Сара Уотерс - Нить, сотканная из тьмы

— Мисс Ридли могла бы на него повлиять, но у нее свои твердые взгляды насчет правил. И я подчиняюсь ей... — миссис Джелф отвела глаза, — а не Пауэр и другим заключенным.

Значит, Миллбанк и тебя сожрал, подумала я.

Потом она отвела меня к Селине, и я забыла об Эллен Пауэр. Я стояла перед решеткой камеры, не замечая, что меня трясет, пока миссис Джелф не спросила: «Вы продрогли, мисс?» Наверное, до того мгновенья все во мне намертво окоченело, но от взгляда Селины жизнь струйкой возвращалась, что было чудесно, хотя мучительно больно и трудно. Я поняла, что сглупила, прервав наши встречи, ибо чувства мои не притупились, но стали отчаяннее и сильнее.

— Прошу прощенья, — сказала Селина, испуганно взглянув на меня.

За что она извиняется? — спросила я. Она ответила: наверное, за цветы? Это был подарок, но я перестала приходить, и она вспомнила, что он меня испугал. Видимо, я хотела ее наказать.

— Ох, Селина, как вы могли подумать? Я не приходила лишь потому... потому, что боялась...

Боялась собственных чувств, могла бы я сказать. Но не сказала. Ибо меня вновь посетило видение старой девы, которая тянется за отрезанными волосами...

Я лишь на секунду взяла ее руку в свои ладони, а потом отвернулась и проронила:

— Ничего я не боялась. Просто с замужеством сестры навалилось много дел по дому.

Вот так мы и говорили: она держалась робко и настороженно, я была рассеянной и опасалась подойти к ней или даже посмотреть в глаза. Потом раздались шаги, и у решетки появилась миссис Джелф в сопровождении какой-то надзирательницы. Ту я не сразу признала и лишь по кожаной сумке вспомнила, что это мисс Брюэр — секретарша капеллана, разносившая письма узницам. Глядя на меня и Селину, она улыбалась с загадочным видом человека, который прячет за спиной подарок. Я тотчас поняла — Селина, думаю, тоже: сейчас нас огорошат. Жди беды.

Слышу, как за дверью ерзает и вздыхает Вайгерс. Нужно писать тихо-тихо, иначе она войдет, отнимет тетрадку и погонит спать. Как же уснуть с тем, что я знаю? Мисс Брюэр вошла в камеру. Миссис Джелф прикрыла, но не заперла решетку и отошла в сторону — наверное, проверить другую узницу. Как хорошо, что вы здесь, обратилась ко мне мисс Брюэр, есть новость, которая вас порадует. Селина схватилась за горло. Что за новость? — спросила она, и секретарша зарделась от приятности своей задачи.

— Вас переводят! — сообщила она. — Через три дня вы отправляетесь в Фулем.

Переводят? — опять спросила Селина. В Фулем? Мисс Брюэр кивнула. Поступил приказ о переводе всех заключенных категории «звезда». Мисс Хэксби велела сейчас же известить узниц.

— Подумать только! — щебетала секретарша. — Там режим гораздо мягче: заключенным разрешено вместе работать и даже общаться. И еда, полагаю, немного сытнее. Знаете, там вместо чая дают шоколад! Ну что скажете, Дауэс?

Селина молчала. Она вся напряглась, рука ее застыла на горле, и только глаза чуть двигались, точно кукольные. От новости мисс Брюэр сердце мое ухнуло, но я понимала, что должна заговорить, чтобы не выдать себя.

— Значит, в Фулем, Селина... — проговорила я, думая: о господи, как же я буду тебя навещать?

Лицо и голос меня все же выдали. Во взгляде секретарши мелькнуло недоумение. Теперь заговорила Селина:

— Не поеду. Я останусь здесь.

Мисс Брюэр глянула на меня. Что значит — не поеду? — спросила она. Видимо, Дауэс не поняла — это вовсе не наказание.

