ответ на мои прекраснодушные рассуждения. Но в скором времени я начала понимать его чувства без слов, уже по тому, как он стукался головой о пол. Если звук получался «тан-тан-тан», то это означало, что он меня слегка не одобряет и хотел бы вступить со мной в дискуссию. Но если звук получался «пон-пон-пон» — с моей стороны было бы разумнее соглашаться с ним во всем, потому что я понятия не имею о том, о чем толкую. На этот раз звук был явно «пон-пон-пон». Ань Дэхай попытался внедрить в мое сознание мысль, что все дамы, живущие в Запретном городе, являются моими естественными врагами.

— Это словно вредители на деревьях: чтобы выжить, они должны вас съесть, — сказал он. По его мнению, для того чтобы занять более высокое положение, я должна была приложить немало усилий. — Даже в этот самый момент кто-то наверняка вынашивает план, как бы побыстрее вас задушить.

Когда слуги пришли убирать со стола, я была настолько сыта, что едва могла сдвинуться с места. Но в распорядке дня — после пропущенного отдыха — теперь шла ванна. Ванна стояла в одной из комнат на возвышении, словно на сцене, и со всех сторон ее окружали ведра с горячей и холодной водой и стопки полотенец. В моей родной деревне такую огромную ванну скорей назвали бы бассейном. Она была деревянной, в форме гигантского цветка лотоса и покрыта замечательной росписью. Эта роспись отличалась ошеломляющей реалистичностью.

У меня не было привычки ежедневно принимать ванну. Зимой в Уху мы мылись раз в два месяца, а летом плавали в озере. Я спросила Ань Дэхая, смогу ли я когда-нибудь поплавать в императорском озере, когда на улице станет потеплее.

— Нет, — твердо ответил евнух. — Его Величеству угодно, чтобы тела его женщин оставались всегда прикрытыми.

Служанки возвестили, что ванна готова.

Ань Дэхай сказал, что у меня есть выбор: когда я принимаю ванну, мне могут прислуживать либо евнухи, либо служанки.