Слава Сергеев - Чапаев и простота.

Эта рукопись поступила к нам по почте от неизвестного лица. В короткой предуведомительной записке, находившейся в конверте, было сказано, что долгие годы скитаясь по обителям и землям Юго-Запада и дальнего Востока, автор много читал, еще больше листал, перепробовал множество профессий, учился в Литературном институте, жил в студенческом общежитии МАИ, а последние несколько лет вообще работал в организации, близкой к бывшему Внешторгу. Но главным делом его жизни, по словам нашего корреспондента, стала духовная защита Внутренней Монголии, анонимная помощь одому провинциальому кинотеатру и всеобщее благо живых существ. Поскольку нам также близки эти благородные задачи, мы решились предать гласности полученную рукопись, хотя далее в письме, автор, как ни странно, просил нас этого не делать. За что мы просим прощения…

Р.S Считаю необходимым добавить, что уже сдав рукопись в типографию, мы получили еще одно письмо - на этот раз от человека, выбравшего себе странный псевдоним - в его основании лежало одно из имен Духа Зла… Называя себя литературным критиком, и ссылаясь на мнение какого то неизвестного нам, но высокого жюри, по его словам, регулярно заседающего в Париже, он настоятельно советовал издательству воздержаться от публикации полученной рукописи, мотивируя свой "совет" коллективным видением, явившемся жюри минувшим летом : интеллигентная пожилая дама, олицетворявшая собой, по общему мнению, Русскую Литературу, вошла в зал заседаний, укоризненно качая головой и держа в руках точную копию книги, которую мы еще только собирались издать !.. Стоит ли говорить, что мы не прислушались к рекомендациям упомянутого господина…

Я нажал на кнопку и хамскую физиономию наместника сменили благородные черты моего давнего друга Пети Старопанского. Еще нажатие - и Петю сменил Конфуций. Конфуция Маркс. Маркса - Борхес. Борхеса - Маркес. Маркеса - неожиданно сменил Олдос Хаксли, собственной персоной. Потом как в чехарде, на моем дисплее мелькнули : член 4 й Гос. думы Пуришкевич, учитель дзен Алан Уотс, Зигмунд Фрейд, лама Анагарика Говинда, душегуб русского народа Егор Гайдар, поэт-ренегат Валерий Брюсов и нынешний ректор Литинститута, фамилию которого я не помню.

А я чем хуже ? - подумал я и нажал кнопку. Мой милый ноутбук (3 тыс долл., фирма Тошиба) пожужжал и возникла надпись "информация отсутствует". Я попросил : ну пожалуйста, ноутбук отчего то замялся и вдруг на экране появилось нечто очень странное… Если бы я не боялся обидеть читателя, то сказал бы, что это было похоже на фигу. Она провисела в центре дисплея некоторое время и растаяла.

Хм… - подумал я.

Кстати, Петю я тайно ненавидел с детства. Как только представилась возможность, я создал на его основе собирательный образ и застрелил подлеца. Он три дня лежал под ковриком для мыши, в углу стола, там где у меня лежат скрепки, резинки, всякая мелочь и даже не попросил у меня прощения. Он был мистиком когда то, потом, как ни странно, пошел в бизнес, потом в большевики.

Правильно я его застрелил…

Я выступал на каком то митинге. Народу было много. Мелькали папахи, береты, платки, тирольские спортивные шляпы. Кое где над толпой поднимались штыки. Я рассказывал им об И - цзин, китайской классической книге перемен, вы о ней наверное ничего не знаете… Удивительно, но меня внимательно слушали. Опытным взглядом пропагандиста, не закрывая рта, я увидел, что в толпе много ряженых. То были ряженые солдаты, ряженые матросы, ряженые маги, поэты и даже два ряженых члена последнего по счету Политбюро.

Славные кстати ребята, не в пример нынешним…

Из дневника :

Кулинарный рецепт :

Взять два яйца, самурайский меч, немного лука, книгу Оссендовского "Звери боги, люди", яблок, корицы, пол африканской рыбы кукумарии, вспомнить, кто, что, где и когда говорил, все это смешать, посолить, сверху кинуть еще пяток фамилий, боль за Россию, пару комплексов, три пары изящных шуток и подать на стол непроваренным.

После митинга все стали грузиться в эшелон. Я впрочем этого не помню, болел гриппом, лежал, но говорили, что так. Очнулся в штабном вагоне. Вам приходилось когда нибудь мечтать, что вы - маршал, или лучше, сын маршала ? Вот. Вспомните все свои самые смелые мечты, помножте их на магическое число "пи", и вы поймете, что я почувствовал, когда проснулся. Проклятые комиссары умели жить… Было больно за народ, теснившийся в теплушках сзади, за начатый роман, но - я решил на все плюнуть, каждый народ достоин своего правительства - раз, Россия великая страна, несмотря ни на что, надо только найти волшебное слово - два, роман напишу еще - три, и я кликнул казачка и он отцепил мое недавнее прошлое вместе с обозначившейся было сюжетной линией и теплушками с солдатами…. Они потерялись в ночи, а мы помчались вперед еще быстрее - эгей ! - паровоз сыпал красными искрами…

Обессиленный всем этим, я еле дотащился до дому, то есть до штабного вагона, и там насаждаясь и казнясь, упал на белоснежную постель.

Теплушки остались в ночи, но прошлое таки настигло меня. Во сне…

Из дневника :

1. Не забыть посмотреть описания природы.

2. Интересно, чем я так понравился Чапаеву ?

Анна. Ее так звали. Граф Жофрей де Пейрак был бы ею доволен. Плюс я институтка, я дочь генерала, плюс хороший к/ф "Бег" и несметное количество прочего - белой акации, цветов эмиграции, позднего Бунина (он нагнулся и поцеловал красный след от натерших чулок на ее девичьей, еще почти детской, ножке - ну как ? это я сам придумал, под Бунина), плюс князь-папа Алексей Толстой, плюс анекдоты из серии про Василя-Иваныча, дадут вам как ни странно представление о моем представлении, какой она была - Анна.

Интересно, что у нее была короткая стрижка - под мальчика.

Кстати, еще совпадение с Буниным - моей героине на самом деле было не то 42, не то 43.

Впрочем, наш роман так и не завершился…

Из дневника (дополнение) :

Наверное все 15000 будд и 300000 боддхисатв на небе радовались глядя на нашу любовь…

Помню : опять же в детстве участвовал в любительском спектакле. Играли что то дореволюционное. Все были возвышенны и бледны. Веяло обреченностью, как духами "Красная Москва". Не помню, что я Ей сказал, вероятно ужасную дерзость, и вдруг раз ! - она дала мне пощечину… а я ей раз, ни за что не догадаетесь, что - и по харе в ответ ! Потом прошептал : извините… Вышло просто потрясающе, как романтично…

Она не поняла и не почувствовала, дура, что мое участие в этом спектакле есть лишь попытка излечения от так называемой внутренней жизни…