Ричард Бах - Гипноз для Марии

С этой мыслью Джейми Форбс засыпает.

Просыпается через пять минут, от приступа благоразумия. Ты что, рехнулся, приятель? Додуматься до такого, реальный мир не здесь, все – лишь плод твоего воображения? Ты настолько подвержен внушению, что, как только появляется некая леди и говорит, что ничего реального нет, ты проглатываешь это одним залпом?

Снова засыпает, довольный тем, что не потерял рассудок.

Просыпается через десять секунд, а как же относительность, квантовая механика, Теория Струн? Если считать, что Внушение – бред, как быть с Наукой?

В пространстве-времени не четыре измерения, потому что на самом деле существуют одиннадцать измерений, – конечно, они упакованы в крошечные шарики, и мы их не видим. Но поверьте, они существуют!

В Космосе есть дыры, где силы гравитации так сильны, что даже свет не может вырваться оттуда.

Бок о бок друг с другом существует бесконечное число других вселенных – вселенных с совершенно отличным от нашего ходом событий, совершенно других… вселенных, где не было Второй мировой войны, вселенных, где была Третья мировая война, о которой нам ничего не известно, и Четвертая, и Пятая, вселенных, где люди точно такие же, как мы, за исключением того, что среди миллиарда их жителей тебя зовут не Джейми, а Марк и у тебя не голубые глаза, а карие.

Снова засыпает. Как это работает? Через пять минут, в досаде на себя. Это не дифференциальное исчисление, и я не какой-то там математикофоб, думал он, все предельно просто. Как мы видим то, что видим? Как художник видит картину, которую пишет? А вот как:

Художник смотрит на холст.

Окунает кисть в краску.

Наносит мазок на картину.

Художник смотрит на холст.

Окунает кисть в краску.

Наносит мазок на картину.

Художник смотрит на холст.

Один мазок за один раз.

Каждый день нашей жизни.

Вот как это работает.

Вот тебе ведерко с краской, Джейми, в нем бурлят установки. Вот тебе кисть, окуни ее в то, что принимаешь за правду. Вот тебе холст: назовем его жизнью.

А теперь попробуй написать картину, о'кей?

Ты хочешь понять, как это работает, думал он, придется вспомнить время, когда ты еще в школу не ходил.

Меня загипнотизировали, думал он. Я знаю, каково это, из собственного опыта, объяснять не надо. Принимаешь установки, и они становятся реальностью, до последнего мазка. Тридцать лет прошло, а все еще помню. Пробиться сквозь стену Блэксмита, на сцене, не было шансов, ведь никакой стены не было. Я лишь думал , что она есть.

У некоторых фанатиков-христиан, как он знал, во время религиозных праздников на ладонях выступает кровь из несуществующих ран от гвоздей, как у Иисуса, каким его изображают на старых иконах. Собираешься сказать им на следующем съезде фанатиков, что это не кровь вовсе, а убеждение ? Выступить перед ними с докладом: недавно было установлено, что, когда людей в те счастливые давние времена пригвождали к кресту, гвозди вбивали не в ладони, а в запястья, так почему тогда у вас ладони кровоточат?

Ответ? Потому что мы думали, что в ладони.

Собираешься сказать человеку, умирающему от смертельной болезни, что болезни нет, что это так, его убеждение?

Вдумчивая жертва скажет: да, это мое убеждение, я в него верю и считаю, что этого вполне достаточно, благодарю вас, и собираюсь умереть от этого моего убеждения, если не возражаете, или не будете настаивать, чтобы я умер от какого-то другого убеждения, которое устраивает вас больше, или в какое-то другое время, которое лучше вписывается в ваше расписание, не в мое.

Вспомнил книги с фотографиями, которые доказывают, что субъекты загипнотизированы и убеждены в том, что их ноги крепко связаны веревками. Минуту спустя, день спустя на коже следы от веревок. К ним прикасаются кубиком льда и говорят, что это раскаленный утюг, и на коже тотчас образуется волдырь. При этом никаких веревок, никакого утюга… потрясающие силы ума.

Никаких чудес, думал он, гипноз. И не гипноз даже, эта придуманная греками мистификация, а простая обыденная пончик-будешъ? – да-или-нет- установка, сотни тысяч миллиардов раз снова и снова, и большинство отвечает утвердительно. Было бы удивительно не видеть того, что нам столько раз предлагают увидеть!

Возможно ли, подумал он, что вся эта квантово-электрическая вселенная состоит из крошечных струн, как говорят, и эти струны созданы мыслью, а не случаем, как и атомы, порядок которых определен внушением , как и мы сами, не задающие вопросов, поглощающие все это, усиливающие радость и ужас верований нашей культуры, поскольку лучше усваиваем материал, когда эмоционально вовлечены, а вера без вопросов – верный способ усвоить выбранный нами урок?

Вполне может быть, вполне. Мы не проживаем много жизней, думал он, но вольны верить, что это так, каждой клеткой своего существа. Вера в реинкарнацию того же свойства: вера существует, пока мы находим это интересным, полезным и привлекательным. Привлекательность уходит – и конец играм.

Если то, что мы видим вокруг нас, создано установками, миллиардами миллиардов их, что же такое установка?

Он задумался над этим вопросом в темноте, заснул и покатился вниз по мыслям-ступеням.

Джейми Форбс проснулся по гостиничному будильнику, снов он не помнил. Упаковал вещи, осмотрел номер еще раз, перед тем как выйти, заметил записку на тумбочке у кровати, его почерк – как писал, не помнит – с трудом разобрал:

УстХновка = лХбой КонтХкт зХхстХвляХт нас мХнять нХХи ПрХдстХвХления!

Ага, так вот что такое установка – это все то, что меняет ход наших мыслей, – следовательно, все то, на что мы обращаем внимание. Установка – это мерцание некоего будущего, которое мы можем сделать реальным.

К тому времени, как он добрался до самолета, он уже вспомнил целый ряд контактов , заставивших его поменять свои представления:

фотографии, картины, фильмы, компьютеры, школы, телевидение, книги, рекламные щиты, радио, Интернет, руководства по эксплуатации, собрания, телефонные звонки, статьи, вопросы, истории, граффити, сказки, споры, научные статьи, специальная литература, меню, контракты, визитные карточки, лекции, журналы, песни, слоганы, стихи, меню, предупреждения, игры, лекции, взаимоотношения, вечеринки, газеты, случайные мысли, советы, дорожные знаки, разговоры с самим собой, с другими, с животными, вечеринки, выпускные экзамены, взгляды, школьные уроки, эмоции, случайные встречи, совпадения,

и он перелил это море в океаны, которые открыл раньше.

Каждое событие – контакт, подумал он, обходя свой Т-34 и проверяя его перед полетом. Каждое – яркий отблеск, как полдень вспыхивает на бесконечных волнах, каждая милливспышка – возможность.