Том Роббинс - Тощие ножки и не только

– Просто кому-то захотелось вспомнить старые времена, – улыбнулся Абу. – Ну, кто бы мог подумать, что религиозные экстремисты не лишены сентиментальности!

– Э нет, – возразил Спайк. – По-моему, на сей раз это подстроили сами легавые. Не иначе как у них намечается вечеринка, а спиртного явно не хватает. Вот и решили поживиться за наш счет.

– Как, однако, вы все легкомысленно воспринимаете! – произнесла Эллен Черри с легкой укоризной в голосе.

Спайк потрогал шрам у себя на лбу.

– Уж кто-кто, а я все воспринимаю серьезно, – возразил он. – Просто мне подумалось, что это какой-то шиккер [x]разозлился и решил отомстить нам за то, что наша маленькая леди отказывается исполнить Танец Семи Покрывал.

– Неужели это имеет какое-то отношение к танцу? – удивилось Эллен Черри. – Все только и знают, что говорят о нем, словно это бесплатный секс с мороженым, хотя никто толком не знает, что это такое.

– А все этот сыщик. Это он заварил эту кашу, – проворчал Спайк, имея в виду детектива Шафто.

– Э нет, все дело в самом танце, – вмешался Абу. – Судя по всему, такой действительно имеется в ее репертуаре.

– И что в нем такого особенного? О нем что, упоминается в Библии или что-то в этом роде?

Было всего три часа дня, но на выезде с автострады им. Дж. Кеннеди на Сорок девятую улицу уже образовалась пробка. Клаксоны пронзительно сигналили, словно пытаясь перекричать друг друга, моторы натужно урчали, и Эллен Черри то и дело приходилось напрягать слух, чтобы расслышать объяснения Абу. У нее даже слегка заболели уши.

– Нет, в Библии о нем нет прямого упоминания. Правда, Иосиф Флавий пишет, что этот танец исполняла библейская Саломея на пиру в честь дня рождения ее отчима, царя Ирода.

– На том самом, на котором из торта выскочила голова Иоанна Крестителя?

– В некотором роде. Кстати, имя Саломея того же самого семитского корня, что и слово «шалом», или «салям». То есть «мир». Так что наш любимый город Иерусалим – это не только обитель мира, но и обитель танцующей девушки.

– Чего-чего?

– Танцующей девушки.

– Как мило, – заметила Эллен Черри.

– Лично мне нравится, – добавил Спайк.

– Но сам танец будет подревнее царя Ирода и этой самой его падчерицы, Саломеи, – продолжал Абу. – Собственно говоря, он ужасно древний и очень-очень языческий. Он связан с мифом об умирании и новом рождении солнечного божества. Убитая горем супруга, богиня луны, отправляется в подземное царство спасать любимого мужа, но чтобы вызволить солнце из его подземной темницы, ей приходится у каждых ворот – одно за другим – сбрасывать с себя что-то из одежд.

– Но зачем?

– Понятия не имею. Однако танцевальное воплощение этого мифа дожило до времен римского владычества. И пользовалось популярностью у евреев. Танцовщицы, одно за другим, роняли каждое из семи покрывал у семи ворот Иерусалимского Храма. Так что у седьмых ворот они уже стояли в костюме праматери Евы, хотя я бы не стал изображать это так, будто Ирод попросил падчерицу исполнить для него на пиру этот танец именно по этой причине. Я где-то читал, будто покрывала эти символизируют наши заблуждения. По мере того как с танцовщицы падает очередное покрывало, рушится очередная наша иллюзия – и так до тех пор, пока взору нашему не откроется главная загадка жизни.

– Что-что? – переспросила Эллен Черри. – Я не расслышала.

Не успел Абу повторить сказанное, как с другой стороны площади ООН пришла весть, что полицейские действительно обнаружили взрывное устройство. Оно было заложено за бамбуковую обшивку рядом с эстрадой. Спайк и Абу не знали, что на это сказать. Эллен Черри моментально подумала про Бадди Винклера.

Ложная тревога. Бомба оказалась магнитофоном с дистанционным управлением. Наверно, кто-то, может, даже официант, спрятал его там, чтобы втихаря записать выступление ансамбля или бубен Саломеи.

– Наверно, хотел заработать себе лишнюю сотню зеленых, продавая пиратские записи, – предположил Спайк.

– Это что, старая американская мечта или уже новая? – поинтересовалась у него Эллен Черри.

– Уж лучше разбойный капитализм, чем бомба. Для двух старых редисок, как мы с тобой, жизнь стала чересчур уж спокойной. Похоже, что религиозные фанатики действительно начитают понимать толк в религии.

– Знаете, – заявила Эллен Черри, – никак не могу понять, откуда у этих сект такая популярность. Ну, ладно, допустим, люди не хотят думать сами. Им легче жить, когда за них думает кто-то другой. Но неужели так оно и есть? Неужели они и впрямь такие ленивые либо ловят тайный кайф от того, что кто-то вечно промывает им мозги?

– Лично я сомневаюсь, что удовольствие играет здесь какую-то роль, – произнес Абу. – Степень упорядоченности, какую ищут для себя в жизни люди, всегда находится в прямой зависимости от количества хаоса, царящего у них внутри.

– Тогда старина Бумер должен быть спокоен как ведро с дверными ручками.

Эллен Черри улыбнулась, задумавшись на мгновение об антипатии Бумера к обладателям правильных, зашоренных и закоснелых взглядов.

– Жаль, что вы с ним никогда не встречались, мистер Хади. У меня такое чувство, что вы бы с ним здорово поладили.

Абу и Спайк странно переглянулись. Настолько странно, что Эллен Черри прониклась подозрением. И умоляюще посмотрела на них обоих.

– Так скажем ей или нет? – спросил Спайка Абу.

– Давай, – отозвался тот. – Она это заслужила.

– В чем дело? На что вы намекаете?

– Только не волнуйся, дорогая. Просто в ближайшем будущем нам с Абу представится возможность познакомиться с твоим Бумером.

– Видишь ли, Эллен Черри, в прошлом году мы со Спайком решили подарить Иерусалиму скульптуру. Ее предполагалось установить у Яффских ворот в пострадавшем от военных действий квартале. Там сейчас ведутся восстановительные работы. Мы держали свою роль в секрете, ведь у нас и без того хватало неприятностей с рестораном, и наше партнерство вызывает у многих противоречивые чувства. Через посредников мы сделали заказ израильскому скульптору по имени Амос Зиф.

– Ага! – воскликнула Эллен Черри, словно у нее в мозгу вспыхнула лампочка.

– Верно, ага. Вскоре мы узнали, что Зиф взял себе в напарники не-израильтянина, что нас вполне устраивало, потому что нам хотелось, чтобы памятник являл собой синтез самых разных культур. Кроме того, до нас дошли слухи, что твой драгоценный Бумер Петуэй принимает участие в создании скульптуры в Иерусалиме. Но лишь недавно мы, что называется, сложили все вместе и…

– Черт возьми! – вырвалось у Эллен Черри. – Если мир станет еще меньше, нам всем придется сесть на диету.

– Ты, как всегда, права. Но у нас возникла проблема. Говорят, твой Бумер производит гигантских цыплят.