Анатолий Отян - Добро Наказуемо

В самом магазине обстановка накалилась так, что ни дня не обходилось без скандалов. Если раньше Вере хоть как-то удавалось сдерживать продавцов от грубости покупателям, то теперь, обозлённые отсутствием элементарных продуктов, люди сами нападали на продавцов со всевозможными обвинениями. Иногда доходило до драки. Позавчера инвалид палкой ударил по прилавку, а продавщица швырнула ему в лицо его деньги. Пришлось вызывать милицию.

Некоторые Верины знакомые, видя ухудшающееся положение в стране и экономике, оформляли документы на отъезд из страны. Вчера её в трамвае встретила давняя знакомая Галка и сделала удивлённые глаза.

— Вера, это ты? Я думала, что ты давно уехала, — громко, на весь трамвай заявила Галка.

— Куда?

— Как куда? Земля большая. В Америку, например. С этими босяками становится невозможно жить. Цивилизованные люди хотят от них отделиться, так они танками их давят.

— А что, им плохо живётся в Союзе? — вмешался в разговор мужчина с авоськой в руках.

— А ты, сразу видно, живёшь в приймах, что против свободы. Сам раб и других…, -подключился старичок с палочкой в руках.

— Ты папаша брось оскорбления. Был бы ты помоложе съездил бы я тебя по сусалам.

— Вытри сопли, сталинский выродок. Это такие как ты в тридцать седьмом…

— Да у меня самого отца расстреляли, а ты дед, что, полицаем был?

— Я?! Да я…

Трамвай остановился и старичок, крича что-то в адрес своего оппонента, вышел из трамвая. Он ещё долго шёл вслух ругаясь и угрожая палкой теперь невидимому противнику.

А в трамвае дискуссия ушла в другое русло, и Вера была довольна, что она перестала быть в центре внимания. На следующей остановке вышла и Галка, напоследок крикнув через головы других пассажиров:

— Ты, Верочка хорошо подумай, у тебя ведь муж еврей. Рви отсюда.

Весь трамвай обернулся на Веру, она покраснела и пожилая женщина, увидев это, добавила успокаивая:

— Чего ты покраснела? Это же не при немцах. Радоваться должна, что есть выбор.

Семён пришёл с работы позже обычного.

— Я приготовила ужин к твоему приходу, но всё уже остыло. Сейчас быстренько подогрею, — засуетилась Вера.

— Да я что-то сегодня и не особенно проголодался.

— А чего ты не в духе?

— Сядем кушать, расскажу, а пока побеседую с Ритой.

Он зашёл в комнату и увидел дочку, сидящую на диване и разговаривающую с куклами. Она увлеклась игрой, и на отца не обратила внимания. Это была обычная игра девочки, воспитывающей своих «детей», но отец уловил фразу, сказанную "родительницей".

— Тебе, Валя, хорошо. Ты уедешь в Израиль, там много конфет и игрушек. И там всегда тепло. А Катю мы не пустим. Она плохая и не слушается. Пусть живёт в вонючей Одессе.

— Ритуля, что ты говоришь? Где ты всё это слышала?

— У нас в садике. Таня Кухарь уезжает навсегда жить в Израиль и она всё рассказывала.

— Рита, то, что ты сказала про Одессу, очень нехорошо. Одесса лучший город в мире, мы его любим и всегда будем любить.

— Даже если совсем не будет конфет и игрушек?

— Тебе всегда будут и конфеты и игрушки. Папа и мама заработают.

— А Вовка Замула сказал, что Горбатый всё у нас заберёт и чёрножопым отдаст.

— Не слушай дураков и не повторяй глупостей. Идём кушать.

— Я уже поела, пока тебя ждала.

За ужином Вера рассказала о встрече с Галкой и о трамвайном разговоре.

— Ну, буквально все сошли с ума. Только и слышно о политике, отъездах, отделениях республик и распаде СССР. Кошмар какой-то.

Разве это возможно Сеня?

— Всё, Верусь, уладится. У нас на работе тоже небольшие неприятности. Сегодня приходили из энергосбыта, составили акт, что мы неправильно платим за электричество. Мы им показываем договор, а они говорят, что он устарел, и что если мы за три дня не оплатим разницу и штраф, то они отключат нас от сети. А у нас таких денег нет. Григорьев от них еле отмазался парнусом, но они сказали, что придут через неделю, и мы за это время должны все вопросы решить.

— Ты, Сеня, слышал, — она стала говорить полушёпотом, — что у директора ресторана «Морской» похитили сына и потребовали выкуп в сто тысяч долларов. И куда только милиция смотрит?

— Туда, куда и всегда. А ты утром будешь отводить Ритку в садик, скажи, чтобы никому кроме нас и бабушки Нади не отдавали. И ей запрети самой домой бегать.

— Так здесь же рядом.

— Ты что, хочешь ребёнка потерять?

Семён не рассказывал Вере об инциденте на работе, но сегодняшняя проверка натолкнула его на мысль о том, что это продолжение недавних событий и нужно ждать, что легче не будет.

И тяжёлый каток со отпущенными тормозами покатился вниз, раздавливая большие и малые предприятия, кооперативы, судьбы людей и их жизни. Его грохот доносился издалёка, и кто понимал, что каток катится и на него, пытался увернуться, спрятаться от бездушного чудовища, но редко кому это удавалось, потому что улица, называемая жизнью, была слишком узкой и загруженной.

Следующей проверкой кооператива занялась налоговая инспекция, которая начислила двести сорок тысяч рублей дополнительного налога, который должен быть перечислен в трёхдневный срок, иначе закроют счёт в банке.

Григорьев и Лида показывали на закон СССР, по которому они платили налоги, но проверяющий говорил, что они подчиняются законам УССР, и согласно им составили акт. Григорьев нанял юриста и послал его срочно в Киев решить вопрос, но тот, побегав по столичным кабинетам, приехал через три дня и сказал, что везде царит беззаконие, круговая порука и сделать ничего невозможно.

— Может, нам, действительно, обратиться к рэкетирам за помощью, — сказала бухгалтер Лида к Григорьеву.

— Чтобы я на бандитов работал? Да я лучше в порт грузчиком пойду.

— Говорят, что и у них дела неважно идут.

Последний, нокаутирующий удар по кооперативу нанесла "Газовая инспекция". Она просто запретила дальнейший выпуск котлов, как несоответствующий совремённым стандартам. И сколько Григорьев не доказывал им, мотивируя их же разрешениями и всевозможными правилами, но они находили другие правила, противоречащие первым.

Единственное, они (за вознаграждение, конечно) разрешили продать готовую продукцию, и через неделю выпуск котлов прекратился. Часть рабочих пришлось сократить, а всё производство нужно было переналаживать на другую продукцию.

Вечером Семён поделился с Верой проблемами, возникшими в кооперативе.

— Сейчас мы остаёмся без зарплаты, а чем дальше жить будем? — спрашивал Семён.

— Я пока ещё с зарплатой.

— Да твоей зарплаты хватит только на садик Рите, да за квартиру уплатить.

— А может, правда, нам уехать?

— Куда? — удивился Семён.

— В Израиль, или Америку, — сказала на неуверенно, — а можно и в Европе остаться.