Легс Макнил - Прошу, убей меня.

Поэтому я какое-то время медлил, знаете, как это обычно делал цезарь. Когда тебя впервые выбирают цезарем, ты должен говорить: «Нет, нет, нет, я, наверно, не справлюсь». Тогда все скажут: «Нет, нам нужно, чтобы ты стал цезарем. Ты нам нужен, чтобы спасти республику!» Тогда ты ответишь: «Нет, нет, правда, нет. Я тронут, но извините, ребята. Я просто недостоин».

Вы должны вести себя именно так. Поэтому вначале я подумал: «Не буду звонить этому парню». Но потом я все же ему позвонил, у него была одна песня, сингл, который он написал, и он сказал: «Смотри, сейчас ты ничего не делаешь. Ну говори, ты хочешь спеть этот сингл?» Я ответил: «Конечно, хочу». Это была хорошая песня. Затем Дэвид сказал: «Хорошо, слушай, мне кажется, здесь, на Западном побережье, у тебя не очень-то ладится, поехали с нами в турне, оторвемся вместе».

Ну, я ответил: «Классно!» Так я проехал вместе с ним через всю Америку на машине, и каждый вечер видел его в действии, и так я начал обучаться навыкам самосохранения, что потом помогло мне приспособиться к жизни. Всю херню, как позаботиться о себе, я узнал от Дэвида Боуи во время турне «The Station to Station».

Джеймс Грауэрхольц : Однажды мне позвонил Игги, которого я еще не знал. Забыл уже, откуда там он звонил, вроде бы они гуляли по Парижу, с Брайоном Гайсином, другом и любовником Уильяма Берроуза, который вместе с Уильямом придумал этот прикол. Игги с Брайоном тусовались около «Паласа», загружались кокаином и танцевали до утра. Брайон сказал Игги: «Тебе надо познакомиться с Берроузом. Когда будешь в Нью-Йорке, позвони Джеймсу Грауэрхольцу».

Так что когда Игги приехал в Нью-Йорк, он позвонил мне и сказал: «Я тут в Нью-Йорке никого не знаю…» Меня это прикололо, потому что пару лет назад он у нас наделал кучу шума. По моим сведениям, Игги — легендарный разводила, ну, не обломный, он великий, но у него ни черта не вышло. Похоже, он сам не знал, на что способен. Он был легендой — ползал там по битому стеклу, и прочее саморазрушение.

Так что я сказал: «Хорошо, все будет». Позвонил Терри Орку и сказал: «Нам надо устроить тусовку для Игги». Терри сказал: «Хорошо, я в деле».

Легс Макнил : Неожиданно пошел слух, что Игги в городе. Все шептались по большому секрету, потому что каждый хотел приберечь Игги для себя. Все так воткнулись в Игги, потому что о нем было известно только, что у него был нервный срыв и что его укатали в дурку в Лос-Анджелесе. Все было так интересно — Игги, вещь в себе, спускается с горы. Игги был мифом. Может, Игги был единственным, кого в массовом порядке уважала вся сцена — люди, которые вообще никого не уважали. Ну, был еще Лу Рид. Лу был потрясающим, но он был мудаком.

Игги был богом.

Джеймс Грауэрхольц : Перед вечеринкой Игги неожиданно появился в моем пентхаусе. Мы не встречались раньше, и вот мы сидим, беседуем и курим, и тогда он прямым текстом сказал мне: «Знаешь, я действительно привел в порядок свои дела, потому что я в конце концов дошел до понимания того, что являюсь продуктом. Рок-н-ролл — это бизнес, а я — продукт, так что я работаю и собираюсь поддерживать форму и у меня все получится».

Терри Орк : Как мне вспоминается, я предложил отсосать у Игги, а он ответил: «Э, просто полижи мой животик, ладно?» Так я продолжал лизать его живот и мне это нравилось. В таких делах он был на высоте. Мне кажется, каждый хотел отсосать у Игги. Понимаете, ТАМ было ТАК.

