Слава Сергеев - Тайный агент, или Коронация

Эта потрепанная папка случайно привлекла наше внимание в отделе рукописей одной провинциальной библиотеки.

“Дело было летом, в июле, когда пышная листва заглядывает в окна присутствий, не давая чиновникам толком работать, а зной и мухи не позволяют оставлять на балконе клубничный компот и банки с огурцами…

…Какой компот, какие огурцы?!. Или там желе из смородины……”

Этот пожелтевший лист лежал сверху.

Наш знакомый библиотекарь, провинциальный интеллигент и книгочей, за чаем с вареньем на тихой улице в районе исторического центра города Н. сказал нам, что компоты чудесно варит его теща, да в таких количествах, что девать некуда, и хорошо - на таких женщинах, на неспешном жарком лете, да на фруктовых компотах, говорят, от века держалась Россия. Ну, а папка…

Папка попала к нему в библиотеку недавно, из местного спецхрана, перед визитом столичной комиссии, когда особисты спешно сбрасывали всякий хлам, копившийся у них десятилетиями, со времен реквизиций и великих чисток прошлого века, стараясь показать высокому начальству, что и они тоже не отстают от времени.

Они передали ему папку со странными сопроводительными словами:

- На, может, пригодится?..

- И, как всегда, на “ты”, - посетовал наш провинциальный друг.

Был чудесный зимний день 188… года. Все цвело в Поднебесной под пристальным взглядом Обер-прокурора Священного Синода, да ниспошлет Господь ему 10, а лучше 20 тысяч лет жизни! Территории, ремесла, промышленность, образование, музы, науки…

Возок Его Высокопревосходительства товарища министра юстиции сворачивал с Большой Никитской на Малую под звуки гармони, вой сирен, блеск солнца на зимних пейзажах Б. Кустодиева и крики “пади, пади!”.

Как вдруг - взрыв!..

Ей оторвало руки, Ему голову, а одного очень достойного господина вообще - съели живьем.

Мефодий Ксаверьевич, кряхтя, сел пить чай.

Шел снег.

“Империя, милостивый государь, древо, и уход за ней должен быть соответствующий, нежный, но без подхалимства и азиатчины…” - продолжил секретарь чтение последнего романа модного автора, г-на К. Ропоткина, вопреки своей инсругентской фамилии, по иронии судеб, человека достойного и благонадежного. Хотя и не без осторожной фронды.

- Впрочем, кто нынче без фронды, - подумал Мефодий Ксаверьевич, - мода… - и недовольно остановил секретаря.

Этот секретарь был милый молодой человек, немец из бедных, приятной наружности и большая умница, сын старого товарища Мефодия Ксаверьевича по Пажескому корпусу, разорившегося банкира Ивана Пандорина…

Эразм Иванович, если полностью.

- Странная фантазия была у Ивана Феофилактыча, - снова мельком подумал полицмейстер, - назвать сына Эразмом…

Однако к делу.

Настроение Мефодия Ксаверьевича было испорчено. Опять взрыв. Который за последние полгода? Пятый? И это уж ни с чем не сообразное людоедство. Не оставили даже мундира! Прибрали всё подчистую!

Наверняка балуется молодежь, причем из хороших фамилий, - подумал Ксаверий Феофилактович. - С жиру бесятся, все у них есть, а вот поди ж ты!..

Молодой секретарь в отдалении почтительно ожидал распоряжений…

Прошло десять лет.

- Господа, позвольте представить!.. Пора.

(Князь, довольный, обвел глазами собравшихся.)

- Последнее достижение отечественной мысли! Потомственный дворянин, защитник престола, просвещенный патриот, воин и интеллектуал, самурай, мизантроп и стратегически мыслящий полиглот, - князь сделал паузу… - надворный советник Эразм Пандоринский - Пандорин!

- Аплодисменты, господа!..

- А сделан (тут князь, как мне показалось, растерянно улыбнулся, но - не утверждаю, место, которое мне досталось, было далеко от сцены) - сделан из папье-маше.

Что тут началось.

И аплодисменты, как хотел князь, и поклонники, причем, заметьте, не хухры-мухры публика собралась, цвет столичного общества, можно сказать, сливки-с! всё писатели, политики, как нынче говорят, бизнесмены… И журналы наперебой просят интервью, и издатели, один другого солиднее, суют визитки и рокочут: если вдруг, мон бон, мемуары… - просим к нам, гонорарий высокий, разумеется; и дамы, одна другой прелестнее, веером его по руке - вы почему сегодня не у меня?..

Ох уж эти наши дамы…

И ВВС и СВS.

Словом - аншлаг…

Радостно за Россию, за нашу литературу.

Да…

Такой знаете, молодой, а виски седые. Говорят (позвольте посплетничать), он поседел после того, как его буквально ударило по голове деревянной ногой его невесты.

Ну это, разумеется, мрачная шутка - насчет деревянной. Нога была совершенно настоящая, причем (если это слово уместно в столь драматических обстоятельствах) совершенно прелестная с виду. Жаль, наш великий поэт не дожил до того печального момента, он бы соответствующее место в своем “Онегине” тут же бы и переписал. Я уверен.

А нога буквально свалилась на Эразма Ивановича с неба - после взрыва.

Да-да, неслыханное злодеяние…

Негодяи прислали бомбу по почте. И попробуйте после этого сказать, что мы отстали от прогресса. На дворе 188… год, а наши мастера уже собирают адские машины, умещающиеся в небольшом пакете. Воистину, подкуют блоху.

Шельмецы… Только это и умеют.

Г-н Пандоринский уцелел только потому, что погнался за каким-то мазуриком из нигилистов. Защитник отечества всегда на работе!.. Увидел карбонария в окно (тот как раз куда-то проезжал в карете, какова наглость, средь бела дня!..), все бросил, невесту, гостей, пакет, выскочил как оглашенный… Стой! Стой!

Родственники, бывшие там же, прямо переглянулись, мда… мол, нашла… странный какой-то…

Тем и спасся. От дома ее папеньки, известного негоцианта, остались одни руины, а от Лизаньки и ее мексиканской собачки - ошейник, хвост, разорванное белое платье, да вот еще эта злополучная нога. Причем, представьте ужасную подробность (какая, пардон, извращенная фантазия у “авторов” теракта, я лично уверен, что и это было подстроено): именно на этой ноге у барышни в интимной части - было тату. Господин Пандоринский как увидел это тату, так тут же упал в обморок, натурально, хлоп - и все, а встал уже с седыми висками.

Такая вот история.

Но, впрочем, что я, не будем о грустном. Да, я же говорю, такой, знаете, чудесный молодой человек, полиглот, скромняга, еще, говорят, очень увлекается Востоком, ну да это ничего, сейчас это модно…

Кстати, кто-то мне сказал, что на самом деле, его зовут не Эразм, а Эраст, и даже вовсе не Эраст, а вообще - это переодетая женщина, провинциальная монахиня, по имени не то Хеврония, не то Малания!..