— Я не хочу уезжать, — повторила Селина.

— Но вы обязаны!

— Обязаны, — вялым эхом откликнулась я. — Раз говорят, надо ехать.

— Нет!

Глаза Селины двигались, однако на меня не смотрели. Почему ее отправляют? Разве она плохо себя вела или не исполняла работу? Разве не подчинялась безропотно всему, что от нее требовали? Голос ее звучал странно, незнакомо.

— Я же читала все молитвы, разве нет? Была готова к урокам! Ела суп! Прибирала в камере!

Мисс Брюэр улыбнулась и покачала головой. Так именно за хорошее поведение ее и переводят! Разве плохо получить награду? Голос секретарши стал мягче. Дауэс просто испугалась. Понятное дело — заключенным Миллбанка трудно представить, что на свете есть менее суровые тюрьмы.

Мисс Брюэр шагнула к решетке.

— Оставляю вас с мисс Приор, она поможет вам свыкнуться с мыслью о переезде, — сказала надзирательница, добавив, что позже зайдет мисс Хэксби и все подробно объяснит.

Наверное, она ждала ответа и вновь озадачилась, ничего не услышав. Не знаю. Кажется, она уже взялась за решетку, не помню. Селина качнулась так резко, что показалось, будто с ней обморок, и я шагнула вперед, чтобы ее подхватить. Но обмороком и не пахло. Селина метнулась к полке у стола и что-то схватила. Грохот жестяной кружки, ложки и книги, свалившихся на пол, заставил мисс Брюэр оглянуться. Лицо ее перекосилось. Селина вскинула руку, в которой была зажата плошка. Мисс Брюэр загородилась локтем, но опоздала. Край миски пришелся ей в переносицу, и она схватилась за лицо, пытаясь укрыться от следующих ударов.

Потом осела и некрасиво распростерлась на полу, отчего задрался ее подол, выставив напоказ грубые шерстяные чулки, подвязки и розовую плоть ляжек.

Все произошло гораздо быстрее, чем я описываю, и невообразимо тихо: звяканье кружки, жуткий хруст переносицы, хриплый всхлип мисс Брюэр, скрежет по стене пряжки почтовой сумки — вот и все звуки. Я закрыла руками лицо и, кажется, прошептала «боже мой!» — пальцы ощутили шевеленье губ, — а потом наконец шагнула к мисс Брюэр. Селина все еще сжимала миску. Ее меловое лицо, по которому струился пот, казалось чужим.

На миг вспомнив пострадавшую девушку, мисс Сильвестр, я подумала: значит, и ее ты ударила! А я тут с тобой в западне камеры! Объятая ужасом, я отступила и вцепилась в спинку стула.

Выронив плошку, Селина привалилась к свернутому тюфяку, и я увидела, что ее колотит еще сильнее, чем меня.

Мисс Брюэр застонала и начала шарить рукой вокруг себя, ища опору; тогда наконец я к ней подошла, присела на корточки и положила дрожащую руку на ее лоб.

— Не шевелитесь, — сказала я. — Лежите спокойно, мисс Брюэр. — Она заплакала, и я крикнула в коридор: — Миссис Джелф! Скорее сюда!

Пролетев по коридору, надзирательница с разгону ухватилась за прутья решетки. Заглянула в камеру и вскрикнула.

— Мисс Брюэр ранена, — сказала я и тише добавила: — Ее ударили в лицо.

Миссис Джелф побелела; она дико взглянула на Селину и на мгновенье застыла, держась за сердце, а потом толкнула решетку. Распростертое тело не давало ей открыться, и мы неуклюже завозились, подбирая в сторону секретаршины юбку и ноги; Селину все трясло, но она не шевельнулась и лишь молча наблюдала. Оба глаза мисс Брюэр уже заплыли, по меловому лицу расползался синяк, платье и шляпа сильно испачкались о беленую стену.