Гала Рубинштейн - Сказки

Нет, ну это я шучу, разумеется, вовсе даже Сидоров Иван Петрович не запил, не такой он человек, просто он стоял у распахнутого окна и томился. А иногда сидел в саду под липой и тоже томился. И уж совсем редко он лежал на песке у самой кромки волны, и что вы знаете, опять-таки томился. Вот практически все время, без остановки, даже когда играл в футбол под дождем, хотя это, конечно, требовало изрядного мастерства, тем более, что обувь очень быстро промокла, а томиться в мокрой обуви далеко не каждому по силам.

Вообще-то, нет, это я тоже шучу, ничего он не бегал по траве и не лежал на песке, он дни и ночи напролет сидел возле камина и горько плакал.

Хотя тоже смешно. Ну не знаю, придумайте что-нибудь сами, это вообще не про него сказка, а про дракончика. Так что Сидоров Иван Петрович ждал письма. Все, точка. А дракончик уже летел. То есть Иван Петрович в отчаянии, сидит под липой и тяжело вздыхает и не знает, что дракончик уже близко, уже над его головой практически.

Дракончик покрепче зажал письмо в зубах и приготовился идти на посадку, древние инстинкты коварно нашептывали ему на ухо, что неплохо бы спикировать Сидорову Ивану Петровичу прямо на сутулую спину, вот радости-то будет, но дракончик был очень рассудителен, и не хотел потерять место, о котором столько мечтал, из-за каких-то атавистических инстинктов, так что он сделал круг над головой Ивана Петровича и совсем уже было приготовился планировать, но тут, совершенно неожиданно, ему в нос что-то попало, если бы я была грубым бесчувственным человеком без малейших признаков совести на лице, я бы предположила, что в нос ему попало голубиное перышко, но не рискну, нет, не рискну, просто промолчу многозначительно, тем более, что это и не важно, что там ему в нос попало, а важно то, что ему немедленно захотелось чихнуть, дракончик держался изо всех своих драконьих сил, но не удержался и чихнул. Все видели, как драконы чихают? Если кто не видел, то представить себе можете? В общем, через несколько минут небольшой кусочек обгоревшей бумаги опустился прямо на макушку Сидорова Ивана Петровича. Но тот ничего не заметил, слишком он был занят ожиданием письма, чтобы обращать внимание на то, что там ему на голову падает с неба, а между прочим, подними он тогда голову и увидь прямо над собой очень растерянного маленького белого дракончика, дальнейшая его жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. А так он просто не дождался письма и умер от горя. Нет, шучу, конечно, он не умер, просто долго-долго плакал, сидя около камина, а потом забыл про это несчастное письмо и начал ждать другое. Нет, тоже шучу, не такой он человек, Сидоров Иван Петрович. Ну, что-то с ним наверняка дальше произошло, только я не знаю, что именно, надеюсь, что он прожил жизнь трудную, но интересную, и умер в окружении родных и близких, впрочем, какая разница, сказка-то не про него, а про маленького белого дракончика, который так мечтал работать белым почтовым голубем.

То же, что «талифа куми» (Евангелие от Марка, 5: 41, воскрешение дочери Иаира): «И, взяв девицу за руку, говорит ей: „Талифа куми“, что значит: девица, тебе говорю, встань.»