Игги Поп : Я плохо помню вечеринку. Помню, что видел Джонни Фандерса. Это была забавная встреча, потому что он хотел делать то, что мы обычно делали, а я не хотел.

Джеймс Грауэрхольц : Все были фанаты, но не в том стиле, которого придерживался Игги. Он носил очки, он был одет почти нормально, своим видом он говорил: «Я не хочу быть каким-то фриком, я хочу, чтобы меня принимали всерьез».

Среди гостей были и такие, кто спрашивал: «Какой такой Игги?» или «Ну, Игги здесь?». Вроде с претензией, что они очень крутые, они все хотели быть очень крутыми. Это был перебор. Потом Игги джемовал с Erasers, а потом спел. Дело было в маленькой спальне. Я не помню, какую песню он пел, кажется, что-то собачье: «I Wanna Be Your Dog» или «Dogfood». Точно на собачью тему, ха-ха-ха! Но я не сильно парился, что там происходит на вечеринке. То есть это было классно, но, кажется, я бегал за какими-то мальчиками.

Игги Поп : В то время я еще не знал, что в Нью-Йорке — большая панковская тусовка. Казалось, что там все крутилось вокруг Патти Смит, которая относилась скорее к звездам поэзии. Я плохо представлял, что там происходило в «CBGB» и в других местах. Но я был в курсе, что в Нью-Йорке есть какая-то особая группа бунтарей. Тогда мне казалось, что во всей вселенной есть две-три группы, которые не полный отстой, но у меня не было мыслей типа: «О, панк свершается, он завоевывает мир, он становится великим и громадным».

Понимаете, все, что я знал, — что у «Эрвин Бразерс» в Лос-Анджелесе «Raw Power» идет по тридцать девять центов. Я думал, ну что ж, такие дела. Всем наплевать.

Пэм Браун : Игги пришел в «CBGB», и мы все перлись, понимаете? Я взяла пару порций бухла, подошла к нему и сказала: «Я хотела бы взять у тебя пару интервью для журнала Punk…»

Он ответил: «Ну что же, прекрасно! Давай завтра». Меня проперло: «Вау!» В то время я жила с Джоуи Рамоном на чердаке у Артуро, прямо напротив «CBGB». Там мы и устроили интервью. Роберта Бейли пришла и фотографировала, а Джоуи Рамон делал зарисовки. Игги был такой потрясный. Мы беседовали несколько часов.

Игги Поп : Я навестил Ramones на их чердаке. Они были хорошие ребята. Ramones были классные. Они дали мне понять, что слышали мои песни, но они не собирались писать кипятком и обливать меня медом. Они просто сказали, что им нравится мои работы, и мне это было приятно, очень приятно. Они упомянули одну или две песни, которые им понравились, и я подумал: «Эй, уже хорошо!»

Их первый альбом был совершенно потрясный. Это был замечательный альбом, но, с другой стороны, должен сказать, что глядя на обложку, на каждый фетиш по имени Рамон, я вспоминал, что то же самое Дэнни Филдс хотел сделать с нами. На первом альбоме Дэнни сделал меня «Игги Stooge», даже не спросив моего мнения. Они называют это идентификацией продукта. Ну да, вроде как вся Америка ломанется к прилавкам и скажет: «О! Это Игги Stooge! О! Раскупим его сейчас же!»

Игги Stooge! Я никогда не был Игги Stooge. Дэнни просто придумал это и я был в ярости. Я хотел то ли покрошить все вокруг, то ли убить себя. Поэтому, когда я увидел первую запись Ramones, я подумал: «Ясно, в конце концов Дэнни заполучил своих марионеток». Но в то же время я думал: «Да, это классный альбом».

Роберта Бейли : Я уверена, это было первое интервью Игги после долгого перерыва, он только что закончил лечение, поэтому еще боялся воссоединения с человеческой расой. После интервью Игги пригласил меня и Джона Хольмстрома на ужин в «Фебу». Я заказала омара, довольно экстравагантно, правда? Я думала, за все платит Дэвид Боуи, но Боуи уже был в Европе. На следующий день Игги уехал в Берлин, где записал «The Idiot» вместе с Боуи.